Это произнес я. Мантру. Окончание длинного хорала. А может, заклинание. На языке, который одна половина меня вообще не понимала, а другая знала в совершенстве. Но ни один из нас на этом языке в обычной жизни не говорил. Я понимал свои мысли на обоих, они не особенно отличались, хотя другой, более древний язык, состоял из шипящих, щелкающих и горловых звуков, от которых перехватывало дыхание. Второй же, совсем древний, звучал намного мелодичнее. Но только он вообще не принадлежал людям. Его требовалось учить, каждый звук и значение слова.

Я промучился много лет, чтобы овладеть им.

Мое альтер эго сосредоточилось на заклинании. Благодаря ему он мог совершать самые невообразимые чудеса. Конечно же, я сразу все понял, потому что мы стали единым целым. Две личности в одном теле – я вдруг осознал, что, вероятно, многие люди так и живут. Они в здравом уме, но в то же самое время совмещают несколько личностей. Столько решений, столько возможностей и препятствий! Чтобы понимать это, миллионам наших «я» приходится выбирать единственный путь из миллионов дорог, которые почти ничем не отличаются от первоначальной, или же, наоборот, отличаются радикально. Чтобы видеть мультивселенную как единое целое, чтобы не терять из виду ни один из миров, не отказываться от возможностей! Какой невероятный дар. Все, что нужно – найти дорогу. Теперь я понимал, насколько привлекательна такая жизнь и почему Уна и ее мать и бабушка неизменно выбирали ее.

Остроту момента не снизило то, что я осознал вечность. Теперь я мог защищаться, напасть на Гейнора, о чем давно мечтал, так как теперь наши с Элриком навыки сложились. Я знал, как действовать в бою и одновременно творить заклинание, ибо такие способности развивают в себе все чистокровные мелнибонийцы, а я стал одним из них. Наши древние предки вступали в союз с элементалями мультивселенной. С силами земли, воздуха, воды и огня.

Многие из этих союзов не распались до сих пор. Я мог призвать все силы природы, хотя и не всю природную силу. Управлять ветром, огнем, формой земли, течением воды, общаться с великими тотемными животными, от которых произошли все звери и которые могли по желанию повелевать целыми легионами. Все это было неописуемо и чудесно. Лишь некоторые из этих союзников желали чего-то большего, чем обычное удовлетворение потребностей, и начинали вмешиваться в дела людей и богов, несмотря на то, что пользовались уважением Владык Высших Миров. Лишь изредка элементали соглашались принять участие в войнах смертных, когда их призывали. Я мог воспользоваться этими силами, понимая, какую цену придется заплатить за это и что мне потребуется такая физическая и психологическая поддержка, какая никогда не требовалась в мире фон Бека. Реальность здесь напряженная, и на кону стоит намного больше, чем я мог себе когда-либо представить.

Требовалась энергия, чтобы задействовать мышцы и легкие, требовалась энергия для тела воина и разума колдуна. И есть лишь два источника такой энергии. Первый – сбор трав и других ингредиентов, позволяющих вести активную жизнь. Второй источник – меч. Осознав, что делает меч, я как обычный человек испытал отвращение. Но в то же время понимал: выжить смогу только с его помощью, и он не позволит мне действовать против своих же интересов. Моя любовь к Равенбранду не ослабла, но я стал относиться к нему с большим уважением. Мой меч явно мог выбирать, кому позволить им пользоваться.

Все мои упражнения с клинком всплыли в памяти, словно я готовился к битве. Драка меня не смущала. Я желал драться, хотел пустить кровь.

– Князь Гейнор, – на фоне аристократического высокомерия Элрика мои саксонские манеры выглядели развязными, – ваша смерть пришла за вами так рано?

Помятое лицо мадьяра вытянулось.

– Кто ты? Ты управляешь этим человеком?

– Вы ведете себя бесцеремонно, князь Гейнор. Ваши вопросы оскорбительны, а формулировки примитивны. Я потомок королевского рода Мелнибонэ, ваш властелин. Бросьте лук, или мой меч испьет вашу душу.

Гейнор испугался, увидев, как я изменился, хотя и догадался, почему.

К такому он готов не был. Кинжал Клостергейма больше не впивался мне в бок. Кажется, до мертвенно-бледного коллеги Гейнора что-то начало доходить. Он видел, как Элрик пробежал сквозь его хозяина и проник в мое тело.

Он знал, кто это был, – и испугался.

Меч жаждал поглотить их души. Я чувствовал, как его жажда через рукоять вливается в мою руку. Старался противиться как мог, но меч требовал все больше и больше.

– Ариох! – произнес я. – Ариох!

Имя ощущалось на губах, как самое драгоценное вино. Я слился воедино с существом, для которого слова имели вкус, а музыка – цвет.

– Здесь он не придаст тебе силы, – взял себя в руки Гейнор. И опустил лук. – В Му-Урии ты бессилен. Здесь правит Закон.

Я овладел дрожащим клинком. Сунул его в самодельные ножны. Гейнор раскрыл карты. Возможно, показал и свою слабую сторону. Может быть, его сверхъестественные союзники тоже не способны войти в Му-Урию сами по себе? Может, у города есть и другая, невидимая защита?

– Лишь до тех пор, пока город не падет, – ответил я неожиданно.

Только сейчас Гейнор понял, что раскрылся, и ухмыльнулся. Теперь мне стало ясно: он пробрался в город с несколькими верными людьми, но не смог воспользоваться силой союзников. Нужно отдать должное его отваге, раз он пришел за Ворон-мечом с одним лишь Клостергеймом.

– Ты многое понял о мультивселенной, кузен, – сказал Гейнор.

– Благодаря снам и занятиям, – ответил я. – Здесь я по просьбе своего родича. Иначе не стал бы вмешиваться.

– Родича?

Я насторожился. Теперь я знал то, чего раньше не знал Улрик.

Ощутил знакомые древние ароматы, различал оттенки запахов. Начал интересоваться тем, что меня окружало.

Заметив, что я отвлекся, Гейнор отступил на несколько шагов, чтобы я не смог его достать. Закричал, замахал руками. Клостергейм выхватил клинок и бросился к нему. Я заулыбался, предвкушая игру. Левой рукой прижал ножны к телу, чтобы при необходимости быстро выхватить клинок. Он запел и задрожал, чувствуя мое меняющееся настроение.

И слух мой стал острее, чем у фон Бека. Я услышал быстрое шуршание в тени. Может, могущественные союзники Гейнора ему тут и не помогут, но его банда уже рядом. Все-таки он не осмелился войти в город в компании одного Клостергейма. Когда кошек можно было больше не бояться, они набрались храбрости пойти за Гейнором, повиноваться ему. Карикатурные великаны, которых Уна называла тругами. Они принюхивались и урчали в ожидании кровавого пиршества. Я вспомнил, что офф-му назвал их каннибалами.

Я засмеялся.

– Какая ирония!

Одно незаметное движение, и меч вновь оказался на свободе. Алые руны побежали по клинку.

Сталь пульсировала и стонала. Я мягко, словно кот, двинулся к Гейнору и Клостергейму. Сделал несколько шагов, сокращая дистанцию. Темная сталь взмыла вверх. С мечом в руке и двойником во мне я ощущал безграничную силу. Эхо моего хохота заметалось по громадной пещере.

Гейнор вскричал, приказывая своим слугам перейти в наступление. Я начал защищаться от стальной бури. Дубинки и мечи мелькали со всех сторон. Полагаясь на свои сверхъестественные инстинкты и рефлексы, я уклонялся от ударов. Вскоре вокруг меня образовалось свободное пространство. Но они меня не боялись. Мой запах заставлял их ноздри трепетать. Они лишь ждали сигнала Гейнора, чтобы снова броситься в атаку. И казалось, что на этот раз они меня точно сомнут.