— То есть, ты осознаешь, что сейчас мы вступаем в сговор? — подняла взгляд, и получила такой же прямой в ответ.

— Выбирая между преданностью командиру и его жизнью, я без колебаний выберу последнее, госпожа. — он слегка склонил голову, приложив ладонь к сердцу. — И приму любые последствия этого.

Кивнула, мне стало немного легче от этих слов. И в то же время теперь мне предстояло обдумать, как правильно преподнести новости Аслахану и когда. Стоило ли послушаться и подождать или довериться тому, кто так много для меня сделал?

— Значит искусственный гёнсем принадлежал королю Шадеусу? — спросила, чтобы подтвердить свои догадки. Настолько глубокая и плотная золотая энергия не могла принадлежать никому другому.

— Верно. Его даровали командиру десять лет назад… он прослужил слишком мало.

— Драконы с трудом поглощают чужую энергию. Превратить сотню лет жизни в десять уже неплохой результат. — не согласилась я. — Но как… это произошло?

Этот вопрос я задала с трудом. Даже видя перед собой ужасающую картину, я все еще не могла понять, поверить в реальность.  Это совершенно не укладывалось в картину мира, в которой я однажды прожила. В будущем, которое уже очевидно не настанет, Аслахан вселял в Маркуса страх до последнего моего дня. Будь все так, как сейчас, разве его дракон не погиб бы без моих сил Шииры? Очевидно, что-то было не так.

— Разочарована, жена? — вдруг мою руку перехватили, останавливая ток  энергии и Аслахан с трудом разлепил веки.

— Командир!

— Ас!..лан… — вновь от волнения проглотила половину имени мужа. — Как ты? Не вставай!

Дракон не слушал, пытаясь сесть на кровати превозмогая боль и бессилие, которые наверняка терзали его. И как только это ему удалось, Аслахан наградил своего подчиненного тяжелым взглядом.

— Шейд. — пророкотал голос, от которого даже у меня испарина проступила на лбу. — Что она здесь делает? Тебе был дан четкий приказ.

Мне казалось я повидала за жизнь разъяренных драконов, но так как сейчас меня не трясло никогда. Оказалось, мой муж может быть невыносимо пугающ невзирая на мнимое спокойствие и состояние в котором оказался.

— Обстоятельства сложились так, что… — начал было оправдываться черный дракон, склонив голову.

— Ты лучше всех знаешь, я не даю вторых шансов, Шейд. Уведи ее прочь, а затем выметайся…

— Аслахан! — как бы ни было страшно, воскликнула я. — Прошу, выслушай! Это моя вина, я увязалась следом, чтобы помочь.

— Помочь? — муж, наконец, посмотрел на меня, отчего сердце сжалось в крошечную точку.

Я не знала наверняка, когда Аслахан пришел в себя, понял ли, какой силой владею и за что меня собираются выгнать. Но продолжала упрямо смотреть в золотые глаза, уверенная в том, что не сделала ничего плохого.

— Исчезни. — вдруг буркнул дракон не сводя с меня глаз, и я успела растерять все слова, прежде чем он добавил: — Шейд.

— Слушаюсь, — коротко бросил черный дракон, прежде чем раствориться тенью.

Мы остались одни, а я не могла понять, почему тревога только нарастает. Аслахан очнулся, пусть и с трудом, я должна была почувствовать облегчение. Но вместо того мне казалось, будто между нами камень за камнем растет стена, которую не разрушить простыми словами.

Взгляд сам по себе опустился на пятерку гёнсем, и я услышала тяжелый вздох мужа.

— Скажи, жена, — заговорил он, и я невольно дрогнула. — Ты настолько поражена, потому что не верила слухам о состоянии моего зверя или увлекшись моим братом, даже не подозревала о них?

Аслахан прекрасно видел растерянность на моем лице, но понял ее по своему. Конечно, он не мог предположить, что истоки моих суждений в прожитой ранее жизни, а я не могла этого рассказать.  И недопонимания множились.

— Что ж, вынужден разочаровать.  — так и не дождавшись моего ответа, начал Аслахан. — Почувствуй во мне хоть каплю угрозы, отец не стал бы ослаблять положение законного наследника. И случившееся обнажило эту правду всем, кто мог засомневаться, поддавшись спектаклю.

Кулаки сжались сами собой, что не укрылось от цепкого взгляда мужа. Злость вскипала во мне при мысли, что даже в таком состоянии король видел в Аслахане лишь инструмент, кочергу, которой можно было бы ужалить задницу Маркуса. Титул, права будущих наследников и прочие подачки были лишь пылью в глаза. Как только Аслахан потеряет своего зверя все это исчезнет, будто и не было — таковы законы мира, в котором правит сила.

— Злость ничего не изменит, жена, — продолжал дракон, и от его взгляда мурашки разбегались по позвоночнику. — Ты должна была уйти, пока был шанс, я предупреждал.

— Что ты?.. — начала лепетать, но Аслахан оборвал.

— Это, — он хлопнул ладонью, закрывая пятерку гёнсем, — не дело случая, не надейся. Как и многие за последнюю сотню лет в королевстве Красного Дракона я родился таким. Не знаю каким чудом выжил, но какими бы силами не обладала жена, нельзя вернуть того, чем я не обладал.

— Не… понимаю… — выдохнула едва слышно.

В голове был полный бардак. Я знала, что Королевство Красного Дракона сильно ослабло с тех пор, как их континент поразила неизвестная болезнь, при которой потомки драконов были мертворожденными либо умирали во младенчестве. И виной тому были разрушенные еще в утробе матери гёнсем.

Если это коснулось и Аслахана, он не должен был выжить. Картинка не хотела складываться, я будто с каждым новым откровением теряла пазл мозаики, а не находила его.

— Не понимаешь? Хочешь, чтобы я сказал это вслух? Прекрасно.  — вдруг тон Аслахана похолодел и завибрировал, стал похожим на тот, каким совсем недавно он прогнал Шейда. — Мой зверь может и последний из тех, кто носит красную чешую, но я не хранитель истока. Даже если ты вырвешь мой гёнсем из груди, магия времени не примет эту жертву. 

— О чем ты? Я не собиралась!.. — подскочила на ноги как ужаленная.

Сердце ломилось из груди, пока Аслахан медленно поднимался следом. Он навис надо мной, подавляя все возмущение.

— Ты расспрашивала брата о магии, способной обратить время вспять, скрыла свой дар Шииры, сколько еще я не знаю о тебе, черт возьми…

— Аслахан…

— Жена, — дракон обнял мою щеку ладонью, но я совсем не чувствовала нежности в этом жесте. — Сейчас это не важно. На рассвете мы отправимся в герцогство. И тебе лучше молчать обо всем. Ты и представить себе не можешь, что с тобой сделают, если узнают о даре.

— Могу. — вырвалось против воли. Аслахан недобро сощурился.

— Готовься к отъезду, жена, и помни, за тобой будут приглядывать. Не вынуждай меня применять силу.

Карету невыносимо трясло, от чего моя служанка беспрестанно охала. Рита была рядом, сколько себя помню, и я многое могла ей простить, даже эту несвойственную несдержанность, коей никогда не проявлялось, в каких бы ситуациях мы не оказывались в прошлой жизни. Но сейчас это мешало мне думать, отвлекало и раздражало сильнее, чем могло бы в любую другую минуту.

— Мне попросить остановить карету? Десятиминутный привал не повлияет на график. — бросила, не отвлекаясь от пейзажа за окном.

Хотя это было слишком помпезное определение для того, что предстало перед глазами — пустошь. Пусть пространственный портал переместил нас на окраину соседнего виконтства, откуда мы двинулись на исларские территории, но все же я представить себе не могла насколько столкновения на границах истощили территории герцогства.

— Что вы, моя леди, негоже господам подстраиваться под слуг. Не этому ли я учила вас с тех пор, как вы стали делать первые шаги? — вздохнула Рита, и я стиснула зубы.

Признаю, злость кипела во мне и не находила выхода. И мои высоконравственные ценности, не позволяющие обращаться с прислугой сродни воспитанию скота, как это делали большинство аристократов, могли дать трещину в любой момент. Меня раздражало абсолютно все.