Человек в маске поклонился и дал Элрику знак следовать за слугами внутрь замка.

– Гранбретань? – Элрик сделал вид, что озадачен. – Но это ведь, насколько я знаю, тоже остров, и он лежит за много лиг отсюда.

– Именно так. И я скучаю по его изысканности и удовольствиям. Но здесь исполняю свой долг. Иногда человеку суждено служить своему народу в каком-нибудь дальнем углу чужой страны…

Они оказались в довольно скромно обставленном зале с удобными креслами, скамьями и столами, с гобеленами и боевыми флагами на стенах и с коллекцией охотничьих трофеев – побитыми молью головами крупных зверей, некоторых из них Элрик никогда прежде не видел. Все это в целом выглядело довольно меланхолично. Семьей Крайер здесь явно не обзавелся, но оказался хорошим хозяином. Он приказал принести вина. Из вежливости Элрик сделал глоток, хотя ему было не по вкусу то, что эти люди выращивали на своих виноградниках.

– Сочувствую, – произнес он, поскольку и сам скучал по многообразным удовольствиям, о которых пришлось позабыть после того, как Имррир пал от его собственной руки. Лишь с возрастом он в полной мере осознал, что разрушил. – Неужели тут совсем нечем заняться? Может, здесь есть музыканты? Насколько я понимаю, вы владелец этого замка.

– Я – губернатор-командор этой провинции в графстве Вельденштайн, на здешнем языке – ролевич или каштелян.

– Ваш народ завоевал Вельденштайн? Они напали на вас?

– В Европе полно тех, кто строит планы против Гранбретани. Мы напали на них прежде, чем они с союзниками успели атаковать нас. Больше они угрозы не представляют.

– Мудро, – сухо проговорил Элрик. – Как понимаю, угроза теперь полностью ликвидирована.

– Осталось лишь несколько повстанцев. Тех, кто поддерживает старый, несправедливый режим, который мы свергли. Эти террористы – лишь малая толика всех жителей Вельденштайна, в целом же это мирный народ, ему все равно, кто правит в Миренбурге, их князь или генерал-губернатор.

Если Элрик и ждал, что Эдвольд Крайер снимет свой вычурный шлем, когда они войдут внутрь, то сильно ошибался. Похоже, без шлемов здесь ходили только местные. Видимы были лишь широкие славянские лица простых стражников, а командовали ими гранбретанцы, чьи карикатурные маски, похожие на звериные морды, не снимались никогда.

Даже когда разлили вино, сэр Эдвольд потягивал его через особое отверстие в шлеме. Элрику казалось, будто принимает его не человек. При этом Эдвольд Крайер был вполне любезен, предложил Элрику присесть и отдохнуть и приказал рабыне снять с него сапоги и омыть ему ноги. Это удивительно освежило альбиноса.

– Вы должны переночевать, лорд Элрик, и рассказать нам о своей земле. Мы здесь умираем без новостей, как вы понимаете. Вы побывали во многих наших городах? А какой породы ваш длинношерстный жеребец? Я раньше не встречал подобных. Да к тому же на вас такие легкие доспехи и оружие!

– Грабители, – вздохнул Элрик. – В Булгарских горах на нас напали, мою свиту перебили, лишь немногие успели отступить. Возможно, они добрались домой. Золото и лошадей забрали, всех, кроме этого. Мой конь Самсон предпочел остаться со мной. Он так быстр, что мне удалось ускользнуть от разбойников. – Он пожал плечами, будто бросая вызов хозяину, не верящему на слово. – Думаю, мы покрыли немалое расстояние, пока я не пришел в себя в вашем лесу.

– Сочувствую. Вы прошли много лиг. Удивлен, что наш пограничный патруль не помог вам. Мы делаем все возможное в этих диких землях, но мятежники сбиваются в шайки. Будьте покойны, сударь, тех, кто сделал это, мы разыщем и схватим. Они должны понять, что под знаменем Гранбретани все находятся под нашей защитой. Надеюсь, завтра вы покажете мне на карте то место, где на вас напали, и я отошлю сообщение. Ваше имущество будет возвращено, и справедливость восторжествует.

– Благодарю вас, сударь. – Элрика несколько позабавила напыщенная похвальба. Он-то знал, что Булгарские горы находятся очень далеко отсюда и, скорее всего, вне юрисдикции Гранбретани.

– Законы Гранбретани не должны нарушаться, – продолжил Эдвольд Крайер. – От одного океана до другого ко всем применяются одни и те же законы во имя благородного короля Хуона, да живет он вечно, и власть наша да пребудет вечно.

Элрик с трудом сдержался от сарказма, наблюдая подобное тщеславие. Он когда-то слышал такие же похвальбы от своего собственного народа – а после видел, как рушатся башни Мелнибонэ, как гибнут и оказываются в цепях его люди, как в одночасье все могущество обращается в боль. Он размышлял о надменности империй и о том, что приводит к столь быстрому и бесповоротному падению – не размеры ли?

Они проводили время, обсуждая и менее пафосные вопросы: Элрик упомянул о красоте леса и архитектуре замка, Эдвольд Крайер рассказал ему о настоящих вельденштайнских аристократах, что когда-то здесь жили, пока не приняли опрометчивого решения восстать против империи. Подали ужин, и Элрик поразился умениям хозяина – тот умудрился поесть с отменным аппетитом, не снимая шлема.

Зал освещали высокие масляные лампы с отражателями из чеканного серебра, которые усиливали и рассеивали свет пламени. Отблески плясали на бронзово-стальной волчьей маске сэра Эдвольда. На вежливый вопрос Элрика он объяснил, что в Гранбретани не принято снимать шлем своего клана. Ему выпала честь принадлежать к Ордену Волка, самому престижному и благородному, в нем состоял и гранд-маршал барон Мелиадус, второе лицо в империи после короля Хуона Бессмертного, в чьих руках сосредоточилась огромная действующая власть в империи.

Стало ясно, что сэр Эдвольд Крайер преклонялся перед гранд-маршалом и превозносил его доблесть, его мудрость и его влияние, и Элрик сделал вид, что восхищается рассказом и слушает с открытым ртом, сам в это время продумывая план, благодаря которому с помощью скромной магии мог бы проникнуть в столицу Вельденштайна неузнанным. Он надеялся, что попал именно туда, куда надо, и его силы окажутся весьма действенными в этом мире. Затем он притворился, будто заснул прямо в кресле, и сэр Эдвольд разбудил его и предложил отдохнуть.

– Вы так добры, сударь. Должен признать, сил у меня не так много, как у других мужчин. Если бы не снадобья, которые готовят мне мои аптекари, боюсь, я вряд ли смог бы выехать за границу.

– Я слышал, такое часто встречается среди людей с вашим цветом кожи, – сказал сэр Эдвольд. – Полагаю, что и зрение у вас слабое. И природная вялость.

Элрик улыбнулся и покачал головой.

– Мой альбинизм отличается от того, с каким вы знакомы. Зрение у меня не хуже, чем у прочих. Лишь у некоторых альбиносов в ваших землях красные глаза. Чаще они голубые или серые. Как и у вашего народа, альбинизм передался мне по наследству, и время от времени альбиносы появляются в нашей семье. Но хочу заверить вас: ни истинные альбиносы, ни альбиносы моего типа не являются больными только лишь потому, что им не хватает пигмента.

– Простите… я не хотел…

– Вы высказали распространенное суждение, сударь. Я не обиделся.

Волк поднялся с кресла.

– Тогда я отпущу вас отдохнуть, лорд Элрик. Завтра вы должны, если, конечно, пожелаете, рассказать мне о вашей стране. Признаюсь, я никогда раньше даже не слышал о расе красноглазых людей с кожей цвета слоновой кости и остроконечными ушами. Боюсь, я не получил должного образования.

Похоже, он так и не понял слов Элрика.

– Поверьте, сударь, я так же мало знаю о вашем мире, как и вы о моем. – Элрик поднялся с кресла и проследовал в свои покои за слугой, молодым парнем с широким лицом, светлыми волосами и бледно-голубыми глазами, очевидно, из местных. Элрик сразу же отметил его довольно закрытое, сдержанное выражение лица – он словно пытался скрыть гнев, и Элрик вполне понимал его. Они дошли до покоев, и альбинос прикрыл дверь.

– Как давно ты служишь своему хозяину? – спросил он на славянском диалекте, который выучил сотни лет назад.

Парень удивился и нахмурился.

– С момента падения Миренбурга, господин.