Присцилла больше времени не теряла, обрушивая шквал магических разрядов на Миранду и купол вокруг Элионоры, которым драконица была защищена. Саймон оценил готовность Шейда к переносу и, щёлкнув пальцами, исчез. А появился около Миранды и насильно утащил с линии огня сквозь портал. Всегда использующий холодный расчет брат решил не стоять до последней крови, не сейчас. И Присцилла воспользовалась шансом, пробилась к беременной драконице, исчезая с ней в одно мгновение. Битва за истоки для нее была решена, но война продолжалась.

Только когда Ивелин исчезла с глаз моего зверя, что беспрестанно искали ее, я мог превратить золотой дворец в пепелище. У меня не было подобной мечты, но возможность сама шагнула в руки. И чудовище ревущее передо мной голосом дорогого друга должно было как можно быстрей замолчать.

Казалось, мы давным-давно были готовы к смерти друг друга, понимали, что в каждой новой битве нас поджидает за углом смерть. Но видеть, что эта бездушная тварь сделала с Илаем не было никаких сил. И мой зверь остервенело сражался, совершенно не думая о том, кого может задавить или сжечь в пламени битвы.

Потому что каждый, кто имел хоть каплю разума, бежал от нас без оглядки. Но были и те, кто ее не имел.

Тот, кто ее не имел.

Когда перед серо-зеленой пастью противника выскочил золотой дурень размером с теленка, мой дракон едва не прибил его хвостом, как назойливую муху. Вот только тот продолжал мельтешить, нападая настолько остервенело, что смог повредить обезумевшему монстру глаз.

И вот тогда тот по-настоящему разозлился. Взревев, он сбил золотого дракона лапой, а затем оторвал его от земли и подкинул прямо над раскрывшейся пастью. Подобного шанса я ждал, надо признать. И вцепился в толстое горло прежде, чем мелкий безумец пропал в нем навсегда.

Самые долгие секунды в моей жизни — пасть, сжимающаяся на шее погибшего друга, истошный рев больше похожий на плач. И хвост рассекающий воздух в попытке откинуть золотого дракона как можно дальше от нас. И наконец огонь поглощающий все отпечатки этого страшного дня.

Пламя поглотило нас, падшего друга полностью, а я даже не чувствовал его тепла. Гнев раздирал душу когтями, из-за ведьминской магии мне даже нечего было похоронить. Погребальный костер был здесь и сейчас, и не мог унять ярости моего пламени до самого рассвета.

А когда обессилев упал в центр выжженной воронкой земли, ко мне протянулась рука. Не мог даже оскалиться и устало прикрыл глаза. Сознание готовилось нырнуть в небытие, когда носа коснулся тонкий аромат, что пробивался сквозь толщу гари.

— Аслан!.. — всхлипнула жена, и я вымученно улыбнулся.

Не даст мне сгинуть. Не позволит себя удержать ни архимагам, ни мастерам меча, ни людям, ни высшим, ни семье, ни короне. Никому не отнять ее у меня.

— Аслан, — продолжала тихо звать Ивелин, и я услышал, как она опустилась около меня на колени. Носа коснулся тонкий пальчик, и ее голос обрел краски. — Дышит. Хвала всем богам!

— Боги давно пали, — послышалось ворчание сбоку, и я раздраженно поморщился. Неужели с первого раза непонятно мое нежелание его видеть. Неужели спасенной жизни недостаточно, чтобы оставить меня в покое хоть раз?

— Помочь не собираешься? — шикнула жена, и я тут же распахнул глаза.

— Аслан! — обрадовалась Ив, бросаясь мне на шею. — Как же ты меня напугал!

— Прости, — прохрипел едва слышно, с трудом обнимая жену в ответ. — Помоги встать.

— Что, но ведь…

Она повернула голову в сторону, где меня все еще ожидала чужая протянутая рука. Фыркнул и оперся на хрупкие плечи, пытаясь удержать себя на ногах.

— Эй! — возмутился Маркус, когда мы двинулись мимо Его упрямого Высочества прочь. — Я бы тебя бросил.

— Знаю. — совершенно не удивился таким откровениям я.

Жена выхаживала меня несколько дней, старательно отгораживая от всей информации. Я знал, что прямо сейчас ничего не решить, но спокойно отлеживаться был просто не в силах. Если бы Ив не сторожила меня у постели и днем, и ночью, я бы не раздумывая тотчас отправился за ведьмой следом. И умер бы, велик шанс.

Но вместо того дозировано получал информацию обо всем. Заботу о раненных и тех кто остался в строю человеческого ресурса взял на себя бывший герцог Фиенн. Отец Ивелин сложил с себя полномочия главы семьи в пользу своего наследника и как только король придет в себя, вступит в должность командира королевских рыцарей. Выжившие драконы попали под крыло магической башни и красных ведьм, и странным делом помалкивали об этом.

То ли восстановление шло слишком хорошо, то ли красная ведьма у постели короля с особым к ней отношением стала примером. Итог один — следы отравление кровью монстров сходили на нет. Ивелин знала об этом из первых уст, ведь Вальтер дежурил у постели черной драконицы, которая его чуть не прибила.

Саймон перед тем, как отправиться в магическую башню для подготовки к грядущему, отыскал Нормана. И второй шурин временно руководил хаосом, что гордо именовался Королевством Золотого Дракона. Ведь правитель этого самого королевства большую часть времени проводил за разговорами с той, о ком не забывал даже с затуманенным магией разумом.

Матушка заботилась о нем и во всем ему потакала, отчего выжатый до суха король быстро возвращал былое величие. Уже на третий день моего принудительного постельного режима раздались крики отца, как выяснилось позже — Маркус продолжал упрямиться, страдая по своей драконице.

Нет, я мог его понять — будь беременная Ив в лапах ведьмы, и я бы разнес все преграды на своем пути. Но дракон размером с теленка мог только кричать и топать ногами, а спасти любимую из лап ведьмы — увы.

К тому же братец сейчас огребал не только за свою несдержанность, но и за откровенную глупость. Пусть с подачи ведьмы отец не дал должного воспитания своему наследнику, лишь осыпая его путь золотом и драгоценными камнями, но всему есть предел. И даже самый жалкий малодушный дурак мог бы задуматься хоть на минуту о происходящем. Но все, что волновало Маркуса — как побыстрей занять трон и избавиться от сводного брата. И теперь разочарование отца накрывало его волна за волной. А непривыкший быть объектом осуждения братец откровенно плохо  переносил каждую из них, ведь все его мировоззрение рухнуло в один миг как песчаный домик в водах океана.

Впрочем, у меня на сочувствие не было ни времени, ни желания. Старуха Присцилла оставила после себя такие руины, что я не знал за что браться, когда, наконец, Ив выпустила меня из спальни. Помимо очевидного — подготовки экспедиции на ледяную пустошь, где стояло Королевство Белого Дракона и был заперт хранитель истока, мне предстояло разобраться в паре неприятных задач.

Во-первых, черные драконы, как оказалось, прибыли не только ради отмщения за падших братьев — последних наследниках их королевства, а за тем, чтобы вернуть пропавшего принца. Если точнее, внебрачного ребенка побочной линии правящий семьи, которого пятнадцать лет назад пытались похоронить в пучинах мертвого океана.

Шейд, как и я, был от этого не в восторге. Да, принцесса Регина не была той, кто отдал приказ, но по милости ее отца он едва не отдал богам душу, а затем жил изгнанником на чужих землях. И вырос на них, становясь членом моей семьи, но никак не разменно монетой умирающего королевства.

— Мой дом здесь, — продолжал упрямиться Шейд на каждую попытку принцессы Регины. — В Исларе, если быть точнее.

— Ты последний наследник нашего рода! — не унималась она. — Как смеешь отвергать ответственность за жизнь своего народа?!

— Мой народ в Исларе. Мой лорд — Аслахан Авалос деДраак. Моя жена — Вилария Рейс и она человек! Я разделил с ней годы и никогда не оставлю в угоду прихотей чуждого мне королевства!

— Ты можешь взять наложниц в гарем, — процедила драконица, и это стало последней каплей.