— Руслан Аркадьевич, не стоит…

Жизнь, как известно, похожа на зебру — полоса белая, полоса черная… Однако последнее время Руслану начало казаться, что зебра его жизни — какой-то мутант, с аномально широкой черной полосой.

Сначала — угроза Андронова-младшего, которая поставила жирный крест на планах Руслана хоть каким-то образом предупредить Первую мировую. Потом — история с Юлей и Аней, после которой появился второй крест, уже на планах несколько подтолкнуть военно-технический прогресс Российской империи. Просто потому, что его план с рассылкой писем, содержащих изобретения, полезные в военном плане, стал несколько бессмысленным. Не до писем ему сейчас.

Следом нанес неожиданный удар Менделеев. Умный и толковый человек, на котором природа отдыхать не стала, хороший конструктор, который мог стать изобретателем первого российского — да и первого мирового, в общем, тоже — танка, вместо того, чтобы воплотить в металл уже готовую конструкцию, принялся ее улучшать, и в результате создал монстра, который в металле не появится никогда, по причине своей чудовищной дороговизны.

И, видимо, чтобы окончательно уронить самооценку Руслана, как прогрессора и… как там называются люди, меняющие историю? Впрочем, неважно… В общем, буквально на следующий день после встречи с Василием Менделеевым Лазаревич встретился еще с одним человеком, на которого возлагал определенные надежды. Учитывая деловую хватку и острый ум этого молодого человека.

Руслан как-то не подумал, что деловая хватка может выражаться по-разному…

— Добрый день, Руслан Аркадьевич!

День был, мягко говоря, не очень добрым. Во-первых, это был понедельник, а по русской традиции понедельники считаются тяжелыми днями. Во-вторых, апрель вспомнил, что он весна, и теперь с крыш капало, под ногами на улица чавкал раскисший снег, а из-под снега вытаивало всякое, накопившееся за зиму. В-третьих — «крокодил» неожиданно взбрыкнул и застопорился, фигурально выражаясь, к счастью. В-четвертых — вчера Руслан имел беседу с господином Менделеевым, после которой его и без того небольшое настроение, упало до отметки плинтуса.

Так что оптимизм господина Пороховщикова он никак не разделял.

— Добрый, Александр Шалвович.

— Александрович я, что еще за Шалвович? — молодой Пороховщиков вежливо приподнял бровь, опускаясь на стул. Руслан с интересом проследил, поддернет ли он брюки — у Пороховщикова это всегда получалось до невозможности элегантно.

Поддернул. Чем немного поднял Руслану настроение.

— Прощу прощения, видимо, я думал о ком-то другом. Александр Александрович, конечно. Какими судьбами к нам? Очередной аэроплан?

Пороховщиков на постоянной основе обитал в Риге, где и проводил испытания своего самолета. То есть — полностью своего, от конструкции, до денег на постройку. В… сколько там ему, восемнадцать? Резкий мальчик.

— Нет, у меня сейчас другой проект, — молодой человек хитро прищурился, — Догадаетесь?

Не было у Руслана ни желания, ни настроения, ни, честно говоря, времени, чтобы играть в угадайки. Пришла беда, откуда не ждали — у «крокодила» начало спускать колесо, при всяком отсутствии видимых повреждений. И даже проверка в воде ничего не показала — не шли пузырьки и все тут. Причем, почему-то только одно. Ну и в чем может быть дело?

— Вертолет? — ляпнул он, просто чтобы не молчать невежливо.

— Простите?

— Геликоптер?

Пороховщиков озадаченно посмотрел на Руслана, явно пытаясь что-то припомнить.

— Вы общались с доктором Ботезатом?

— С кем?

— Ботезат Георгий Александрович. Он сейчас в Сорбонне учится, кажется, уже должен был защитить докторскую диссертацию, по теории устойчивости самолетов. Мы с ним переписывались, в одном из писем он упоминал о возможности создания геликоптеров… Нет, пока что это чистая теория. Хотя, конечно, попытки были, во Франции, кажется, но пока что особых успехов не достигли. Нет, Руслан Аркадьевич, я к вам с другим, более реализуемым проектом. К тому же — имеющим непосредственное отношение к вам.

— Вы решили стать фабрикантом автомобилей?

Пороховщиков вежливо усмехнулся:

— Боюсь, русского Форда из меня не выйдет. Ну же, Руслан Аркадьевич, неужели забыли? Ваша же идея!

Он раскрыл портфель, с которым пришел и достал папку с бумагами.

— Узнаете?

На первом же листе в папке красовался вполне узнаваемый танк. Тот самый, который улучшил до полной неузнаваемости Менделеев. Этот тоже был несколько доработан, но именно что — несколько. Основная концепция не изменилась.

Танк?

— Вездеход! — гордо заявил Саша, — Практически завершенный проект, везу в военное министерство. Если заинтересуются — а они заинтересуются, я уверен! — получу ассигнования на эксперименты по созданию рабочей модели…

«Ну а ко мне ты зачем пришел?» — мысленно поинтересовался Руслан. Похвастаться? Или предложить долю за подаренную идею? Ага, щас. Ключевое слово — «подаренную». Такие мальчики, как Саша, деньги считать умеют и платить за то, что получили бесплатно, не станут. Разве что он планирует получить от Руслана еще какую перспективную идейку… Стоп. Погодите-ка…

— Эксперименты? — недоумевающе поднял бровь Руслан. Получилось, наверное, далеко не так красиво, как у Пороховщикова.

Какие эксперименты, если проект уже готов?

— Эксперименты, — загадочно улыбнувшись, кивнул Пороховщиков. Лазаревич посмотрел в эти умные глаза и все понял.

Резкий мальчик. От выражения «подметки режет». Это всякие глупые лазаревичи позорят фамилию — несмотря на то, что она белорусская — и дарят идеи полезных ништяков бесплатно. От Саши Пороховщикова военное ведомство бесплатно получит только концепт. А потом — ассигнования на эксперименты по конструкции гусениц, ассигнования на эксперименты по конструкции подвески, ассигнования на эксперименты на бронирование, ассигнования, ассигнования, ассигнования… А сам танк… Ну, он будет, конечно, разработан. Потом. Когда-нибудь. Когда ассигнования закончатся. А будет ли он запущен в производство — Саше Пороховщикову глубоко неинтересно. За это ему не заплатят.

Руслан перелистал бумаги в папке. Ну да, как он и подумал: описание того, какая это полезная штука — танк… ах, простите, вездеход… без всякой конкретики по конструкции. Пыль в глаза военной комиссии. Хотелось бы, конечно, надеяться, что за три года конструкция танка будет хотя бы минимально отработана и, когда выяснится его полезность и необходимость — запустят в производство… да черта с два. Во время войны никто не станет возиться с новыми конструкциями, особенно если вспомнить Земгор — вся военная промышленность отдана на откуп частников.

Хотелось бы надеяться, что он, Руслан, ошибается. Хотелось бы думать, что все дело — в его сегодняшнем плохом настроении, отчего он видит только плохое. Вдруг Саша Пороховщиков — настоящий патриот и сумеет пробить производство танков. Вдруг найдется еще один патриот, который начнет это производство.

Хотелось бы надеяться.

Хотелось бы…

Причина, по которой Саша пришел к Руслану, была банальной и даже смешной: название. Пороховщиков придумал своему танку название «Вездеход» и только потом вспомнил, что уже слышал это слово применительно к автомобилю Фрезе-Лазаревича. Вот он и пришел, чтобы, во избежание будущих споров о первородстве — да, он так и выразился — договориться заранее.

Но, в отличие от Исава, продаваться за чечевичную похлебку Руслан не стал. Он сумел убедить Пороховщикова, что слово «вездеход» его автомобилю подходит больше. В конце концов, основное назначение «крокодила» — проходить везде, а основное назначение «Вездехода» — не в этом. В броне. Поэтому название «Бронеход» ему больше подходит. Пороховщиков согласился. Правда, попутно невзначай вытянул из Руслана идею противотанкового ружья, причем Лазаревич так и не понял, как они в разговоре вообще вышли на это ружье. Кажется, Саша вскользь упомянул перспективы апгрейда своего бронехода, Руслан рассказал о цепочке «броня-оружие-броня», Саша засомневался, что танк можно будет повредить чем-то кроме пушек, Руслан пожал плечами и привел в пример мощные гранаты — которые Сашу не впечатлили, ибо концепция броска гранаты из окопа была ему незнакома, а из наступающей шеренги достаточно мощная граната явно не долетит — и мощные ружья, которые смогут пробить броню. В этом месте в глазах Пороховщикова явственно щелкнул кассовый аппарат и Руслан понял, что военному ведомству придется раскошелиться еще на серию экспериментов. Даже две — на ружье, которое сможет остановить танк и на танк, который не сможет остановить ружье.