– Обещаю.

Его забота и старомодная манера речи тронули меня.

– Мы не позволим им переступить порог нашего дома, какие бы аргументы они ни приводили и какие бы сладкие приманки ни сулили. – Миссис Хоторнтуэйт указала на своего мужа – он кивал, стоя у нее за спиной. – Мы здесь привыкли к ведьмам и их проделкам, джентльмены.

Это было что-то новенькое, но в то же время успокаивало. Миссис Хоторнтуэйт явно имела в виду не мерзко хихикающих старух в островерхих шляпах и верхом на метлах. Она говорила о вторжении чистейшего зла, вторжении, которое, словно туман, клубится в оврагах и по берегам рек и расползается по улицам и домам деревни. Бороться с ним предстояло ничего не подозревающим простым людям, таким как полковник Бастейбл, – честным, добропорядочным обитателям здешних долин.

В Инглетоне я ощущала себя в полной безопасности; возможно, наши враги не зря решили напасть именно здесь? Даже во время взрывов в подземных пещерах мне всегда было спокойно в Тауэр-хаусе. Призраков, которых я боялась, тут не водилось.

Мы с месье Зодиаком посмотрели новости. Мне не терпелось, чтобы родители и Альф с Герти поскорее вернулись домой и наш гость сообщил им о том, что случилось. Возможно, мне не позволят остаться в гостиной, но акустика в доме такая хорошая, что я без труда смогу услышать самое важное из разговора, даже если придется прятаться в коридоре, ведущем в мою комнату.

Но когда родители вернулись, месье Зодиак рассказал им очень мало. Они, по всей видимости, уже знали его, потому что приветствовали с большой теплотой. Папа, почти такой же худощавый и жилистый, как и наш гость, взял меня на руки и обнял, словно меня и в самом деле спасли от какой-то опасности, а мама разрешила лечь попозже и поужинать со всеми в «Хилл-инн». Я немного чувствовала себя виноватой за то, что заказала стол для гостей, хотя мама пока этого не знала. Она собиралась запечь рыбу, но, похоже, искренне обрадовалась месье Зодиаку и тому, что его друзья поужинают вместе с нами. Я ею очень гордилась. Она держалась величественно и любезно, как настоящая королева.

Вскоре из «Бриджа» пришли Лобковиц и Фроменталь, и мы сели дожидаться Сент-Одрана и полковника Бастейбла. Незнакомцев в гостинице они так и не встретили. Мама с папой предложили гостям выпить и закусить перед ужином. Я помогала маме на кухне, а Альфи с Герти пытались уговорить месье Зодиака открыть футляр и показать им гитару. Он отшутился, что не захватил с собой усилитель, и отказался воспользоваться тем, который предложил ему Альфи.

– Боюсь, мой инструмент для него слишком мощный, мистер Бек.

– Альфред. – Мама ненадолго оторвалась от чугунной плиты. – Иди-ка лучше помоги мне наколоть орехов. Герти с папой могут развлечь наших гостей.

Альфи неохотно отправился на кухню, недовольно склонив белокурую голову, его щеки раскраснелись больше обычного. Мама поставила его в неловкое положение перед гостем. Я попыталась его подбодрить, но он забрал орехи и начал пересыпать их в миску; я знала, что его плохое настроение продлится недолго. Опять включили телевизор. Папа с месье Зодиаком живо интересовались новостями.

– Он напоминает мне братьев Винтер, – сказала мама. – Знаешь, кто это?

– Какие-то ваши с папой любимые давнишние поп-звезды? – спросила я.

– Я очень их любила, когда училась в колледже. – Она пригладила кудрявые темные волосы.

– Чертов страшный ритм-н-блюз, – сердито бросил Альф.

– Не говори таких слов, Альфи, – мягко сказала мама. – Ты разобрался с орехами?

– А мне нравится блюз, – отозвалась я. – Они играли, как «Воющие волки»?

– Вроде того, – мама усмехнулась и подмигнула мне.

Мы обе понимали, что Альфи пожалеет о том, что огрызнулся; так и случилось минут через пять, когда вошла Герти. Она была почти такой же высокой и стройной, как мама. Я считала ее самой красивой девочкой в мире, красивее все певиц и актрис, которых когда-либо видела. У нее были такие же кудри, как у мамы, только рыжие, большие карие глаза, полные губы и белая кожа, как у Альфи. Она сказала, что на Ближнем Востоке произошла серия землетрясений и еще одно на западном побережье Америки.

- Худшее за последнее время. Кажется, именно об этом хотел узнать мистер 3. Он даже подумал, что, вполне вероятно, мы и здесь можем ощутить толчки. Помните, как в прошлый раз?

Я отнесла месье Зодиаку газировку. Остальные пили вино и виски.

Месье Зодиак обсуждал с папой новости.

– Так вы с друзьями именно поэтому сюда приехали? – спросил папа.

– Это немного связано с нашей экспедицией, сэр, вы верно подметили.

– А что насчет тех двоих в «Бридже»? Если они, конечно, еще там.

– Неприятная парочка, сэр. Они желают зла вашей семье. Но, если нам повезет, они уберутся отсюда через несколько дней. Нужно лишь дождаться возвращения графа с графиней. Мы поговорили с ними по телефону, они прибывают завтра утром первым поездом и выразили надежду, что вы сможете встретить их на вокзале в Ланкастере.

– Разумеется. Полагаю, нам стоит подумать о том, чтобы лечь пораньше.

– Как только все соберутся, отправимся в «Хилл». Ваша дочь оказала нам услугу, забронировав стол.

До сих пор никто не знал, что я сделала заказ.

– Как предусмотрительно… – улыбнулся папа.

Я держала пальцы крестиком, чтобы все пришли точно к ужину. И проблем не возникло. Все собрались вовремя, большинство отправилось на «бентли» с полковником Бастейблом, остальные же поехали на старом «лексусе». В «Хилл» все прошло здорово. Родители не знали о приключениях ба и деда всего, но знали достаточно, чтобы понять: для нас большая честь принимать таких гостей. Месье Зодиак сказал, что не голоден, и мне достались почти все его бутерброды!

Вскоре мы вернулись домой и попрощались с нашими друзьями. Месье Зодиак остался у нас, другие отправились каждый к себе. И мне опять почудилось, что нас охраняют. Я снова чувствовала себя в полной безопасности.

Я выпила чашку какао перед камином в компании симпатичного альбиноса. Остальные в беседах с месье Зодиаком отчего-то осторожничали, словно он имел взрывной характер, но мы с ним отлично поладили. Почему-то мне было его немного жаль. Печаль придавливала его, словно «стальной лист на плечах, который не мог разрубить даже клинок остроумия», как писал поэт Уэлдрейк.

Перед тем как я отправилась спать, альбинос потрепал меня по плечу, смерив задумчивым взглядом красных глаз. Затем попытался улыбнуться. По-доброму. В глазах его светилась почти отцовская любовь. Меня это удивило, но я тоже улыбнулась в ответ.

– Будьте осторожны, маленькая мадемуазель, – сказал он.

В ту ночь я просыпалась несколько раз – мне снились плохие сны. Нельзя назвать их кошмарами – я пробуждалась до того, как случится что-то страшное, но они оставляли неприятные ощущения, так что, когда папа встал (очень рано, хотя поезд должен был прибыть лишь через несколько часов), я тоже поднялась. Он собирался отправиться на прогулку, и я упросила его взять меня с собой. Думаю, мне удалось его убедить, потому что он еще не до конца проснулся, иначе он бы вспомнил предостережения наших друзей. Но я так привыкла доверять свою безопасность тем рамкам, которые устанавливали для меня взрослые, что, когда папа взял меня с собой, решила, что все в порядке.

Начиналось очередное прекрасное летнее утро. Мы поднялись по склонам и террасам над домом и оглянулись. Тауэр-хаус сверкал гранитными стенами и стеклами окон и казался волшебным, словно холмы вокруг него отодвинулись к далекому блестящему морю. Долины Западного Йоркшира предстали перед нами во всей красе.

Мы перелезли через перекладину и вскоре оказались в полях, длинная кирпичная стена осталась внизу, в неглубокой долине, а на холме паслось небольшое стадо кудлатых овец. Мы снова остановились полюбоваться видом.

Мы с папой часто ходили гулять. И особенно любили это место. В то утро мы торопились, папа ведь должен был поехать в Ланкастер по петляющей дороге, что пересекала границу Йоркшира и Ланкашира. Там люди все еще не забыли Войну Алой и Белой Розы и продолжали баталии, правда, скорее словесные и, как правило, в местных пабах.