– Надеюсь, Предки дали вам хороший совет?

– Они скорее ударились в предсказания, – произнес я. – В таинственные видения.

– Исполните все, что увидели, – твердо сказал он. – Они принесут вам то, чего вы желаете. И в сердце своем вы уже знаете, что принесет вам то, чего вы желаете.

Он вздохнул.

– Предсказания меня не интересуют, – отозвался я. – Моя судьба – это моя судьба. Вот что я знаю. И понимание этого позволяет мне плыть по ее течению, поскольку я доверяю удаче, неважно, повезет мне или нет.

– Настоящий игрок, – пробормотал он. – Истинный мухамир!

– Я все это и раньше слышал. Я не принадлежу ни к какому обществу или гильдии. Я не занимаюсь подобными искусствами всерьез, лишь иногда по необходимости, и не верю ни во что. Доверяю лишь себе, своему мечу и неизменной судьбе.

– Но все-таки боретесь с ней.

– Я оптимист.

– В этом мы похожи, – сказал он без всякой иронии.

Тристеланн уселся на скамью и оглядел двор, усыпанный цветами. Красочные соцветия состязались в яркости с одеждами посетителей, которые не обращали на нас никакого внимания. Я знал, что в Лас Каскадас считается дурным тоном уделять чрезмерное внимание незнакомцам.

Впервые я побывал на острове совсем в другом положении. Тогда мы с Розой были любовниками. Во второй раз я оказался пленником, и она обвела меня вокруг пальца. Но когда ситуация изменилась в мою пользу, она, кажется, оскорбилась еще больше. Вряд ли пиратка отдала какие-то распоряжения относительно моей судьбы, так как, скорее всего, не ждала, что я когда-нибудь снова окажусь в ее крепости.

Монах подтвердил, что Роза уплыла до весны. Снова отправилась на юг. Возвращалась она обычно с кораблем, груженным экзотическими специями, драгоценными камнями, а изредка даже превосходными рабами. В плаванье с ней ушел и Ап Квелч.

– Корабль-катамаран ходит намного быстрее и дальше, чем все остальные суда, – сказал Тристеланн. – Она может за несколько месяцев доплыть до Китая и вернуться назад. Пока мы зимуем на берегу Атлантики, она наслаждается солнцем и индийской добычей!

– Я думал, Гуннар тоже ходил туда на «Лебеде».

– Они оба ушли на «Лебеде». А затем, после ссоры, она вернулась на «Либо-либо». – Он резко замолчал и поднял глаза. Я понял, что Гуннар только что вошел в сад. Монах засмеялся, словно только что рассказал веселый анекдот: – А вторая собака сказала: «Я пришла только когти подровнять».

Рука Гуннара легла мне на плечо.

– Нам нужно еще кое-что обсудить, – сказал он. – Насколько я понимаю, у вас, господин священник, ко мне вопросов нет.

Брат Тристеланн натянул капюшон потертой сутаны и поднялся.

– Я никогда не попаду в столь отчаянную ситуацию, чтобы наниматься к дьяволу.

– Значит, я прав, – хмыкнул Гуннар. – А что, тут больше не подают?

Он вошел внутрь. Монах отчего-то совсем развеселился. Он пожал плечами, подмигнул мне и сказал, что наши пути еще пересекутся, а затем вышел за ворота – как раз в тот миг, когда вернулся Гуннар, ведя за ухо мальчишку.

– А все девки, значит, разбежались по клиентам?

– Да, господин, – мальчишка плюхнулся на камни. – Только я один и остался.

Гуннар выругался, проклиная свои мужские потребности, и грозно потребовал, чтобы мальчишка принес эль. Я попросил парнишку принести еще один кубок, бросил ему монетку и поднялся. Сверкающая маска Гуннара уставилась на меня в явном изумлении.

– Вы пользуетесь своим преимуществом, но я не осуждаю вас за это, – сказал я. – Понятно, что раньше вы ни с кем не сотрудничали. У меня нет желания нанимать ваш корабль. Думаю, вы неверно меня поняли. И вы уже сказали, что знаете, кто я такой и каково мое положение. Я ничего не жду от мироедов и прочего сброда, но раз уж вы утверждали, что вам ведомо мое звание, то от вас я ожидал большего.

Он отвесил шутовской поклон.

– Прошу прощения, если это вас, конечно, устроит. Пару слов, и мы все уладим.

– Поступки впечатляют больше, чем слова. – Я встал, чтобы уйти. Разумеется, я просто делал вид, играл – но играл, следуя моим природным наклонностям.

Гуннар сразу понял, что происходит. Он рассмеялся.

– Очень хорошо, господин Среброкожий. Поговорим как равные. И правда, в этом мире я привык идти напролом, но вы же видите, какая компания меня теперь окружает. Я тоже был когда-то принцем Равновесия. А теперь я гнусный корсар, цепляюсь за старые легенды и промышляю грабежом, а ведь когда-то я разрушал огромные города.

Я снова сел.

– Уверен, вы не собираетесь пересказывать мне свою жизнь, поэтому предлагаю просто сообщить, когда вы собираетесь отплыть в Винланд. Лишь отмеченные богом осмелятся отправиться в те края зимой.

– Или проклятые. Господин Среброкожий, я собираюсь пройти напрямую через мир Хель. Вход в него находится на другой стороне Гренландии. Через Подземный мир, через подвижные камни, воронки водоворотов, чудовищную тьму – в страну вечного лета, где нас ждут сокровища. Земля там столь плодородна, что то, что мы взращиваем здесь в поте лица, там растет само собой. Там находятся несметные сокровища, легендарное золото. Огромный зиккурат, возведенный из чистого золота, а потом таинственно брошенный тамошним народом. Мы собираемся попасть в сверхъестественный мир, поэтому, полагаю, время года, будь то лето или зима, не имеет большого значения. Мы идем в сам Нифельхейм.

– Вы плывете на север и запад, – сказал я. – У меня есть необходимый опыт и то, что для вас ценно.

Он задумчиво глотнул эля через тростинку.

– А что вы надеетесь приобрести в этом путешествии?

– Я ищу одного известного бессмертного кузнеца. Возможно, он норманн.

Из-под шлема раздался какой-то шум, отдаленно напоминающий смех.

– Его зовут Вёлунд? Ибо Вёлунд со своими братьями охраняет город, который венецианцы называют Илла Палиа делла Оро. Он стоит посреди озера, там, где край земли встречается с Полярной звездой. Именно туда я и направляюсь.

Однако Гуннар не сказал всей правды. Он хотел, чтобы я поверил, что целью его является золотой город. Но я предположил, что он ищет на Краю света что-то другое. То, что он может уничтожить.

Но в тот момент я и этим был доволен. «Лебедь» шел туда, куда мне нужно. Неважно, сверхъестественен мир Хель или обычен, если мы отправимся в Северное море в декабре или январе.

– Вы так доверяете своему кораблю, – заметил я.

– Мне приходится, – ответил он. – Теперь наши судьбы переплетены. Корабль выживет, если выживу я. Я владею истинной магией, как и говорил, а не той алхимической чушью, о какой вы слышали в Нюрнберге. Я иду вслед за видением.

– Полагаю, что и я тоже, – произнес я.

Когда мы через несколько дней вышли из порта, на море был штиль. Гуннар надеялся успеть пройти как можно дальше, пока стоят теплые осенние дни. Возможно, даже добраться до Гренландии раньше, чем море скует льдом.

Я спросил, не ожидает ли он обнаружить за границей Нифельхейма империи и армии столь же могущественные, как в этом мире. Он посмотрел на меня, как на безумца.

– Я слышал эту историю из дюжины разных источников. Там лежат девственные земли, пока никем не занятые. Единственные защитники этой страны – жалкие дикари, чьи предки построили город, прежде чем оскорбить богов. Об этом написано в хрониках.

Я развеселился.

– И что? От этого легенды стали правдой?

Мы сидели в его маленькой рубке. Он нагнулся, открыл небольшой сундук и вытащил из него пергаментный свиток.