Теперь стало ясно, какую силу задействовал Гейнор против наших друзей. Несомненно, очередной сверхъестественный союз дал ему власть над ишасс – демонами ветра.

Я читал о них в работах о земной мифологии. Они изображались в основном в сказках пустынных народов и назывались ифритами.

– Разве их можно использовать, как это сделал Гейнор? – спросила Уна Элрика.

– Конечно, – коротко отозвался альбинос на бегу.

Задыхаясь, я бежал за ними, не в силах задать вопросы, возникающие в моей голове.

Уна помахала рукой. Остановилась и на что-то указала. Впереди лежал темный вход в маленькую пещеру. Слыша, что ишасс приближаются, и не осмеливаясь оглянуться назад, мы без промедления втиснулись в узкую щель, где втроем едва поместились. Близость чужих тел меня немного успокоила. Мы будто вернулись в безопасную утробу, способную нас защитить. Снаружи вопли и грохот становились все громче и явственней, вихрь пронесся прямо над нами. Затем наступило затишье. Вдали все еще слышались смерчи, но их рев утихал.

– Могучая сила, – задумчиво произнес Элрик. – Требуется большое умение, чтобы призвать ее. И нужно заключать важные сделки. Ваш кузен, конечно, очень умен, граф Улрик, но мне не верится, что он смог бы физически удержать такую силищу. Эти демоны известны по всему нижнему миру. Их зовут ишасс, Десять сыновей. Это значит, что Гейнор сохранил союз с Хаосом – ишасс не согласились бы служить Закону, да и он, даже столь нестабильный, не стал бы пользоваться их услугами.

Я устыдился, что слишком быстро осудил офф-му. Ни один смертный не устоял бы перед такой силой. Все равно что попытаться выжить во время смерча, полагаясь лишь на отвагу и порядочность. Офф-му, при всей своей утонченности, не смогли бы защититься от ишасс.

Демоны ветра снова прошли мимо. Завывая и скуля, словно дикие псы, они разбивали древние скалы, опрокидывали колонны, которым потребовался миллион лет, чтобы вырасти до таких размеров. Страх в моем сердце уступил место ярости.

Какой в этом смысл? Зачем Гейнор спустил Десять сыновей на побежденный город? Что не так со смертными, которые чувствуют радость от разрушения? Какую ужасную потребность они удовлетворяют, уничтожая красоту и многовековой труд? Может, они считают, что таким образом очищают мир?

Прошло немало времени, с тех пор как смерчи миновали, и мы выбрались из маленькой пещеры, когда до меня вдруг дошло: возможно, Гейнор вовсе не управлял Десятью сыновьями. Может быть, они вырвались из-под его контроля и теперь веселятся и беснуются, устраивая бойню в некогда тихом мире. Или же он отдал им Му-Урию в награду за помощь. Они уничтожали все подряд, не жалея даже дикарей, что мародерствовали на руинах города. Повсюду были разбросаны оторванные руки и ноги, обрывки одежды и плоти. Разлетевшиеся во все стороны кости падали, стуча, словно тяжелые капли дождя по крыше.

Десять сыновей ушли вперед, оставляя за собой лишь следы разрушения. Спотыкаясь, мы следовали за ними по широкой тропе и гадали, что лежит впереди, не станем ли мы свидетелями чего-то еще более ужасного.

Уна хмурилась. У нее была идея, как она сказала:

– Возможно, они торопятся присоединиться к армии Гейнора. Может быть, он уже дошел до Серых Пределов и снова призвал их. Неужели он считает, что можно завоевать Творение с помощью нескольких демонов ветра?

– Скорее всего, он хорошо продумал свой план, – отозвался я. – В чем мы точно можем быть уверены, так это в том, что он получил власть, какой прежде не обладал ни один человек.

– Думаю, его будет тяжело победить, – задумчиво произнес мелнибонийский владыка. – Хорошо, что нас трое. Вряд ли я смог бы справиться с ним в одиночку.

Мы отошли от города на приличное расстояние, освещая тьму факелами павших варваров. Шансов быстро догнать Гейнора у нас не было, но, по крайней мере, и Десять сыновей нам больше не угрожали. Они унеслись вперед, и лишь изредка мы замечали, как они мелькают меж массивных скал, похожих на анфиладу арок или гигантскую розовую беседку. Мы были им благодарны. К тому же они хоть немного освещали чернильную тьму вдали. И подсказывали, где может находиться Гейнор. Я понимал, что нам потребуется немало времени, чтобы добраться туда. А даже если и доберемся, то, возможно, тут же погибнем. Наверняка решимость Элрика и его оптимизм во многом опирались на его знание магии, а не понимании, каким количеством солдат распоряжается Гейнор, не говоря уж об очевидных сверхъестественных союзниках.

Нам повезло наткнуться на тело убитого труга. На поясе изуродованного получеловека висела сумка. В основном она была набита бесполезным барахлом, которое он раздобыл в Му-Урии. Но еще там лежала еда. Два больших каравая, пара горшков с вяленым мясом и маринованными овощами. И где-то великан нашел кожаный мех с вином. Пришлось вырвать его из гигантской огрубевшей руки. Неприятное занятие, но важное, особенно потому, что вино оказалось вполне приличным. Меня не покидала мысль о том, что оно, вероятно, принадлежало одному из друзей Фроменталя, может, даже говорящему лису. Я задумался о судьбе француза. Надеялся, что ему и его странным спутникам все же удалось найти Танелорн.

Мы быстро пошли дальше и вскоре заметили первые признаки ужасной армии Гейнора. Огромная серая масса собралась на горизонте. Неужели мы приближаемся к таинственным Пределам?

С немым вопросом я обернулся к Уне.

– Это Запретные Болота, – кивнула она. – А за ними – Серые Пределы.

– Некоторые верят, – заметила Уна, – что у каждого из нас есть ангел-хранитель – он за нами приглядывает примерно так же, как мы заботимся о домашних животных. Собака или кошка едва ли осознают, что мы для них делаем, так же и мы почти не замечаем своего ангела. У одних животных хозяева добросовестные, у других – плохие, так же и у нас. И потому, хотя у каждого есть свой хранитель, некоторым не везет – их ангелы беспечны.

Мы лежали на широкой террасе; она выходила в долину, которая, вероятно, раньше не видела света. Сейчас ее освещали шагающие смерчи, Десять сыновей; они выстроились в неровную, дрожащую и вихрящуюся линию. Кто-то явно держал их в узде – они следовали за слепыми людоедами Гейнора, несущими факелы. Разумеется, огонь предназначался не им, а Гейнору и отряду нацистов, чьи лошади также были слепы. Время от времени огромная тень падала на стену могучей древней скалы. Гигантские труги, невидящие дикари, нацисты в черно-серебристой форме… Поистине мерзейший союз. Звери и люди. Полузвери и полулюди. Они ковыляли, бежали вприпрыжку, брели, плясали, шли пешком и ехали верхом. Некоторые спотыкались. Как ни странно, их, так долго привыкавших жить во тьме, свет ослеплял. Армия голодранцев. Армия уродов. Чудовищная армия, неустанно шагающая к Серым Пределам.

– Может быть, наши ангелы давно покинули нас. – Я указал на войско Гейнора. – Вы видели когда-нибудь что-то столь же карикатурное?

– Нечасто, – отозвалась Уна.

Милое, прекрасное лицо ее, обрамленное длинными белыми волосами, светилось умом и иронией. Меня вдруг осенило. Кажется, я влюбился! И, конечно же, я сразу начал задаваться вопросом, насколько это аморально.

Уна все-таки не моя дочь, а Элрика. Но в какой момент существо, осознающее свое место в мультивселенной, может отказаться от отношений, которые уже происходили с миллионом других существ? Я наконец начал понимать все недостатки осознанной жизни. Возможно, много лет назад, когда Элрик только обучался колдовству, ему дали выбор: знать все – или отказаться от знания и жить, не осознавая себя в мультивселенной. Иначе он вряд ли вообще смог бы что-либо совершить.

Каково это – отдавать себе отчет в том, что каждое твое действие повлечет за собой последствия во времени и пространстве? Наверняка начинаешь раздумывать, с кем тебе общаться. Что делать и что говорить. От таких мыслей можно впасть в полнейший ступор. Или вернуться в состояние абсолютного неведения, ибо ум просто откажется воспринимать любую информацию.