Нужное, конечно же, не мне, а самому Мещерскому.

Но так уж вышло, что сейчас наши цели совпадали.

— Что ж… Можете на меня рассчитывать, ваше сиятельство, — твердо проговорил я. — Слово дворянина.

— Чудесно, друг мой, чудесно. Я в вас не сомневался. Уверен, мы еще вернемся к этому разговору… Только постарайтесь хотя бы в ближайшее время избегать неприятностей. — Мещерский едва заметно улыбнулся. — Осенний бал пройдет в здании Пажеского корпуса.

Интересное дело. Десять лет без меня все-таки не прошли для столицы бесследно. И если тогда никто и представить себе не мог чего-то подобного, то теперь… Теперь прямо в городе орудовала неведомая группировка, способная добраться даже до членов императорской фамилии. И полиция, и Совет, и Третье отделение государевой канцелярии, чьей главнейшей задачей как раз и было искать и устранять подобного рода преступников, проворонили все на свете.

Силы зла распоясались в край. И куда именно ни тянулась бы эта ниточка, она так или иначе проходила через младшего Распутина. Его-то я и собирался первым взять за жабры, когда представится возможность.

Но пока и он, и все его семейство мне не по зубам. Нет даже доказательств, ведь голос, услышанный в гарнитуре сквозь грохот выстрелов, к делу не подошьешь. Единственный, кому я сейчас, пожалуй, мог бы доверить тайну — Морозовы… Но и с ними следует быть осторожнее.

Старик все еще умел не миндальничать, и целый склад оружия в подвале у дяди тому доказательство. Теперь, когда злость немного отступила, я даже не имел ничего против его сына в качестве партии для Елизаветы. Рано или поздно племяннице все равно придется выйти замуж, и сын председателя Совета уж точно не худший вариант, который можно придумать.

Единственное, что меня категорически не устраивало, так это непомерные амбиции Морозовых. Их желание переть напролом и заявить о себе и превратить мою племянницу в мишень — только для того, чтобы поскорее продемонстрировать всему свету фамильный герб в ее царственных ушках.

— Господин курсант, вы спите?

Задумавшись, я сначала перестал делать вид, что пишу конспект, потом перестал слушать, а в конце концов и вовсе погрузился в собственные мысли так глубоко, что со стороны наверняка действительно выглядел спящим.

Впрочем, неудивительно: вторая за неделю пара по боевому применению Дара оказалась даже скучнее первой. Теоретические занятия вел почему-то не моряк, а сухопутный — майор из лейб-гвардии Егерского полка. Среднего возраста, невысокий и настолько невзрачный, что я даже не потрудился запомнить имени. Да и лекции у него были под стать: монотонные, тягучие и лишенные всякой изюминки. Исключительно под диктовку.

И их, видимо, полагалось записывать слово в слово — иначе его высокоблагородие не потрудился бы покинуть свое место у доски, пройти через половину аудитории и грозно взирать на меня с высоты своих ста шестидесяти с чем-то сантиметров.

— Никак нет, — Я уселся ровнее, — не сплю.

— Рад это слышать, господин курсант, — недовольно проворчал майор. — Когда к вам обращается старший по званию, положено встать.

Откуда-то с задних рядов послышалось сдавленное хихиканье. Похоже, мои однокашники с первого курса тоже не были в восторге от преподавательских талантов лектора и радовались хоть какому-то развлечению.

— Так точно, ваше высокоблагородие, — вздохнул я, поднимаясь, — положено.

Теперь со стороны все наверняка смотрелось еще забавнее: майор едва доставал мне до подбородка лысиной на макушке. И даже отрывистые армейские команды почему-то отдавал так, будто продолжал начитывать материал — негромко и бесцветно.

— Смирно, курсант, — будничным и даже чуть сонным тоном проговорил он. — Как я мог заметить, лекция вас не интересует совершенно… Можете повторить, что я только что сказал?

— Вы сказали: как я мог заметить, лекция вас не интересует совершенно, — бодро отрапортовал я.

Шалопаев с задних рядов моя находчивость впечатлила… А вот майора, кажется, не очень: любой другой на его месте или оценил бы солдатскую смекалку, или вышел из себя, однако он просто продолжал стоять передо мной скорбной тенью.

— Перечислите основные атакующие элементы, курсант. И, будьте любезны, начните с базовых, которые не подразумевают изменения агрегатного состояния материи.

— Молот, — ответил я, — Сабля и Копье. Также к базовым элементам иногда относят и Плеть, однако она используется для огибающего удара, а значит, не может в полной мере…

— Достаточно, — кивнул майор. — И какой из них вы бы использовали для атаки Одаренного противника, закрытого Щитом?

— Никакой. — Я пожал плечами. — Если речь идет о дистанции выстрела, куда разумнее применить оружие — автомат или пистолет.

— У вас нет автомата, курсант. — В голосе майора, наконец, послышались сердитые нотки. — И пистолета тоже. Ваши действия?

— В таком случае, предпочту отступить, — ответил я. — Потому что у моего противника они наверняка есть, и лучше не тратить резерв без надобности. При прочих равных человек с оружием выиграет, ведь у него есть возможность загрузить емкость Щита огнем.

Разумеется, я знал правильный ответ… то есть, тот, что считался правильным по учебникам и методичкам. Но слушать еще полчаса бормотания определенно было выше моих сил.

— К тому же реальная практика боевого применения не предполагает полноценного контакта двух офицеров. Как говорил… как говорил мой дядя, — Я вовремя вспомнил, что первокурсник Острогорский никак не мог посещать практические занятия инструктора, скончавшегося лет этак тридцать назад, — чтобы вступить в схватку без оружия, нужно для начала потерять автомат, который терять ни в коем случае не следует, потом остаться без пистолета и каким-то чудом отыскать среди противников второго такого же Одаренного идиота.

Задние ряды уже даже не пытались скрывать веселье, но парни вокруг слушали, раскрыв рты. Всего несколько моих фраз, похоже, показались им куда полезнее всей лекции майора. И я бы с радостью рассказал бы заодно и про ощущение габаритов чужой оборонительной схемы, и о работе с двух рук, и о применении нетиповых комбинаций элементов. И, конечно же, о сомнительности затеи сливать резерв на затратное Копье в попытке пробить Щит грубой силой — особенно если этой самой силы у противника больше.

Но его высокоблагородие, похоже, решил, что балаган пора заканчивать.

— Что ж… Вижу, вы почему-то уверены, что дядя уже рассказал все, что следует знать о боевом применении. В таком случае, курсант… Острогорский, — Майор пробежался взглядом по журналу, выискивая нужную фамилию, — вам нет никакого смысла оставаться здесь. Так что попрошу покинуть аудиторию.

— Есть покинуть аудиторию, — вздохнул я, сгребая конспект с ручкой в рюкзак.

— Отправляйтесь к дежурному мичману, курсант. Поступаете в его полное распоряжение. — Майор даже не поленился открыть передо мной дверь. — И доложите, что я назначил вам два наряда вне очереди.

Целых два? Ух-х-х, славно я, покуражился, значит… Иду дорогой Поплавского.

Дежурный мичман нашелся сразу. Буквально за углом — будто нарочно поджидал.

— Господин курсант, — сурово проговорил он, шагая ко мне, — а по какой причине?..

— Поступаю в ваше распоряжение. — Я остановился и смиренно вытянул руки по швам. — Два наряда.

— С боевого применения выгнали, что ли? — усмехнулся четверокурсник. И тут же сам ответил на собственный вопрос: — Да это каждую неделю… Скукота неимоверная — попробуй тут не заснуть.

Видимо, его высокоблагородие майор, несмотря на невзрачную внешность и спокойный нрав, на деле был тем еще сатрапом. И регулярно поставлял на нужные Корпусу задачи бесплатную, хоть и не самую квалифицированную рабочую силу.

— Ну и что же мне с тобой делать?.. — Четверокурсник задумчиво потер гладко выбритый подбородок. — А вот что — выбирай-ка сам. Если хочешь — в офицерскую комнату книги разбирать. Или на кухню… Там как раз твой товарищ уже вовсю трудится.