– Ложись.

Ну я и лег. И даже ничего скабрезного не подумал – не до того стало. Все же натрудил спину изрядно, а по уму, ране поджить надо было дать.

– Не шевелись, – попросила взявшая со стола нож девушка и принялась подпарывать повязки. Отдирать их не стала – пусть они местами и пропитаны кровью, но присохли намертво. Вместо этого целительница вылила из глиняного кувшина на рану какую-то показавшуюся мне ледяной жидкость.

– Вашему целителю следует руки отрубить за такую работу, – на полном серьезе заявила Лаура. – Рану не обработали, и уже началось воспаление!

– Наш целитель остался на корабле, – объяснил я, уткнувшись лбом в гладкие доски пола. Спину кололо, резкой болью протянулась вдоль позвоночника огненная полоса, а когда от раны начали отставать не до конца отмоченные повязки, и вовсе пришлось стиснуть зубы, чтобы сдержать уже готовый вырваться вскрик.

– Ну раз так… – Целительница вновь наклонила кувшин, и порез моментально заморозило. Будто его и не было вовсе. – Ты еще легко отделался, Себастьян…

– И не говорите, госпожа…

– Лаура…

– Хорошо, – чувствуя, как ловкие пальцы осторожно ощупывают спину вокруг разреза, задержал дыхание я. – Скажите, Лаура, вас не сильно отвлечет ответить на один мой вопрос?

– Нет, разумеется. – Девушка отошла в угол комнаты и, сдвинув крышку со стянутой медными полосами кадки, зачерпнула оттуда полпригоршни какой-то грязи. Невольно я залюбовался стройными ножками целительницы, но, прежде чем она успела перехватить мой взгляд, вновь уткнулся лбом в пол.

– Как нам удается общаться? Я ведь не знаю вашего языка, а вы моего. И тем не менее мы прекрасно понимаем друг друга.

– Это дар моего рода.

Лаура осторожно втерла принесенную грязь в рану и отправилась мыть руки. Как ни странно, ни малейших сомнений в ее действиях у меня не возникло. Будто только так и надо лечить порезы. Вот ведь…

– Рода?

– Рода хранительниц леса.

– Хранительниц? – чувствуя себя полным идиотом, вновь переспросил я. – А! Теперь понятно, почему кругом одни девушки…

– Так и есть, – улыбнулась вытиравшая руки полотенцем целительница. – И тебе просто кажется, что ты понимаешь слова.

– Вот как?

– Не волнуйся, – звонко рассмеялась Лаура. – Чужие мысли мы читать не умеем. И я даже не могу предположить, о чем ты думаешь. Твое лицо на редкость непроницаемо…

– Кто бы мог подумать… – чувствуя, как начинают гореть щеки, решил сменить тему разговора я. – Надеюсь, мое лечение не займет много времени? А то мы вломились посреди ночи…

– Ничего страшного. – Лаура уселась на низенькую табуретку и скрестила ноги. – Да и рана скоро затянется.

– Во сколько мне обойдется лечение?

– Разве можно брать с героев плату за такие пустяки?

– Э-э-э… героев?

– Ну разумеется, – прищурилась целительница. – Вы ведь помогли лесу. Избавили нас от убивающей деревья заразы. Тьмы.

– Кто это сделал? – Я даже не попытался скрыть свою заинтересованность. – Чьи это были стрелы?

– Предлагаю обмен. – Лаура откинула со лба длинные волосы. – Ты отвечаешь на мой вопрос, я – на твой.

– Идет.

– Зачем вам эти наконечники? – Девушка поднялась с табуретки и вновь принялась осматривать рану. – Или вам нужна заточенная в них тьма?

– Мы же герои? – удивился я. – Мы пришли спасти лес, разве не так?

– Хорошая шутка. – Острые ногти пробежались по спине от поясницы до шеи. – Впрочем, некоторые примут ее всерьез.

– Но не ты?

– Но не я. Так зачем?

– Зачем вообще людям нужны наконечники стрел? – хмыкнул я. – Разумеется, чтобы убивать других людей.

– Людей? Или тех, кому не может повредить холодное железо?

– Я ответил на твой вопрос?

– В горах обитает другой род, – поднялась с колен девушка. – Раньше мы уживались, а теперь они решили захватить наши земли. Можешь подниматься.

– Уже? – Я завел руки за спину и не почувствовал даже малейших отголосков боли. Попытался нащупать рану, но пальцы ощутили лишь гладкую кожу, с которой осыпалась высохшая в мелкую пыль целебная грязь. Встал, согнулся, разогнулся – полный порядок. Даже не тянет нигде. Вот ведь…

– Вина?

– Не откажусь. – И в самом деле, выпить сейчас было просто необходимо. – Получается, мы не особо вам и помогли? Горцы вновь утыкают деревья проклятыми наконечниками, и все вернется на круги своя?

– Если бы они могли, давно бы так и сделали. – Целительница передала мне выточенную из дерева чашу и наполнила ее вином. – А им понадобилось без малого двадцать лет, чтобы оттеснить нас от гор.

– Ну, деревья тоже растут не быстро. – Я пригубил вино. Сладкое. Легкое. Ароматное. И очень необычное. Никогда ничего подобного пробовать не доводилось.

– Ты многого не знаешь о деревьях, – загадочно усмехнулась девушка.

– Не буду спорить. Зато я многое знаю о людях…

– И? – Лаура, будто дразня, придвинулась ко мне почти вплотную.

– И мне прекрасно известно, что для продления рода требуются мужчины.

– Ах, ты об этом! – Целительница вернулась к столу наполнить свою чашу. – Не думаю, что продление рода так уж необходимо бессмертным.

– Бессмертным, возможно, и не требуется. – Я допил вино и подставил чашу под наклоненное горлышко кувшина. Как ни странно, у меня не возникло ни малейшего подозрения, что Лаура водит меня за нос. Скорее развлекается. – Но к вам это не относится.

– И почему ты так решил? – озорно сверкнула глазами девушка.

– Возраст, – предположил я. – Бессмертные должны быть все примерно одного возраста. Я так полагаю.

– Может быть, может быть, – несколько раз кивнула о чем-то задумавшаяся Лаура. – Это вопрос?

– Да.

– Раньше каждую осень мы устраивали ярмарку. Специально для тех… с гор.

– Ясно.

– Ты сообразительный, – улыбнулась девушка. – Почему выбрали именно тебя?

– Выбрали куда? – Я даже не сразу понял, о чем идет речь, потом догадался и отпил вина. – Это моя работа.

– Убивать людей?

– Защищать одних людей от других.

– От людей? Или от тех, кому не может повредить холодное железо? – Лаура дотронулась до висевшего у меня на груди амулета – серебряного пентакля, подаренного экзорцистом.

– И от них тоже, – поморщился я от некстати вернувшейся головной боли.

– Что случилось? – От целительницы эта гримаса не укрылась.

– Да так, ерунда. Ударился.

– Покажи. – Лаура обхватила мою голову изящными, но цепкими пальцами. – Наклонись…

Я выполнил распоряжение и почувствовал идущий от тела девушки аромат. Невольно поежился и, когда меня оставили в покое, первым делом допил вино.

– Удар был очень серьезным, а ранение залечено весьма небрежно, – закусила губу целительница.

– Как получилось…

– Вот оно что! – фыркнула Лаура и указала на тюфяк. – Ложись! Нет, на спину.

Я улегся, как она велела, и девушка присела рядом. От положенных мне на макушку ладоней начало распространяться тепло, и дрема накатила как-то совсем уж незаметно. Накатила, заставила расслабиться и вышвырнула из тела опостылевшую за последнее время боль.

– Так лучше? – уточнила целительница.

– Намного, – с трудом прогоняя сонливость, ответил я.

– Знаешь, Себастьян, насчет платы за лечение, – хитро прищурилась девушка и вдруг уселась на меня сверху, – кажется, у меня есть идея на этот счет…

Надо ли говорить, что я эту идею поддержал целиком и полностью?

Проснулся я на рассвете. Откинул невесомое покрывало, уселся на тюфяк и стиснул ладонями виски. Голова раскалывалась так, будто не три чаши вина вчера выпил, а бочонок пива в одиночку осушил. Еще и не выспался…

– Как самочувствие? – обернулась копавшаяся в одном из сундуков Лаура. Я подошел к девушке, ухватил край коротенькой туники и тотчас получил по рукам. – Перестань!

– Думаешь?

– Не время, – отрезала та. – Старейшины уже выслушали твоего спутника.

– Знаешь, я бы тут подзадержался, – неожиданно для себя признался я и, чтобы скрыть замешательство, вернулся к тюфяку за одеждой. Одежды, впрочем, нигде видно не было. Неужели стирать утащила? Да нет, когда бы?