Чиновники, с их вечной перестраховкой, похоже, тоже за сто лет не изменились…

К тому же завтра — понедельник, да еще и тринадцатое, вот и станешь тут суеверным. Нет, что сегодня — воскресенье, тепло, солнечно, День России… а, хотя День России 12 июня появится только почти через сто лет. Да к тому же двенадцатое июня сегодня по старому стилю, а по новому… мм… двадцать пятое. Так что несуществующий пока праздник он, Руслан, и так благополучно пропустил. Что уверенности в успехе завтрашнего мероприятия не добавляло.

Вдалеке грохнула полуденная пушка Петропавловки. Руслан поднял глаза от газеты — и сразу же увидел проходящую вдалеке по аллее светловолосую женщину с худеньким мальчиком в матросском костюмчике. Она бросила в сторону Лазаревича быстрый лукавый взгляд и подмигнула. Отчего настроение — да-да, именно настроение! — у Руслана взмыло вверх.

Все получится! Завтра все получится! Не может не получиться!

Солнце светило немилосердно, поэтому Руслан надвинул на глаза фасонистые очки-консервы с серо-зелеными стеклами. Да, не «авиаторы», но в настоящее время солнцезащитных очков вообще не выпускают. Вернее, выпускают, но только по индивидуальным заказам, с круглыми линзами а-ля кот Базилио и они либо не очень защищают от солнца, либо в них ничерта не видно и ездить в таких очках за рулем стал бы только Стиви Уандер — ему-то все равно.

Зеленые стекла для очков он отверг — солнце в них слепило чуть ли не хуже, чем без очков и изображать Фараманта Руслан тоже не хотел, синие ему тоже не понравились, поэтому, когда оптик психанул и выложил на стол все варианты, мол, выбирайте сами, хоть желтые, хоть красные, хоть серо-буро-козявчатые, именно спокойные тона серо-зеленого цвета ему больше всего пришлись по душе. И от солнца защищали, надо признать, неплохо, позволяя, при этом видеть и дорогу, и панель приборов.

— Руслан Аркадьевич… — стоявший у автомобиля Фрезе запнулся, помолчал и только широко перекрестил Руслана, вместе с автомобилем и запрыгнувшим на капот — брысь, зараза! — серым котом, тощим и полосатым, как щука.

После успешных испытаний «Эклипса» в начале мая они вдвоем просто жили в мастерских, готовясь к выпуску серии. Во-первых, если испытания пройдут успешно и армия закажет джипы — сразу можно будет поставить часть заказа. Во-вторых — если заказ будет больше, чем они сделают, то нужно сразу же иметь представление о том, сколько времени у них уйдет на выполнение заказа. Последнюю машину рабочие мастерских Фрезе собрали ровно за час. Да, при наличии уже готовых деталей, двигателя, кузова и прочего, но тем не менее. Правда, этот автомобиль Фрезе не испытания не пустил. Скорость изготовления — это хорошо, но качество все же важнее.

Сегодня на полигоне помимо пятерки одинаковых, как клоны Джанго Фетта — разве что не белых, а травянисто-зеленых — джипов «Эклипс» присутствовал также огромный, как танк, автомобиль Пузырева, гордо рычащий двигателем, а также автомобиль фабрики Лесснера, который на фоне «Эклипса» и пузыревского монстра смотрелся откровенно бледно. Судя по всему Лесснер решил влезть в конкурс, узнав об участии Фрезе и Пузырева. Автомобиль его выглядел старомодно, похоже, просто взята старая модель и слегка изменен внешний вид. Лесснер упирал на то, что его автомобиль можно забронировать и в таком виде использовать в армии, но, по добытой информации, мощности двигателя не хватит на то, чтобы таскать еще и броню. Вот что значит — отсутствие научного подхода и знакомства с Николаем Романовичем Брилингом.

Участвовать в испытаниях, конечно, будет только один автомобиль, в смысле — одна штука от каждой марки, но пятерка «Эклипсов» невзначай намекала, что, мол, господа, если вы хотите серийного выпуска, а не выпрашивать автомобили по одному-два — обращайтесь к нам. Пиар — наше всё! Вернее, конечно, наше всё — это Пушкин. Но сразу за ним — пиар!

Из этих же соображений Руслан был в кожаной фуражке, зеленых очках, кожаной куртке, высоких шнурованных ботинках, чем также отличался в лучшую сторону от водителя, скажем, Лесснера, в клетчатом костюме и клетчатой же кепке-аэродром в стиле инспектора Лестрейда.

К джипу подошел молодой офицер.

— Ваш выезд — через пять минут, — доброжелательно произнес он. Руслан видел, как этот самый офицер цедил через губу, разговаривая с Пузыревым, поэтому еще раз порадовался, что продумал свой имидж.

Он крутанул стартер и двигатель «Эклипса» взревел…

На столе перед Русланом — вернее даже, между Русланом и Фрезе — лежал конверт. В котором находилась их судьба. Уж по крайней мере — судьба Руслана точно.

Вышеупомянутый конверт — солидный, большой, из плотной бумаги, с печатями — привез сегодня с утра офицер из Военного ведомства. Молча отдал, козырнул и укатил обратно, не сказав, что там внутри.

Вернее, что там внутри — Руслан и Фрезе знали. Результаты конкурса, в котором участвовал их «Эклипс». А вот какие именно результаты…

— Откройте, — Фрезе пододвинул конверт к Руслану.

— Почему я?!

— Я боюсь.

— Я тоже боюсь.

— Я больше боюсь.

Зазвонил телефон. Оба вздрогнули.

— Кто это может быть? — тихо спросил Фрезе, глядя на чуть подпрыгивающую трубку.

— Кто угодно, — пожал плечами Руслан, неотрывно глядя на нее же.

Телефон не умолкал. Интересно, не к месту подумал Руслан, если они так и не возьмут трубку — телефон продолжит звонить? Или, если звонящий положит трубу на своем конце — связь автоматически разорвется? Или девушка-телефонистка должна разорвать ее вручную? Совсем уже не к месту вспомнилось когда-то давным-давно — или, если посмотреть нахождение этот события на временной шкале, то нескоро-нескоро — обсуждение эпизода из какого-то исторического романа. В котором, вот примерно в то же время, в каком сейчас находится он, Руслан, в телефонной трубке послышались короткие гудки, мол, абонент занят. Обсуждалось, в основном, как должны были в начале 20 века звучать эти гудки — как собственно гудки или как писк. Обсуждение прекратилось на том моменте, когда до всех дошло, что короткие гудки — сигналы автоматической АТС, а в начале века пищать в трубе могла только телефонистка.

Телефон продолжал звонить.

— Возьмите трубку, — тихо попросил Фрезе. Руслан не стал спорить — уж больно бледно выглядел старик, как бы ему с сердцем плохо не стало.

— Мастерские Фрезе, Лазаревич у аппарата!

— Доброе утро, Руслан Аркадьевич, — прохрипела трубка, — Капитан Секретев. Конверт получили?

— Так точно, — от неожиданности произнес Руслан.

— Открыли?

— Еще нет.

— Хорошо, попозже позвоню.

Трубка замолчала — капитан повесил свою. Телефонистка пищать не стала.

Теперь открывать конверт стало еще страшнее. Они вдвоем продолжили гипнотизировать проклятую бумагу.

— Ну… — прошептал Фрезе, — в крайнем случае мы можем продать уже готовые авто. Затраты оправдаем, еще и в прибыток выйдем…

Руслан испытал малодушное желание сбежать, не открывая конверт. Он только сейчас понял, что, при любом исходе, при любом варианте принятого по итогам конкурса решения — для него все закончится. Закончится понятная жизнь и начнется полнейшая неизвестность. Если им откажут — Фрезе продаст автомобили, потом мастерскую, и уедет в деревню, выращивать капусту и разводить пчел… или чем там занимаются в деревнях отошедшие от дел? Если они победили — Фрезе обеспечен заказами, он на коне и в шоколаде. А вот он, Руслан? Если им откажут — неопределенность начнется прямо сегодня. Если они победили — он еще некоторое время поработает в мастерских, проследит за тем, чтобы процесс производства наладился, получит свою долю от продаж — а потом та самая Неопределенность его все-таки настигнет…

Может, и вправду…

Встать сейчас, выйти за дверь, за ворота мастерской — и пропасть. Легко. Просто. Быстро. Без риска.

Нет. Не получится.

Дело даже не в том, что за ним следит охранка, видимо, как раз для того, чтобы он не исчез. Андроновы, похоже, до сих пор не очень верят в то, что Юля и Аня исчезли без ведома Руслана и подозревают его в том, что он каким-то хитрым образом просто вывел семью из-под возможного удара. Охранка работать умеет, но запас людей у нее все же небесконечный, поэтому Руслан замечал, что некоторые люди попадаются ему на глаза с определенной регулярностью.