Следующий тёзкин план — телепортироваться прямо в дом Анны Сергеевны — выглядел пусть и лучше, но не так чтобы намного. Тут я обратил внимание тёзки на более чем вероятные сложности с прислугой. Госпожа Фокина, ясное дело, скажет, что только что приехала и велит слугам помалкивать, но установить её нахождение дома будет легко и просто, а один раз её прямо из дома уже похищали. Да и не факт ещё, что молчание прислуги не потребует дополнительной оплаты.

Сдаваться дворянин Елисеев не хотел и выкатил третий план — телепортацию прямиком домой, в семейное гнездо в Покрове. С этим оказалось проще всего — я просто спросил, неужели ему не жалко душевного потрясения, которое неминуемо придётся пережить матери и младшей сестрёнке, когда он ни с того, ни с сего объявится дома, да ещё и с Анной Сергеевной. В ответ тёзка напомнил, что просто вот так критиковать — дело, мало того, что до неприличия лёгкое, так и ещё и совершенно бесполезное, если не предлагать свои варианты. Крыть тут мне было нечем, вот я и задумался.

Всё, что так или иначе требовало поездок на автомобиле, я исключал заранее. Комфорт передвижения — дело, конечно, хорошее, но не в данном случае. Стоит лишь обнаружить пропажу «яузы» со стоянки, и пункт назначения, считай, известен. А если ещё иметь своих людей в дорожной полиции, чего исключать тоже не стоило, то всё ещё проще. Да, скорость реакции тут помедленнее той, к которой я привык у себя, но, повторюсь, если беглец будет на колёсах, понять, куда эти колёса его прикатят, труда никому не составит.

Итогом моих размышлений стал план, мне лично показавшийся хоть и не идеальным, а местами вообще состоявшим из вынужденных мер, но вполне осуществимым, а главное — рассчитанным на переход к решению всех наших проблем, а не только ведущим к освобождению из нынешнего заключения. Первым делом нам нужно было в одну из ближайших ночей телепортироваться в Покров, в тёзкину комнату в доме Елисеевых. Там тёзке следовало написать записку для отца и оставить её садовнику, чтобы тот передал её подполковнику Елисееву, когда тот вернётся с учений, а это, по словам тёзки, должно было произойти уже в самые ближайшие дни. Почему именно садовнику? Ну, во-первых, из всей прислуги у тёзки с ним с детских ещё лет сложились наиболее доверительные отношения, во-вторых же, летом садовник имел обыкновение ночевать в маленьком домике в саду, то есть поговорить с ним можно без свидетелей. Тут, правда, имела место некоторая неопределённость — на столь приличное расстояние тёзка пока не телепортировался, и что из этой затеи получится, мы пока что не представляли. Но о запасном варианте, если не выйдет, я тоже подумал — им в случае необходимости должна была стать серия последовательных перемещений по хорошо знакомым тёзке местам на дороге из Москвы в Покров.

Следующим этапом моего плана шёл собственно побег, и побег как раз в родной дом в Покрове, откуда предупреждённый оставленной запиской подполковник Елисеев должен был сразу же вывезти нас с Анной Сергеевной к себе в батальон — уж если где мы и могли бы чувствовать себя в полной безопасности, то как раз там. Дальше тёзкин отец должен был задействовать свои связи и своё положение, чтобы убедить титулярного советника Грекова допрашивать сына и его подругу с выездом в расположение своего батальона, тоже из соображений безопасности, и уже нашей с тёзкой задачей оставалось завлечь Грекова перспективой раскрытия столь значительного дела с последующими наградами и повышением, если, конечно, титулярный советник не свернёт себе на этом деле шею — исключать такую вероятность, к сожалению, тоже не стоило. Далее следовало поступать по обстоятельствам.

Как я и ожидал, идея отсидеться у отца в батальоне тёзку ничуть не порадовала, но он малый всё-таки умный, поэтому вынужден был её принять, пусть и за неимением лучших вариантов. Опять же, отсиживаться надо было не одному, а с Аней, и это тоже поспособствовало согласию тёзки с моим планом, хоть и не было у товарища большой уверенности в том, что у них там найдётся где уединяться.

Впрочем, в мой план тёзка внёс и некоторое уточнение. По его предложению мы решили сначала переместиться отсюда в съёмную комнату в Посланниковом переулке, чтобы дворянин Елисеев смог забрать свой «парабеллум» — мало того, что он пригодится тёзке на тех самых дворянских сборах, которые ему в самом скором времени предстоят, так ещё тёзка дорожил этим пистолетом как отцовским подарком. От моего напоминания о проблемах, каковые могут последовать за нарушением условий найма жилья, тёзка беззаботно отмахнулся, пояснив, что ночью присутствие в его комнате женщины никто и не заметит, тем более, что общение с консьержкой планом не предусматривалось. Ну что, молодец студент, в очередной раз порадовал своей сообразительностью.

Откладывать дело в долгий ящик мы не стали, и уже следующей ночью тёзка телепортировал нас в свою московскую комнату, а оттуда в Покров. Стоило признать, что составленный общими усилиями план действий вселил в дворянина Елисеева должную уверенность в себе, и проблем с таким перемещением на этот раз не возникло. Не было сложностей и с недолгим пребыванием товарища в родительском доме, никто из прислуги этого не заметил. Описывать встречу тёзки с изрядно прихреневшим садовником, пожалуй, не стану, скажу лишь, что и тут всё прошло удачно — тёзке удалось передать дядьке Петру всю серьёзность дела, и тот клятвенно заверил молодого хозяина, что поручение его исполнит в точности. Записку для отца тёзка писал, кстати, как раз у садовника, зажигать свет в своей комнате не стал из осторожности.

Итак, всё у нас было к побегу готово. Ну, мы так считали, что всё…

Наше заключение с обучением продолжалось пока что без особых изменений. На занятиях с Александром Ивановичем тёзке всё так же приходилось совершенствоваться в телекинезе и телепортации, причём телепортацию он отрабатывал именно для обеспечения проникновения через различные преграды других людей и предметов. Нет, определённо тут готовили какое-то криминальное предприятие, причём довольно масштабное, других объяснений у нас не находилось, а спрашивать у Александра Ивановича — не такие мы с тёзкой идиоты.

Одновременно продолжались и наши с тёзкой личные, я бы даже сказал, сепаратные, упражнения. У меня уже пару раз выходило телепортироваться не только в соседнее помещение, но тёзка всё равно справлялся с этим намного лучше. Что ж, стало быть, ему и карты в руки. Нам же с ним не славой меряться, нам выжить надо, а в данный момент ещё и свободу себе вернуть, желательно поскорее и без осложнений, а уж под чьим именно руководством оно произойдёт — это, как говорится, по обстоятельствам. Вот мы и занимались, хоть и пришлось нам, обдумав и обсудив один вопрос, побег пока ненадолго отложить.

Вопрос состоял в том, каким образом нам забрать с собой Анечку. По идее, особых затруднений в том не предвиделось — нам с тёзкой казалось, что дворянину Елисееву достаточно будет взять свою даму за руку и тот самый шаг сделать, как на строевых занятиях, вместе, и лучше бы даже в ногу. Но это по уму и по логике, а в жизни оно могло обернуться по-всякому, и потому мы подумали и всё-таки решили подстраховаться. В итоге первоначальный план был пересмотрен — теперь мы хотели сперва просто на минуту-другую вывести Аню в комнату дома в Посланниковом переулке, чтобы на практике проверить саму возможность такого действия, а уже в следующую нашу встречу бежать отсюда окончательно и бесповоротно. Возможный при таком раскладе риск того, что Анечка выдаст себя и нас поведением или оговоркой, тёзка клятвенно обещал исключить, и зная уже, как ловко умеет он пудрить женщинам мозги, я с ним спорить не стал.

Вышло, однако, так, что поход к Анне Сергеевне по воле здешнего начальства состоялся нескоро, даже не знаю, почему. Выходные тёзке устраивали, но отдыхать ему приходилось исключительно в моём обществе, к Ане его не допускали. Мы уже начали было предполагать всякое, по большей части нехорошее, но долгожданный день всё же однажды настал и дворянину Елисееву дозволили провести ночь с подругой. В положении госпожи Фокиной за это время произошли, как оказалось, некоторые перемены. Во-первых, апартаменты, занимаемые Анной Сергеевной, при появлении дворянина Елисеева покинула не стрёмная деваха Даша, что так не нравилась нам с тёзкой и которую побаивалась Аня, а какая-то Ульяна. Ульяна эта старательно и местами небезуспешно пыталась выглядеть этакой миловидной простушкой, однако же внимательный взгляд и выверенные движения выдавали в ней девицу крепкую и ловкую, так что сомнений в том, что главная её задача — стеречь пленницу, у нас не оставалось. Во-вторых, Анна Сергеевна встретила дорогого гостя празднично принаряженная и даже с новой причёской. Ну, и в-третьих, в её комнате поменяли мебель, тоже на куда более презентабельную.