Короткое исследование вывело меня на шпиона. Странного, совершенно не похожего на виденных ранее. Причем приставили его на днях, уже после моего увольнения.

Некоторое время я размышлял о том, кто его создатель и что мне с находкой делать. На первый взгляд, ответы казались очевидными. Ни у кого, кроме шефов Дозоров, на такие изыски не хватило бы мастерства. Но с чего вдруг такое внимание со стороны Светлых? У экс-начальника, напротив, имелся очевидный мотив: мало ли какие коварные планы я строю в отместку за отставку. Только вот смущал меня этот имп. Глава Дневного Дозора тянул на крепкий первый уровень, но в его способности создать такого творческого шпиона я сомневался. Приклеенный ко мне имп явно перешел грань, отделяющую ремесленничество от искусства. А с искусством у бывшего начальника всегда были нелады.

От первой рефлекторной реакции – прихлопнуть паразита – пришлось отказаться. После недолгих размышлений я решил повторить проверенный трюк – перевесить импа на другого человека и понаблюдать за действиями шпиона. Подобное собьет с толку хозяина импа и при небольшом везении позволит отследить его положение. Проблема в том, что шпиона настроили на меня лично, и для удачной пересадки требовался человек с похожей аурой. Не обязательно Иной, но найти «двойника» и без того было непросто. Требовалось место с большим скоплением народа, чтобы быстро просеять кандидатов. И что-нибудь поспокойнее метро или рынка: вокзал, стадион, кинотеатр, торговый центр… Я остановил выбор на последнем. Все равно у меня закончился кофе.

Первые полчаса мне не везло. Я прошелся по всем этажам торгового комплекса, меланхолично разглядывая стеклянные витрины и отводя глаза назойливым продавцам. Подходящих кандидатов для пересадки не нашлось. Разве что худенькая черноволосая Ильсия – продавщица в отделе сантехники на четвертом этаже. Общая палитра ее ауры походила на мою, но переклеивать шпиона на женщину мне не хотелось. С одной стороны, отличить мужчину от женщины по ауре невозможно. Имп половых различий не заметит, да и его хозяину придется выглянуть из Сумрака. С другой – чтобы выманить наблюдателя, мне нужна мобильная цель, а продавщица привязана к рабочему месту.

Впрочем, я никуда не спешил. Ничто не мешало дождаться окончания рабочего дня и лишь затем провести подмену. Я спустился в кафе, заказал обед и огляделся. Народу почти не было. Завсегдатаи, выхлебав бизнес-ланч, растеклись по офисам, а случайных посетителей в рабочий день мало.

Борщ оказался откровенной халтурой. Все Иные с возрастом в той или иной степени становятся гурманами. Трудно не замечать разницы в качестве после того, как посетил десятки стран и городов, пробовал и экзотическую местную кухню, и приготовленную в элитных ресторанах «классику».

Я меланхолично скользнул взглядом по тучной рыжеволосой женщине, по щебечущим у окошка девчушкам лет шестнадцати. Поймал себя на мысли, что рефлекторно проверил ауры: нет ли среди них потенциальных Иных. Старая привычка дозорного.

Дверь распахнулась, впустив студентов. Первый чем-то походил на Аркадия – очки в тонкой оправе, пухлые плечи, вялый двойной подбородок и тонкий заискивающий голос. Не будь Аркаша Иным, быстро докатился бы до такого же состояния. Его спутник был полной противоположностью. С меня ростом, широкоплечий, с аккуратно подстриженными волнистыми волосами, римским носом и буграми мышц. Прямо поветрие последних десяти лет – насиловать организм железом. Раньше культуризмом тоже увлекались, но не так фанатично. Правда, этот любитель смотрелся вполне гармонично. Впечатление портила лишь идиотская клетчатая рубашка, мятая, подходящая разве что реднекам, как их изображают в американском кино.

И вновь я невольно проверил ауры вошедших. На миг разозлился на себя, но эмоции схлынули, едва я взглянул на парней через Сумрак. Бывает же такое…

Очкарик оказался Иным. Неинициированным магом. Слабым, почти без потенциала, да ведь и такие встречаются не каждый месяц. Однако его приятель заинтересовал меня куда больше. Его аура – обычная аура уверенного в себе человека – походила на мою даже больше ауры продавщицы. И вот такой шанс упускать было нельзя.

Студенты взяли по бокалу пива, присели за соседний столик, о чем-то оживленно беседуя. Несколько минут я пристально разглядывал ауры через Сумрак. Нет, все чисто. И палитра очень хорошая. Не идеальная, но требовать большего грех. Главное наше расхождение – отсутствие отметок Иного – мы сейчас поправим.

Я перестал балансировать на границе Сумрака и прислушался.

– …я тебе одно скажу, – убежденно говорил широкоплечий. – Нынешнее устройство общества защищают те, кто после развала Союза стал жить лучше. Те, кто стал жить хуже, выступают за Союз. Вот и вся правда. А поскольку большинство живет хуже, оно и готово вернуть все назад.

– Ну, положим, большинство лежит на диване и пьет пиво, – очкарик достал из нагрудного кармана платок, промокнул потный лоб, – но дело не в этом. Раньше большинство могло позволить себе не работать. Так, ходить на работу, читать газетку, устраивать перекуры каждые полчаса и все равно получать зарплату.

– Зато сейчас офисные хомячки урабатываются, сидя в Интернете и продавая айфоны в «Евросети»!

Широкоплечий сделал шумный глоток. Очкарик сморгнул.

– Ну, положим, не все сидят в Интернете. А если и сидят, то это их дело. На фоне этого планктона те, кто готов работать, легко выбьются в люди. А в СССР была уравниловка: работай не работай – все едино. Вот тебе десятилетняя очередь на квартиру, вот шесть соток в зубы, а если будешь вкалывать по двадцать часов в сутки, дадим место на Доске почета. Офигенная компенсация.

– Зато теперь полный порядок – пять процентов живут за счет семидесяти пяти, а оставшиеся двадцать, довольно похрюкивая, вместо десятилетней очереди на квартиру по десять лет выплачивают автокредит!..

Я вполуха слушал спор студентов, никогда не живших в Союзе и знакомых с ним по рассказам родителей. Судя по всему, родители одного Союзу были лояльны, другие держали в кармане кукиш. Меня такой разговор устраивал. Парни раскрепостились, эмоции брызгали фонтаном, корректировать вспенившуюся ауру, как ни странно, проще, чем спокойную, уравновешенную.

Я осторожно коснулся разума собеседников, привлекая к себе внимание. Оба как по команде повернулись.

– …А вот давай спросим. – Широкоплечий поднялся и подошел к моему столику, сел напротив. – Прошу прощения, вы не могли бы уделить нам минуту внимания?

– Мог бы. – Я протянул руку. – Юрий.

Кажется, широкоплечего такая реакция немного сбила с толку. Однако рукопожатие вышло крепким. Я критически осмотрел фальшивую ауру. Неплохо, но темновато. Придется немного затянуть разговор.

– Эдуард. Можно просто Эдик. Понимаете, мы тут с товарищем поспорили… Вот скажите, вы бы хотели вернуться в Советский Союз?

– Нет.

– Почему? – моментально ощетинился атлет.

– Меня все устраивает.

– Вы считаете, что после развала СССР стало лучше?

– Кому?

– Да хотя бы вам!

Я аккуратно вплел в ауру еще одну линию Силы, осветляя общую гамму.

– Для меня ничего не изменилось. Я в состоянии сам устроить свою жизнь. Что при Союзе, что сейчас.

Большинство сочло бы фразу дешевым хвастовством, но на широкоплечего она произвела нужное впечатление.

– Что, и при царе бы устроились? – с внезапной злостью спросил он.

– И при царе. И при Наполеоне. – Я едва заметно улыбнулся.

Аура парня вспенилась. Черным горбом вспухла злость, проступили багровые полосы ярости. Я глубоко вздохнул и одним движением впитал чужой эмоциональный заряд, трансформируя его в чистую энергию. Для компенсации сил, потраченных на изменение ауры, выплеска хватило с лихвой.

Атлет сморгнул, растерянно посмотрел на меня. Большинство людей живут сиюсекундными импульсами, и если высушить эмоции до дна, вместе с агрессией пропадает желание что-либо делать, вести спор, что-то доказывать. Широкоплечий буркнул нечто нелицеприятное, поднялся, и я тут же закрылся, создав полог максимальной мощности.