Интересно, кому машет, мелькнула безотчетная мысль. Не рексу же, который использует ее для своих низменных желаний!
Они скакали на юг, часто меняя лошадей. Зима, что уже накрыла Римбург, так и не успевала их догнать. Напротив, с каждым днем, что они приближались к своим передовым войскам, небо становилось выше, чище, а воздух теплел.
Вехульд хохотал и часто рассказывал смешные истории. Унгардлик по своему статусу командира передовых частей чаще всего держался впереди, все успевая увидеть и заметить, конь под ним играл, взбрыкивал от молодой дури. Даже Громыхало развеселился под чистым, синим и безоблачным небом, сыпал шуточками, с удовольствием посматривал по сторонам взглядом собственника.
Когда они приблизились к римскому городу Текантуму, рощи еще зеленели вовсю. Здесь едва-едва наступила ранняя осень, что может даже сразу смениться весной, проскочив зиму.
Как выяснилось, за это время часть войска франков разошлась по окрестным селам, готовилась переждать зиму, а остальные все еще вяло осаждали Текантум. Без рекса никто даже не поговаривал о штурме, да и вообще намеревались осаду снять и тоже разойтись по селам, как только вернется рекс.
Фарамунд выслушал военачальников, сам проехался вдоль городской стены. Ему выкрикивали оскорбления, кто-то выстрелил из мощного дальнобойного лука, но стрелу отнесло ветром.
С южной стороны город упирался стеной в горы. По словам разведчиков, там находился резервуар с водой, а водопровод римляне впервые провели скрытно, не в пример своим хвастливым ажурным акведукам.
– Охрана? – спросил он коротко.
– Около манипулы, – доложил Кендрих, суровый и малословный воин, которого Унгардлик оставил себе на замену. – Но это мало что нам даст…
– Почему?
– Они смогут продержаться долго, – сообщил Кендрих. – У них есть колодцы. Просто там вода намного хуже, чем эта… с гор. Я сам пробовал ту, горную!
– И какова? – полюбопытствовал Фарамунд.
– Кто попробует, другую уже никогда не захочет. Но если им ее перекрыть, то будут пить свою, колодезную!
Фарамунд задумался. В черепе начал вырисовываться довольно подлый план…
На следующий день он послал в горы сильный отряд, выбил римлян без особого труда, ибо среди горных круч их несокрушимый строй ни к черту, а в рукопашных схватках огромные франки с легкостью одолевали этих изнеженных в теплом ласковом мире людей.
Цистерны в городе опустели достаточно быстро, но когда пришла пора переходить на воду из колодцев, римляне на всякий случай предприняли попытку отбить резервуар с водой. К их удивлению и радости, это удалось без труда.
Фарамунд радостно потирал руки. Всю воду в резервуаре удалось испортить чемерицей. Лазутчики донесли, что весь город стал страдать сильнейшим поносом. Да это и без лазутчиков ясно, стоит подойти к городской стене к подветренной стороны…
Он выбил ворота и ворвался в город, где даже испытанные воины едва могли поднять оружие, но сил не хватало замахнуться. Фарамунд еще перед штурмом велел щадить жителей. Да и сами франки, ворвавшись в город, с хохотом шли по улицам, зажимая носы.
Вонь стояла страшная, отовсюду смотрели бледные изможденные лица. Фарамунд поспешил к главному зданию, там во дворе около сотни легионеров разобрали оружие и встретили его на площади.
Он оглядел их бледные решительные лица, рассмеялся, вскинул руку:
– Приветствую!.. Веселую штуку я с вами проделал?..
Легат вскинул руку в салюте противнику, но не победителю:
– Что ты хочешь сейчас?
– Помыться, – ответил Фарамунд. – То же самое советую и… ха-ха!.. вам. Вода уже пошла чистая, без чемерицы. Можно пить без боязни. Советую старую спустить из цистерн…
Легат кивнул:
– Уже сделали. Что ты хочешь от нас?
Фарамунд ответил весело:
– Ничего. Кто хочет, тот останется, кто хочет уйти – пусть уходит. С собой может взять все то жалование, что сумел скопить.
Легионеры смотрели все так же мрачно, он видел только узкую полоску между щитами и шлемами, там в одну линию блестели глаза, но теперь он услышал и смутный гул голосов. Легионеры переговаривались тихонько, пуская слова вдоль внутренней стороны щитов.
Легат поинтересовался:
– С теми, кто уйдет, понятно: их ограбят по дороге. А что с теми, кто останется?
Фарамунд прямо посмотрел в глаза этого немолодого и неглупого человека:
– Сам знаешь, что я не стану ни казнить, ни карать. Это теперь мой город! Мне нужно, чтобы он, как и все эти земли, был населен. Потому чем больше людей, тем лучше. Всяк волен поступать, как хочет. Всякому найдется работа. По его же выбору!
Легат повернулся, что-то бросил двум ближайшим центурионам. Прежде чем те успели ответить, Фарамунд поднял коня на дыбы, привлекая внимание, крикнул:
– Я ухожу, дел много, а вы подумайте! И еще, стоит ли рисковать, пробиваясь через захваченные мною земли к римским владениям? Мои войска продвинулись очень далеко! И к какому бы городу вы ни попытались пробиваться… ведь пойдете пешком, он будет захвачен задолго до вашего прихода моей быстрой конницей.
Конь опустил передние копыта на землю, Фарамунд повернул его к воротам. Легат крикнул в спину:
– Постой! Ты что же… оставляешь нам и оружие?
Фарамунд обернулся, звонко и весело крикнул:
– Какой же мужчина без оружия? Я без меча… все равно что голый!
Легионеры смотрели, как он вихрем вылетел за ворота, красивый и дерзкий, настоящий рекс молодого дерзкого народа, поступающий настолько глупо, что… Они начали опускать щиты, кто-то, схватившись за живот, опрометью бросился в здание, откуда несло нечистотами, как будто туда слили со всего императорского Рима.
Он с усмешкой вспомнил Брунгильду, ее напыщенные речи о непобедимости римлян. Правда, это не войско на войско, но кто обязывает его бросаться сдуру на легионы в боевом порядке? Римляне лучше всего дерутся в таком построении, готы – в другом, но он будет последним идиотом, если примет их условия!
Дальше дорогу на юг перекрывали Люпусум и Геяриум, два города-близнеца, так их называли. Фарамунду наперебой сообщали, что оба не только сильны укреплениями и людьми, но и постоянной поддержкой друг другу. Если кто-то нападал на один город, то из второго тут же высылали вооруженную помощь, не дожидаясь просьб. После ряда неудачных попыток захватить тот или иной город рексы и конунги готов и вандалов, что прошли здесь на несколько лет раньше, оставили их в покое. К тому же города римляне основали достаточно близко один от другого: между ними только лес, через который прорублена широкая дорога – не только доскакать на быстрых конях, что римляне не очень-то умеют, но и пеший легион по прямой дороге доберется легко и быстро.
В это время легат города Люпусум снова и снова обходил по стене укрепления, проверял стражу, придирчиво осматривал кучи камня, что надо будет сбрасывать на головы осаждающим, бочки со смолой, ее надо успеть подогреть, чтобы на головы проклятым, осмелившимся… Так, а это что? В ворота полезут в первую очередь, сюда надо не только булыжники, но и глыбы, чтобы проломить навес над тараном…
Ему показывали приготовления на стенах с готовностью. Он и сам понимал, что город способен выдерживать осаду не один год. Да и запасы продовольствия на несколько лет, колодцы свои, в воде извне тоже нет нужды… Подкоп? Но город удачно расположен на скалистом грунте, никакие рудокопы не прогрызут нору под крепостной стеной…
И все же тревога не уходила, а сердце тревожно ныло. Слишком стремительно захватывает этот молодой хищный рекс римские города! Слишком быстро продвигаются его войска, уже, как половодье, залили земли до самой Сены и перешли на эту сторону…
Запыхавшийся гонец сообщил, что Фарамунд выступил с огромным войском в их сторону. Легат в волнении плохо спал ночь, а когда на рассвете вышел на крепостную стену, увидел, как из леса выходят пешие войска, лучники, копьеносцы. Конница двигалась по опушке.
