— День добрый, Руслан Аркадьевич, день добрый! — радостно заулыбался Андронов, — Я взял на себя труд заказать ваш любимый борщок с дьяблями, но вы можете выбрать что-то еще.

Открытая улыбка и доброжелательный голос Руслана не обманули ни на копейку, ни на полкопейки — была здесь и такая монетка — в свое время он имел «удовольствие» общаться с теми, кто так же широко улыбается и раскрывает перед тобой душу, чтобы тут же без мыла влезть в твою.

— Добрый день, господин Иванов, — улыбнулся в ответ Руслан. Пусть Дейл Карнеги еще не написал свою книгу — если вообще родился — и американцы еще не славятся широченной улыбкой, но выводы господина Карнеги никто не отменял: улыбающийся человек вызывает безотчетное доверие.

Лазаревич сел за столик, раскрыл меню.

— Хм-хм-хм… хм-хм-хм… Майонез из лососины.

Официант коротко поклонился и исчез.

— Любите майонез?

— Никогда не пробовал майонез из стерляди.

Это тоже уже превратилось в традицию: в «Квисисане» Руслан всегда заказывал борщок с дьяблями, чертовски, в соответствии с названием, острыми гренками с перцем, сыром, томатным соусом и яйцом, а вторым блюдом — что-нибудь из того, что не мог опознать по названию. Например, матлот из рыбы, оказавшийся фаршированными рыбными котлетами, или штуфат с макаронами.

— Ничего не хотите спросить? — в глазах Андронова-младшего мелькали веселые искорки, как у мальчишки, устроившего удачную проказу.

— Как вашему человеку удалось меня перехватить? — решил польстить его оборотливости Руслан, — Я ведь вышел гораздо раньше, чем обычно. Он что, все это время мерз за углом? А вы с самого утра тосковали тут над борщком?

Андронов рассмеялся:

— Ну что вы, все гораздо проще. Я отправил за вами Емельяна, чтобы он вас довез до места, а сам собирался телефонировать господину Фрезе, чтобы он отпустил вас со службы. Но звезды сошлись так, что лишний раз беспокоить Петра Александровича не пришлось.

Руслан задумчиво посмотрел на улыбающегося молодого человека. Звезды сошлись, ну-ну. А если он завтра спросит у Фрезе, звонил ли ему кто-нибудь и спрашивал ли Руслана? Ведь стопудово — нет. Откуда ты тогда узнал, что я ушел с работы пораньше? Емельян твой с мобильного позвонил? Ой, темнишь ты, ваше охранительство, наверняка у тебя есть на фабрике свой человек, который маякнул, что «американец» собрался свинтить пораньше.

— В таком случае — второй вопрос, если позволите… Что за срочность? Я еще не закончил по тринадцатому году.

— О, нет, не беспокойтесь, продолжайте работать, отец пока еще не закончил разбор предыдущих данных. Просто возник один срочный вопрос…

На скатерть тяжело опустился бумажный цилиндрик.

— … на сто рублей.

После долгих и трудных переговоров с Андроновым-старшим, мигом сообразившим, что знание будущего — это возможность… это черт его знает, какая возможность!… была достигнута договоренность, что любые вопросы о будущем оплачиваются золотыми червонцами. Руслан решил, что как там все повернется в будущем — неизвестно, возможно, царскими купюрами придется, по примеру Наины Киевны, сундук обклеивать, а золото всегда в цене.

— Насколько я помню… — Руслан чуть прищурился, — помимо рублей в оплату входило еще кое-что…

— Ну нет его, — развел руками Андронов, — Нет. Не следит никто за вами…

— Кроме ваших людей.

— Совершенно верно.

— А этот ваш человек не может оказаться искомым?

— Нет, — Андронов ответил серьезно, — Я лично проверял его алиби. Не он это. Вы твердо уверены, что ваш гипотетический темпоральный убийца существует?

— Я уже говорил. В мое время Мациевич погиб в авиакатастрофе, а на Чуковского не нападали.

— Случайное совпадение? Помню, вы рассказывали одну из теорий… Небольшие изменения в историческом потоке, вызванные вашим же появлением. Поговорили вы, например, с Мациевичем, он и не полетел в тот день, когда должен был погибнуть. Зато наткнулся на грабителя, который ждал его в подъезде и с которым он не встретился бы в вашей истории, потому что погиб раньше.

— А Чуковский?

— Ну, например — вспомнил о встрече с вами, вы же встречались с ним у Репина, верно? Вспомнил, задумался, невольно прибавил или уменьшил шаг — и встретил опять-таки грабителя. Мимо которого прошел бы, не будь здесь вас.

— Грабитель, который убивает, но не грабит. Дважды.

— Спугнули.

— Дважды.

— Мир полон еще и не таких совпадений.

— С одним и тем же ножом.

— Я видел этот нож. Обычная дешевая поделка, которые продаются на рынках чуть ли не на вес. Таких ножей в столице миллионы… ну, тысячи — точно.

— Кстати, вы не пробовали снять с ножа отпечатки пальцев? Папиллярные узоры у каждого человека индивидуальны и…

— Господин Лазаревич, не надо считать нас совсем уж дикарями. Дактилоскопия внедрена в обиход российской полиции уже четыре года. Правда… — тут Андронов чуть поморщился, — объяснить ценность отпечатков пальцев, как ни бьется господин Лебедев, нижним чинам и обывателям пока не удается. Тот нож успели потрогать чуть ли не половина Петербурга, от самого Корнейчукова до служителей больницы, которые рассматривали его толпой, как невиданную редкость.

Руслан молча побарабанил пальцами по столу. Андронов — что старший, что младший — совершенно однозначно не верил в убийцу, считая его этакой идефикс Лазаревича. Остается надеяться, что хотя бы к возможной слежке за ним, Русланом, они относятся серьезно. В конце концов, его безопасность — и в их интересах.

Были еще вопросы, по Федорову, например, но отложим их пока, иначе это начнет выглядеть как нежелание сотрудничать.

— Вернемся к вашему вопросу. Что вас интересует?

Андронов чуть наклонился вперед и понизил голос:

— Как в ваше время убивают?

— Привет, дорогой, любимый муж, — Юля клюнула Руслана в уголок губ, потом принюхалась, — Дьяблики и борщок… Ты опять был в «Квисисане»?

— Да. Как обычно.

Глаза жены загорелись смесью испуга и предвкушения:

— Да?!

— Нет, — разочаровал ее Руслан, — Все как обычно, ничего нового.

— Жаль, — совершенно не сожалеющим голосом сказала Юля.

Они прошли в гостиную, Руслан опустился в кресло:

— Зачем приходил Николай Эммануилович?

Юля почесала кончик носика.

— Знаешь… — задумчиво протянула она, — Как бы это сказать… По поводу его стихов.

— Он по-прежнему категорически отказывается их издавать?

— Нууу… Некоторые подвижки есть, но как-то не совсем в ту сторону, в какую я ожидала.

— Это в какую?

Вопрос со стихами Чуковского был на самом деле интересен, но, если честно, мысли Лазаревича витали далеко отсюда.

Что они задумали? Два брата-Андроновы, вернее, дядя и племянник. Андронова-старшего интересовали технические новинки, которые появятся в будущем, да даже не технические, просто вещи, которых нет сейчас. Сигареты с фильтром, например. В начале двадцатого века мысль задерживать вредные вещества, содержащиеся в табачном дыме, еще никому не приходила в голову. Ну, может, каким-то ученым и приходила, но кто будет слушать этих покрытых бумажной пылью зануд?

Но, как правило, такими вещами Андронов интересовался по принципу «на всякий случай». Если о некоей вещи упоминалось в записках Руслана или просто в беседе. Тогда, если купцу это было интересно — он просил развернуть описание. Сегодня же…

Андрей Леонидович попросил рассказать, как в двадцать первом веке УБИВАЮТ. Когда Руслан, после некоторого шока, уточнил, что именно имеется в виду — потому что военные изобретения Андронова-старшего не интересовали в принципе — выяснилось, что лужского купца интересует то, что называют «заказным убийством». Мол, как там, в вашем времени, поступают, если хотят прикончить какого-то мешающего человечка и при этом не попасться в лапы полиции? Нет, бомбы не подходят, желательно, что-нибудь более тихое… Нет ли у вас там каких-нибудь лучей смерти или еще чего? Вон, в 1903 году здесь, в Санкт-Петербурге, убили ученого, который что-то такое изобрел, по слухам. Охранка эти слухи проверяла и пришла к выводу, что ничего господин Филиппов не изобретал и просто подвинулся рассудком. Но нет ли чего такого в будущем? Нет? Очень жалко. А что есть?