Фары — электрические, на батарейках, по сути — просто четыре электрических фонарика, присобаченные на носу машины.

Что осталось? Рулевое управление, остекление, сиденья… Мелочи. Возможно — если получится не слишком дорогой — встроим печку для обогрева салона. В конце концов — в России живем, где полгода зима, а остальное время тоже не слишком-то жарко. Что еще? Приборная доска — подумать, нужна-не нужна. Набор инструментов — в чем хранить (сумка, чемодан), что в него включать. Канистра — обязательно. Звуковой сигнал…

Руслан осознал, что начинается та самая ловля блох и, чтобы отвлечься, закурил.

Кто-то, может, удивился бы тому, Лазаревич так спокойно занимается каким-то автомобилем, когда у него пропали в неизвестном направлении жена с дочкой и их судьба неизвестна так же, как и направление пропажи. Но…

«Как же щи не есть, они ж посолены». В смысле — проблемы и неприятности, конечно, вещи неприятные и проблемные, но зацикливаться только на них не стоит. Во-первых — элементарно поедешь крышей, во-вторых — окружающие не поймут-с. Некоторую грусть, тоску, беспокойство — поймут, а модные в двадцать первом веке депрессии — нет. Тем более, в качестве релаксанта Фрезе налил ему коньяка, а с утра Руслан поднялся за папиросами к соседу-фокуснику, Рейнару Фуксу, он же — господин Оленев. Не признает российская публика в начале двадцатого века отечественного производителя, подавай ей импортного да заграничного. Вот и приходится актерам сочинять себе пышные псевдонимы, притворяясь иностранцами. Впрочем, в этом плане в России и за сто лет ничего не изменится…

У Рейнара Руслан попросил папирос, так что настроение у него несколько улучшилось. Хотя некоторое беспокойство за судьбу жены с дочкой и оставалось, но уже именно некоторое.

— Руслан Аркадьевич, — в кабинет заглянул кто-то из молодых рабочих, — Мальчонка до вас рвется.

— Что за мальчонка?

Андроновым понадобилась какая-то информация? Да вроде бы рано: совсем недавно отдал очередную порцию сведений о будущем, а если бы всплыло что-то срочное — так прислали б «извозчика».

— Не знаю, — пожал плечами рабочий — Мелкий, носатый.

Володя, что ли, анин приятель? Что бы ему здесь делать? Или…

Сердце Руслана ёкнуло и чуть не остановилось.

Может быть он… видел Аню?

— Дядя Руслан! Дядя Руслан!

Нет, это вправду оказался Володя. Бледный, шедший красными пятнами, взволнованный.

— Это правда, что Аня пропала?

Нет, похоже не видел…

— Откуда ты узнал?

— Пришел к вам домой, а там эта ду… в смысле, ваша служанка, глянула на меня как на вошь и сказала, что хозяйская жена вместе с дочкой сбежали и мне тут делать больше нечего.

Вот ду.

— Ты, Володя, присаживайся, — Руслан и сам сел, — Я тебе все расскажу…

Разговор был долгим: мальчишка искренне переживал за свою подругу, а успокоить его словами о том, что Аня просто вернулась к себе в будущее, Руслан не мог. Не знал Володя, оттуда прибыла его подруга, считал, что из Америки. Зато он обладал богатой не в меру фантазией, отчего последовательно вывали на Руслана несколько версий того, что произошло, одна другой страшнее, отчего запугал сам себя и начал переживать еще больше. Но, надо признать, держался стойко, на глазах ни слезинки не появлялось. Разве что голос чуть дрожал, да носом он шмыгал чаще обычного.

— У них все будет хорошо, — успокаивал мальчишку Руслан, кляня себя за… да за все сразу.

Вот так живешь, строишь планы, что-то делаешь — и даже не думаешь о том, как твои поступки отразятся на окружающих. Если бы они не познакомились с Володей — жил бы тот себе спокойно, не рвал бы сейчас себе душу…

— Я ее когда-нибудь увижу? — спросил мальчик.

«Скорее всего — нет» — подумал Руслан, но вслух этого не сказал, просто молча обнял Володю.

— Я… Я… — шептал тот, уткнувшись носом в ткань русланового пиджака, — Я в ее честь кроссворд придумаю, можно?

— Можно, отчего ж нельзя… — гладил его Руслан по голове.

С другой стороны — кроссворды придумали бы позже и не в России. И дело даже не в приоритете, а в том, что вот этот мальчишка, грезящий о морях, получит лишнюю копейку и сможет исполнить свою мечту, стать моряком.

— Знаете, про что этот кроссворд будет? Про Америку. В честь Ани. Может, она его увидит — ей будет приятно… на небесах.

— Так, стоп. На каких еще небесах?! Аня не умерла, с ней все в порядке… должно быть. Так что, — Руслан взял мальчика за плечи, — Отставить панику на корабле!

— Есть отставить панику на корабле! — Володя бледно улыбнулся.

— Вот. Другое дело. Моряки стойко переносят все тяготы и лишения службы.

— Думаете, я смогу быть моряком?

— Конечно, сможешь!

Кстати, интересно…

— Володя, а как твоя фамилия?

Забавно, но за полгода знакомства Руслан так и не поинтересовался этим вопросом. Володя и Володя. Других знакомых володь у него все равно не было, так что и различать их по фамилиям нужды не было. Может, он в будущем станет каким-нибудь знаменитыми капитаном или…

— Трибуц, — шмыгнул носом мальчишка.

Адмиралом.

Руслан еще раз посмотрел на него, как будто видел в первый раз, но он понятия не имел, как выглядел адмирал Трибуц. Он и имя-то это знал, потому что на корабле с таким названием на Тихом океане плавал… не бабушка, как у кота Матроскина, а одноклассник.

— Знаешь что, Володя… Я, конечно, не пророк и будущее знать не могу…

Ха-ха три раза.

— …но, сдается мне, ты не просто станешь моряком. Ты станешь самым настоящим боевым адмиралом. И твоим именем назовут корабль.

— Какой? — Володя снова улыбнулся.

— Большой противолодочный.

— За лодками охотиться? — мальчишка явно обиделся.

— Да. За подводными. Они будут целыми стаями сновать под водой и наши корабли топить, а корабль с твоим именем будет топить их. Целыми стаями.

Грустный день — Восьмое марта. Потому что единственные люди, которых ты мог — и хотел бы — с этим праздником поздравить, находятся там, добраться куда ты не имеешь никакой возможности. И, хотя сегодня на календаре — уже четырнадцатое, мысли о том, что, первый раз за всю их семейную жизнь, международный женский день отмечался порознь, вгоняли Руслана в черную тоску. Даже особо не объяснишь никому причину тоски — международный женский день, если и существует в текущем времени, то наверняка только как узкий праздник феминисток и социалистов — он не помнил, кто точно его изобрел, вернее, в различных источниках назывались разные версии. Если сайты в интернете, конечно, можно назвать источниками, ибо до родниковой чистоты им очень и очень далеко.

Руслан тоскливо посмотрел в темнеющее окно. После исчезновения из квартиры Юли и Ани он просто начал жить на работе, в мастерских Фрезе, загружая себя чертежами и расчетами и заглушая острую, как красный перец, тоску… Перец-то, с чего, интересно, вспомнился? Никогда не любил, вроде…

Лазаревич вздохнул. Увы, сегодня было воскресенье, поэтому отвлечься работой возможности не имелось. А других возможностей отвлечься не наблюдалось. Алкоголь, наркотики, развратных женщин — не предлагать. Все вышеуказанное чревато подорванным здоровьем, а в случае развратных женщин — еще и травмами, когда Юля об этом узнает. Поэтому все, что он сегодня себе позволил — вышел на улицу, поймал извозчика и долго катался с ним по улицам, разглядывая толпы прохожих, катящиеся туда-сюда повозки, трамваи и немногочисленные автомобили, вывески ресторанов, окна домов — да все, на что упадет глаз.

Небольшие вагончики трамвайчиков, бодро пересекающие Неву по рельсам, уложенным прямо на лед. Как гласила гордая вывеска на будочке над которой гордо реял бело-сине-красный триколор, стоимость «электроперевоза» составляла три копейки. Руслан вспомнил, что в начале зимы видел, как укладывали эти рельсы и мысленно пошутил, что по ним пустят трамвай. Оказывается, не пошутил…