— Дайте мне ваш флот на один день, — пробормотал русский, — и я живо разберусь с этими паскудниками и со всей этой проблемой.

— Да уж, — согласился сэр Уильям и добавил на беглом русском: — Извините, мой дорогой граф, но мы прибыли сюда, чтобы решить проблему средствами дипломатии, предпочтительно. — Затем на английском: — Проводите их туда, где они могут подождать, Иоганн. Итак, джентльмены? — Он поднялся, деревянно поклонился и первым прошел в гостиную. Проходя мимо Филипа Тайрера, он бросил, не останавливаясь: — Побудьте с ними, держите глаза и уши открытыми.

Все посланники первым делом направились к высокому ночному горшку, стоявшему в углу приемной.

— Фу-у-уф, господи, — благодарно выдохнул сэр Уильям. — Я уже думал, мой чертов пузырь сейчас лопнет.

Вошёл Лун, за ним следовали слуги с подносами.

— Хейа, масса. Чай-йа, сам'вича! — Он презрительно ткнул большим пальцем в направлении другой комнаты. — Такой же малтышки давать, хейа?

— Клянусь Богом, тебе стоило бы говорить потише. Вдруг кто-нибудь из них говорит на пиджине.

Лун тупо уставился на него.

— Что масса говорить?

— А, ладно.

Лун вышел, умирая про себя от хохота.

— Итак, джентльмены, как и ожидалось, прогресс равен нулю. Сератар раскуривал трубку, беспечно наслаждаясь замешательством сэра Уильяма. Андре Понсен сидел рядом с ним.

— Что вы предлагаете делать, сэр Уильям?

— А каков будет ваш совет?

— Это британская проблема и лишь отчасти французская. Если бы мне пришлось заниматься ею целиком, я бы уже разрешил её с обычной для французов стремительностью — в тот же день, когда она возникла.

— Но сначала, mein Негг, вам, разумеется, понадобился бы такой же прекрасный флот, — довольно резко произнес фон Хаймрих.

— Разумеется. В Европе их у нас довольно, как вам известно. И если бы политика императорской Франции была такова, что мы должны быть представлены здесь крупными силами, как наши английские союзники, мы имели бы у берегов Японии один-два своих флота.

— Да, следовательно... — Сэр Уильям устал. — Мне ясно, что ваш общий совет — держаться с ними жестко.

— Жестко и непоколебимо, — сказал граф Сергеев.

— Ja.

— Безусловно, — кивнул Сератар. — Я полагал, именно к этому решению вы уже и пришли, сэр Уильям.

Британский посланник пожевал бутерброд и допил свой чай.

— Хорошо. Тогда сейчас я объявлю сегодняшнюю встречу законченной, назначу повторную на завтра, на десять часов, с ультиматумом: аудиенция у сёгуна не позже чем через неделю, выдача убийц, выплата репарации или... С вашего общего одобрения, разумеется.

— У меня есть предложение, сэр Уильям, — сказал Сератар. — Принимая во внимание, что им, очевидно, сложно устроить эту встречу с сёгуном, почему не оставить её на потом, когда прибудут подкрепления и у нас появится действительный повод для встречи с ним. В конце концов, цель настоящей экспедиции — продемонстрировать нашу способность к исправлению зла, а не осуществлять политику империи, вашей или нашей.

— Разумно, — с неохотой признал пруссак.

Сэр Уильям задумался над причинами такого предложения, но не смог отыскать в нем ни изъянов, ни скрытых опасностей.

— Очень хорошо. Мы потребуем «скорейшей встречи» с сёгуном. Вы согласны?

Они кивнули.

— Извините меня, сэр Уильям, — вежливо вмешался Андре Понсен, — могу я предложить, чтобы о вашем решении им доложил я? Если вы возобновите встречу, а потом тут же её закроете, это может быть истолковано как известная потеря лица. Да?

— Весьма мудрое замечание, Андре, — кивнул Сератар. Для всех остальных Понсен был лишь средней руки торговцем, который обладал некоторым знанием японских обычаев, мог худо-бедно изъясняться на японском, являлся его личным другом и, время от времени, переводчиком. На самом же деле Андре Понсен был высокооплачиваемым шпионом, которого наняли с целью вскрывать и нейтрализовывать любые происки британцев, немцев и русских на Японских островах. — А, сэр Уильям?

— Да, — задумчиво произнес сэр Уильям. — Да, вы правы, Андре, благодарю вас, самому мне этого делать не стоит. Лун!

Дверь тут же отворилась.

— Хейа, масса?

— Приведи молодой масса Тайрер, быстро раз-раз! — Он повернулся к остальным. — Тайрер сделает это за меня. Раз уж это «британская проблема».

Вернувшись в зал для аудиенций, выходивший окнами на передний двор, Филип Тайрер приблизился к Иоганну со всем достоинством, на какое был способен. Чиновники бакуфу не обратили на него внимания и продолжали переговариваться. Ёси сидел чуть поодаль, Мисамото рядом с ним — из японцев хранили молчание только эти двое.

— Иоганн, сэр Уильям передает им своё почтение и объявляет, что сегодняшняя неудовлетворительная встреча откладывается. Они должны прибыть сюда снова завтра в десять часов утра, с тем, что, как он ожидает, явится удовлетворительным разрешением сего недопустимого инцидента, а именно: с убийцами, денежной компенсацией и гарантиями скорейшей встречи с сёгуном. Или пусть пеняют на себя.

Иоганн побледнел.

— Прямо так и переводить?

— Да, слово в слово. — Тайрер тоже устал от всех этих бесконечных препирательств, постоянно напоминавших ему о страшной кончине Джона Кентербери, жестоком ранении Малкольма Струана и об ужасе, пережитом Анжеликой. — Переводите!

Он смотрел, как Иоганн передает короткий ультиматум на гортанном голландском. Японский переводчик вспыхнул и начал свой пространный перевод услышанного. Тайрер внимательно наблюдал за чиновниками, но так, чтобы это не было заметно. Четверо прилежно слушали, а вот пятый — нет, коротышка с узкими глазами и грубыми руками, покрытыми мозолями, — руки остальных бакуфу были хорошо ухоженными. Снова этот человек начал что-то шептать на ухо самому молодому и красивому чиновнику, Ватанабэ, как делал это время от времени в течение всего дня.

«Господи, как бы я хотел понимать, о чем они говорят», — раздраженно подумал Тайрер, решительнее, чем когда-либо, настроившись на то, чтобы сделать все возможное и выучить язык быстро.

Когда потрясённый и смущенный переводчик умолк, наступила глубокая тишина, нарушаемая лишь свистящим всасыванием воздуха через стиснутые зубы, хотя лица у всех оставались бесстрастными. Во время перевода Тайрер заметил, как двое из чиновников украдкой бросили взгляд на Ватанабэ.

Почему?

Теперь они, казалось, ждали чего-то. Ватанабэ опустил глаза, прикрылся веером и пробормотал что-то. В ту же секунду его узкоглазый сосед неловко поднялся и что-то коротко сказал. Все поднялись, с облегчением вздохнув, и без поклонов молча вышли, Ватанабэ — последним, не считая лишь переводчика.

— Иоганн, на этот раз они все поняли как надо, — радостно произнес Тайрер.

— Да. И при этом изрядно взбеленились.

— Совершенно очевидно, что именно этого сэр Уильям и добивался.

Иоганн промокнул вспотевший лоб. Он был среднего роста, худой, сильный, с твердым, изрезанным морщинами лицом и темно-каштановыми волосами.

— Чем скорее вы станете переводчиком, тем лучше. Пора мне возвращаться домой, к своим горам и снегам, пока голова цела. Слишком много тут этих кретинов и слишком уж они непредсказуемы.

— Как переводчик, вы ведь пользуетесь многими преимуществами, — встревоженно проговорил Тайрер. — Узнаёте обо всем первым.

— И к тому же разношу дурные вести! Все вести теперь дурные, mon vieux. Они ненавидят нас и ждут не дождутся, когда смогут выкинуть нас отсюда. Я подписал контракт с вашим министерством иностранных дел, подлежащий возобновлению по взаимному согласию. Так вот, срок контракта истекает через два месяца и три дня, и мой английский может идти к черту. — Иоганн подошел к буфету у окна и сделал большой глоток пива, которое заказал себе вместо чая. — Никакого продления, чем бы меня ни соблазняли. — Он вдруг широко улыбнулся. — Merde, это единственное, что мне будет жаль здесь оставить.

Тайрер рассмеялся, глядя на его хитрое, как у гнома, лицо.