— За тебя, любовь моя! — произнес он.

Время шло к полуночи, когда Тайрер наконец торопливо вышел из миссии и направился к причалу компании Струана. Голова у него болела как никогда, он не успел поужинать, ему некогда было думать о Хираге и Фудзико, времени не было ни на что, кроме работы. Он нес в руках особый мешок для официальных депеш правительства Её Величества; в кармане у него лежал перевод, который он сделал последним, а сделав, пожалел, что не начал именно с него. Тайрер прибавил шагу.

Причал был забит людьми. Несколько человек провожали последних пассажиров, большинство же образовали шумную толпу вокруг начальника интендантской службы с «Красотки», который принимал последнюю почту в главные конторы в Гонконге и Шанхае — страховым агентам, поставщикам, перевозчикам, банкам, всем и каждому, кому следовало знать о пожаре и убытках. Тайрер увидел Анжелику и рядом с нею Горнта, они непринужденно беседовали. С другой стороны толпы Паллидар разговаривал с несколькими офицерами, которые отплывали на «Красотке» простыми пассажирами, а у самого края причала он заметил сэра Уильяма, увлеченного беседой с Морин Росс. Увидев её , он сразу вспомнил о Джейми и Хираге и о своём обещании шотландцу решить вопрос о «студентах» со своим начальником. Он начал протискиваться через толпу.

— Добрый вечер, мисс Морин, извините меня, сэр Уильям, но вам, вероятно, захочется ознакомиться вот с этим. — Он протянул ему перевод. — Я позабочусь о том, чтобы депеши были доставлены на корабль в целости и сохранности. — Он заспешил к начальнику интендантской службы, не желая оказаться под рукой у сэра Уильяма, когда произойдет неминуемый взрыв. Интендант был низеньким человечком, страдавшим несварением желудка, а путаная очередь, где каждый с помощью локтей пытался пролезть поближе к нему и не пустить вперед соседа, была ещё длинной. Тайрер протолкался в голову, не реагируя на предложения «встать, черт'тя разорви, в очередь, как все», и сказал: — Извините, распоряжение сэра Уильяма, государственное дело. Квитанцию, будьте любезны.

— Ладно, ладно, что за чертова спешка, ну? — Пока интендант прилежно заносил отправление в журнал, Тайрер украдкой посматривал на сэра Уильяма, который встал под масляным фонарем и, прищурившись, читал переведенный документ. Он увидел, как его лицо исказилось, а губы задвигались, выговаривая грязные ругательства; те, кто стоял рядом, шокированные, отшатнулись, правда, смутил их не сам язык, а то, что произошло это так неожиданно. Филип издал протяжный стон и повернулся спиной.

Документ, полученный от родзю и подписанный тайро Андзё, был оскорбительно краток, лишен обычных цветистых фраз и высокомерно адресовался предводителю гайдзинов, он так и перевел его, сохранив, насколько это было в его силах, тот же стиль и разбавляя своими вставками те места, где это было необходимо:

Родзю поздравляет вас и других гайдзинов с тем, что вам удалось сохранить свои жизни и мало что ещё помимо них в пожаре, устроенном смутьянами и революционерами. Завтра губернатор Канагавы пришлет 500 носильщиков, чтобы помочь вам оставить Иокогаму в соответствии с явным предупреждением богов и согласно с желаниями императора, которые неоднократно доводились до вашего сведения. Когда вы вернетесь, если вы вернетесь, предупредите нас задолго до срока. Для избранных гайдзинов будет подготовлено место на острове Дэсима в порту Нагасаки, откуда, как в прошлом, и будут вестись вся торговля и все дела с гайдзинами. Сердечное послание.

— Тайрер!

Он притворился, что не слышит, продолжая стоять спиной к сэру Уильяму, и принял квитанцию от интенданта; из очереди позади него доносились разные по степени грубости крики:

— Живее там, ради Создателя, нам что тут, всю ночь торчать... давай быстрее, вон он уж подошел!

Пустой катер, возвращавшийся с «Красотки», швартовался у причала. Тайрер заметил, что Джейми на борту не было. Боцман высунулся из своей будки и проревел:

— Все на борт, кому на борт надо!

В поднявшейся толчее к нему подошла Морин.

— Филип, когда Джейми вернется?

— Обязательно с последним рейсом, если не раньше, — ответил он, не зная наверняка, рассказал ей Джейми об их плане или нет. — Времени ещё много, целый час, а то и больше.

— Тайрер!

— Прошу прощения, мне нужно идти. Да, сэр? — выкрикнул он, набрал в грудь побольше воздуха, мысленно препоясал чресла и поспешил на зов.

— Через полчаса, Филип, — начал сэр Уильям, чуть не окосевший от ярости, — через полчаса вы понадобитесь мне, чтобы перевести ответ, предельно, чёрт побери, точно и буквально в высшей степени.

— Слушаюсь, сэр, кстати, сэ...

— Отправляйтесь и разыщите мне... а, вон он, то-то мне показалось, что я его видел. — Одного взгляда на лицо сэра Уильяма было достаточно, чтобы толпа вмиг замолчала и расступилась перед ним; все обратились в слух. — Паллидар, соберите драгун, я хочу, чтобы вы доставили «сердечное послание» губернатору Канагавы немедленно.

— Сегодня, сэр? — Паллидар, уставился на него, разинув рот, увидел выражение его лица и торопливо добавил: — О! Слушаюсь, виноват, сэр, сию минуту, сэр.

— Извините, сэр Уильям, — торопливо заговорил Тайрер, видя, что сэр Уильям намеревается уйти. — Все времени не было сообщить вам, но я помог попасть на корабль двум японским студентам, которые хотели совершить путешествие, посетить Англию; вчера ночью они спасли мне жизнь, надеюсь, вы не будете возражать.

— Они спасли вам жизнь? Интересно. — Колючий взгляд впился в его глаза. — Если вы превратились в бюро путешествий, используя время, отведенное для службы Её Величеству, полагаю, вы сумеете дать сему удовлетворительное объяснение, буде таковое потребуется. Паллидар, будьте там с драгунами через час и, вручая мое послание, не слишком с ними церемоньтесь, клянусь Богом! — Он сердито зашагал прочь.

Паллидар шумно высморкался, простуда все ещё изрядно донимала его.

— Какой это бес в него вселился? — Тайрер наклонился поближе к нему и пересказал содержание ультиматума. — Бог мой, тогда ничего удивительного. Какая, чёрт меня подери, наглость! Вообще-то это чертовски здорово, теперь, надо полагать, дойдет и до драки, а то слоняемся тут без дела, у генерала из-за этого шея багровеет не хуже, чем от чечуйной болезни на толчке. — Он рассмеялся больше от взвинченных нервов, нежели от старой шутки.

В этот момент на причале появился Хоуг. Он так и не успел снять своего рабочего сюртука, рукава и грудь которого заскорузли от крови, и натужно дышал, обремененный цилиндром, чемоданами и коробками.

— А я уже думал, что опоздаю. По какому поводу смех?

— Времени у вас ещё много, — сказал Тайрер и задумался над тем, что было в письме Анжелики, заверенном сэром Уильямом, которое Хоуг теперь увозил с собой в Гонконг как ответ на то письмо, врученное им Анжелике, когда он убедился, что она не ждет ребенка от Малкольма, и тоже до сих пор окутанное тайной. С самого первого дня возвращения Хоуга из Гонконга общие черты ультиматума Тесс были известны всем и являлись предметом горячих споров торговцев между собой. — Надеюсь, ваше плавание будет безопасным. Вы ведь потом направляетесь в Индию, не так ли?

— Да, я буду там уже в следующем месяце. — Его уродливое лицо осветилось улыбкой. — Жду не дождусь, приезжайте в гости, вам очень понравится.

— Индия — мое следующее назначение, — сказал Паллидар, — мне как раз только что об этом сообщили. Граница с Афганистаном, Гиндукуш, Хайберский проход.

Хотя тон его голоса был беззаботный, в глубине души Паллидар относился к новому назначению с отвращением. Слишком много смертей в этом проклятом аду, слишком много подлых убийств: пуля из ниоткуда, кинжал из темноты, отравленные колодцы; славы никакой, знай тяни лямку до седьмого пота, убивай и старайся выжить в этом бесплодном, гиблом каменистом краю, где не росло ничего, кроме смерти. И все же край этот имел жизненно важное значение для империи, ибо именно здесь лежал исторический путь вторжения в Британскую Индию для монгольских, персидских или российских орд. Тошнотворное предчувствие овладело им, и он добавил, не удержавшись: