— Сестра! — недовольно окликнул Саймон, но я не обращала на него внимания.

— Не могу, я должна оберегать это место. — замялась она. И я знала, дело вовсе не в этом.

— Вы должны оберегать хранителя истока. — осторожно подошла ближе, пытаясь поймать убегающий взгляд. —  Ваши знания нужны нам. Вы нужны нам. Нужны ему.

— Он привык обходиться без моей помощи. Она ему не нужна. Он не примет.

— Примет. Аслан вырос достойным мужчиной. Он больше не алый мальчик в золотой короне, он хранитель истока. И наша надежда.  Так не отказывайтесь от нее.

Жрица глянула на протянутую ей ладонь и, поджав губы, крепко за нее ухватилась.

— Вы будете почетной гостьей эрцгерцогини Исларской. И даже сам правитель этих земель не посмеет изгнать вас. Обещаю вам это.

Аслахана не было вот уже вторую неделю. И единственное, что меня успокаивало все это время — слухи. Стремительно разлетевшиеся по королевству перешептывания о мощи дракона, коего видели пролетающим над многими землями по пути с юга на северо-запад. О его красной чешуе и безумном размахе крыльев. О пламени, что в пересудах, способно поджечь даже Синее Море. И о тяжелых боях в этих самых водах, что наконец удалось переломить в пользу Королевства Золотого Дракона.

Все мои попытки отправить к мужу хоть малую часть наших войск, я встречала категорическим отказом. Уж не знаю когда он успел, но Аслан отдал приказ — защищать герцогство и эрцгерцогиню каждому командиру. И все мои доводы разлетались об эти непрошибаемые лбы. В какое-то мгновение я даже успела допустить мысль сожаления об изгнанной Вите. Она бы точно не стала сидеть на месте, отправься ее господин на борьбу с монстрами и синими драконами в одиночку.

Но мать Аслахана быстро привела меня в чувства. Моей же верой в силу и дух этого несносного дракона и его главных соратников, что бились там с начала конфликта. Амаларис или госпожа Ларс, как мне разрешено было ее называть, помогла мне отвлечься на дела поменьше, которые больше требовали моего внимания нежели бесполезные беспокойства о муже. Стоило заняться тем, где имелась возможность хоть на что-то повлиять.

— Не могла бы ты повторить, невестка, — растерянно выдохнула я.

— Я отдала вашему брату бумаги на развод с моей подписью, Ваша Светлость.

— Постой, — обхватила пальцами виски и зажмурилась, пытаясь сообразить, как все к этому пришло. — Для начала отбросим формальности. Называй меня Ивелин. Или Ив. Мы ведь…

— Какой же теперь во всем этом смысл?

И правда, смысла я никак не могла понять. Шариэль в моих воспоминаниях до последнего выполняла обязанности жены, а затем разделила незавидную судьбу мужа, когда первого брата обвинили в измене короне. У нее было множество возможностей сбежать, начать новую жизнь или же выступить на стороне обвинения и получить награду за сотрудничество. Но она выбрала остаться рядом с Гилбертом. Так почему же сейчас все было иначе?..

— Как бы это не звучало бестактно, я хотела бы спросить причину. Между вами с братом вражда или быть может он сам попросил тебя об этом?

— Нет, что вы! Господин… ни в чем не виноват.

— Господин? Почему говоришь так, будто уже развелись? — разозлилась от собственной растерянности. — Я, может, и не знаю всей вашей ситуации, но мне ясно одно — брат не желает развода. Иначе бумаги давно были бы подписаны его рукой. Так в чем же дело?

Шариэль отвела взгляд и крепко стиснула пальцами край платья. И чувствуя, что передавливаю, я присела перед ней, заглядывая снизу вверх в глаза.

— Что вы!.. — встрепенулась она.

— Прости, не хотела на тебя так давить. — улыбнулась, чтобы разрядить обстановку. — Если честно я надеялась, что смогу чем-то помочь, исправить свои ошибки…

— Вы ни в чем не виноваты… Дело не в тебе, Ивелин. Это все я…

— Я правда не могу ничего для тебя сделать?

— Зачем? Зачем наследнику одного из герцогств жена, которая не может свой единственный долг.

— Не единственный, ты заблуждаешься. И ты не одна ответственна за это.

— Здоровье мужа вне всяких сомнений.

Я, как никто другой, понимала, какие мысли терзают ее. Когда-то и мне не было покоя от подобного, да что говорить, я и сейчас не оставляла волнений о нашем с Асланом продолжении.  Но подобный вопрос должны решать двое, а у невестки с братом диалога не выходило.

Поэтому для начала я уговорила Шариэль пройти осмотр у моих личных лекарей и получить консультацию Виларии. Невестка поначалу робко протестовала, говоря, что прошлые осмотры не выявили никаких отклонений. Потом же выяснилось, что жалобы с ее стороны все же были, но посчитались  незначительными.

Услышав об этом и узнав суть, Вилария долго бранилась. Меня это немного напугало, ведь разговор у них был личным, и до меня доносился лишь повышенный тон. Но вышли они ко мне в приподнятом боевом духе, и я решила не допытываться о произошедшем.

Однако все тайное становится явным, и чаще всего случайно, в особенности когда мы уже не очень то этого и хотим. 

Я направлялась в свои покои после прогулки с братом. Вытащила его под предлогом обсуждения бизнеса, и честно признать, мы действительно долго обговаривали детали. С Гилбертом у нас была самая большая разница и потому задать главный вопрос было довольно неловко. Но я все же набралась смелости. Или лучше сказать наглости? Кто его разберет.

— Брат, что  ты собираешься сделать с бумагами на развод?

Сердце подпрыгнуло к горлу, и я скосила взгляд. Профиль брата, что и без того казался грозной скалой с крупным прямым носом, тяжелыми нахмуренными бровями и плотно сомкнутыми губами, еще более ожесточился.

— Это между нами с женой. — он попытался выстроить самую высокую стену, какую только мог.

—  Ты прав. — мирно приняла его резкость во взгляде, но не отступила. Нет. — Но действительно ли это так?

— Ивелин. — Гилберт остановился и вздернул квадратный подбородок, ясно давая понять, что хочет закончить разговор немедленно.

— Ты сказал ей, Гил? — осторожно положила ладонь на мощное предплечье. — Сказал, в какие сроки оформишь все или же о том, что сжег бумаги? Знает ли Шариэль твое решение вашего кризиса? Это ведь между вами двумя.

— Ты не понимаешь, — устало выдохнул он, растирая пальцами веки.

— Ты ничего не сделал. — сощурилась я. — Просто сложил их в стол, растягивая проблему. С каких пор ты стал таким нерешительным, брат?

— Ивелин, — вновь нахмурился Гилберт. — Я знаю, у тебя тоже ситуация не из простых. Но мы совершенно разные. Я наследник рода Фиенн, Ив. Моя обязанность — сохранить и приумножить то, что оставили нам предки. Эта ответственность только на мне — Норман женат на своей работе в королевской канцелярии, Саймон презирает все живое вокруг, Вальтер посвятил свою жизнь мечу и нет гарантий, что когда-нибудь решит остепениться.

— Гил…

— Мне тридцать четыре, Ивелин. И у меня нет в запасе пары сотен лет, как у вас с мужем. Я… прости, этого не стоило говорить.

— Почему тогда не отпустишь ее, Гил? — мягко улыбнулась я, прекрасно зная ответ.

— Это позор для рода, для Шариэль — удар, от которого не оправится.

— Так это просто жалость?

Гилберт с силой выдохнул, не в силах даже согнать согласившись.

— Если не желаешь разводиться с Шариэль по сердцу, порви бумаги при ней и пригласи на свидание.

— Ивелин, — закачал головой брат.

— Что? В герцогстве закончилась бумага для письма и нет денег на ее покупку? — вскинула бровь я, и Гилберт удивленно посмотрел мне в глаза. — Можешь одолжить у меня пару ящиков до лучших времен, брат, я не против. И если день, когда вы твердо решите развестись, придет — составите заявление заново. Нет ничего сложного.

Он молчал, но я видела, что почти продавила свое слово. И мне оставалось распустить последний узелок, все еще удерживающий его на месте.