Я не заметил, что стиснул крохотную ручку так, что ногти побелели. Да и выражение лица у меня при этом наверняка было весьма… недоброе. Не то чтобы я не понимал Морозова — еще как понимал, целиком и полностью, но от этого злоба внутри разгоралась только сильнее.

— Простите, ваше высочество, — вздохнул я. — По какой-то причине я сегодня слишком уж рассеян.

Даже если мой ответ и показался Елизавете странным и неуместным, лезть с расспросами она, конечно же, не стала. Второй и третий танец я кружил уже с Олей, кое-как отвоевав ее у Поплавского, четвертый с невесть откуда взявшейся баронессой Фогель, а пятый — снова с Елизаветой.

И вот тогда-то меня и накрыло. Нет, не предчувствие… скорее уверенность, что уже вот-вот, буквально с минуты на минуты случится какая-то масштабная, громкая и крайне неприятная дрянь. Я сбился с ритма, на мгновение даже перестав слышать музыку и лишь усилием воли смог заставить себя не дергаться.

Такое уже случалось раньше — в прошлой жизни. Какие-нибудь ученые или многомудрые Конфигураторы наверняка смогли бы подтянуть под такие ощущения теоретическую базу. А физики и вовсе принялись бы говорить, что у сильных энергетических потоков особые отношения с материей и даже со временем, что разряд запредельной мощности еще до возникновения порождает магнитное поле, которое способен почувствовать высокоранговый Одаренный…

Мы, вояки, называем это простым словом «чуйка». И предпочитаем не рассуждать, а убраться, пока не долбануло.

— Надо уходить, ваше высочество. Быстро, за мной!

Я резко остановился посреди танца, дернув ничего не понимающую княжну за руку. Та открыла было рот, чтобы возмутиться, но увидела выражение моего лица и почему-то предпочла не возражать.

Поплавский, галантно круживший в танце Ольгу, чуть склонился, что-то прошептал ей на ухо, и они тут же двинулись за нами, скользя между вальсирующих по залу пар.

Наш маневр не остался незамеченным. Я увидел, как со всех сторон к нам двинулись сразу несколько рослых мужчин в костюмах. И объясняться с ними уже не было времени — как и предупреждать об опасности остальных присутствующих.

Можно, конечно, крикнуть «пожар», ринуться к выходу, и тогда толпа наверняка среагирует, но меньше всего мне сейчас нужны толчея и паника. Первым делом следует вывести из-под удара племянницу и Олю с Поплавским, а остальные…

Так бывает. Мне и раньше приходилось делать непростой выбор, а на этот раз даже не пришлось задумываться.

Телохранители прибавили шаг, но их каким-то образом опередил Книппер. Только что старикашка крохотной неуклюжей тенью маячил где-то вдалеке у входа в бальный зал — и вдруг почти в одно мгновение переместился чуть ли не самой двери напротив, успев на перехват куда быстрее здоровяков втрое моложе.

Вот что значит — опыт.

— Доброго дня, милостивый сударь, — Книппер перегородил мне путь и будто бы невзначай отвел правую руку чуть назад. — Могу ли я поинтересоваться?..

— Не можете! — прорычал я. И указал взглядом наверх. — Ну же, Иван Людвигович, вы ведь тоже это чувствуете!

Злая сила снаружи наливалась мощью и пульсировала. Я буквально всем нутром ощущал, что времени осталось мало. Больше того — его совсем не осталось. Где-то высоко в небе над главные зданием Пажеского корпуса повис огромный невидимой клинок, и старый Одаренный, похоже, успел сообразить, чем все закончится.

Первокурснику в парадной форме наверняка не полагалось знать имени и отчества одного из самых незаметных членов Совета, но тот, к счастью, решил обойтись без ненужных вопросов. Сосредоточенные серые глаза за стеклами очков сверлили меня лишь мгновение.

— Понял. Идите за мной.

Книппер развернулся на каблуках и зашагал к ближайшей двери — видимо, к покоям, отведенным для Елизаветы и ее свиты. Он шел по прямой с запредельной для своих лет скоростью, но так и не зацепил никого из танцующих: даже без всяких спецэффектов или активации Дара люди буквально разбегались в стороны, чтобы поскорее освободить ему путь.

— Быстрее! — Книппер отпихнул замешкавшегося телохранителя и распахнул дверь. Мазнул слегка удивленным взглядом по Оле с Поплавским и жестом пригласил нас войти. — Вы все — сюда!

Шагнув в коридор, я даже успел подумать, что вполне мог и ошибиться. Что странное чувство оказалось просто самой обычной тревогой за вновь обретенную племянницу. Что совершенно не обязательно в любой непонятной ситуации врубать режим старого параноика на полную катушку. Что Книппер сейчас просто закроет дверь и все обойдется…

Не обошлось.

За окнами вдруг стало светло, как днем, и через мгновение где-то снаружи послышался раскатистый грохот. Я обхватил Елизавету, прижимая и закрывая собой. И все-таки успел увидеть, как потолок в бальном зале вдруг вспыхнул огнем, и пламя ворвалось внутрь.

Такое яркое, что фигура Книппера на его фоне тут же превратилась в черный силуэт, замерший в дверном проеме. Старик не колебался ни секунды: развернулся и закрыл собой проход, одновременно высаживая весь резерв в Щит. Его тщедушное тело дрожало и на лазах истончалось, плавясь, будто воск от огня свечи — и все же продолжало стоять, выигрывая для нас драгоценные мгновения.

Но и их уже почти не осталось.

— Бежим! — Я снова схватил Елизавету за руку. — Ну же, быстрее, ваше высочество!

Далеко уйти мы не успели: позади еще раз громыхнуло, дверь разнесло в щепки, и взрывная волна ударила в спину. Я поднял Щит, закрывая себя с Елизаветой, но нас все равно опрокинуло и протащило по паркету метров пятнадцать.

— Вот это… Что это вообще было? — простонал Поплавский, слезая с Оли. — Сударыня, прошу меня извинить…

Молодец, все-таки успел прикрыть. Даже Щит выставил — и немногим слабее моего. Как и тогда на кладбище, он не переставал зубоскалить, но когда доходило до дела, буквально на глазах перевоплощался и вдруг начинал выдавать такое, чего вряд ли хоть кто-то ожидал от девятнадцатилетнего шалопая.

— Не знаю. — Я убедился, что Елизавета цела, и полез в карман за гарнитурой. — Сейчас… Может, расскажут.

— … связь! Что у вас там происходит? Острый! На связь! — надрывался наушник.

— Жопа у нас тут происходит, — вздохнул я. — Полная.

— Жив! — Судя по голосу, Корф уже и не ждал от меня ответа, и сейчас явно обрадовался. — Вот это рвануло… Там всю крышу в центральном корпусе снесло!

Я бросил взгляд назад и отвернулся, поморщившись. Судя по виду через развороченный дверной проем, чуть ли не от половины бального зала осталась почерневшая дыра в полу, уходящая на первый этаж. Свет в здании погас, и как следует оценить масштаб разрушений я не мог, но из облака пыли, скрывающего развалины, доносились стоны и мольбы о помощи.

Выжившие есть, уже неплохо. Правда, помогать им сейчас некогда — моя задача поважнее.

— Ух, м-мать… — начал было ругаться Поплавский, вскакивая и отряхиваясь.

Но тут же осекся, вспомнив, что с нами дамы.

— Уходить надо. И как можно быстрее. — Я кое-как поднялся и протянул руку Елизавете. — Боюсь, это только начало.

И, будто подтверждая мои слова, на улице послышался визг тормозов, а потом прогремело сразу несколько взрывов. Не таких мощных, как тот, что разнес центральный корпус, но тоже громких. Примерно так обычно звучат выстрелы из противотанковых гранатометов.

— Острый, слышишь меня⁈ — снова ожил наушник. — Т-три микроавтобуса, люди с оружием… Они сейчас двоих г-гардемаринов из РПГ разобрали. — Корф от волнения даже начал слегка заикаться. — Кажется…

— Кажется, ноги уносить надо, — буркнул я, прикрывая гарнитуру ладонью, чтобы лучше слышать. — Можешь посмотреть, что там впереди?

— Света во всем здании нет. Если не включится резервное питание — я слепой как крот.

— Ясно. Ладно, следи пока за улицей. Уходим! — Я развернулся к остальным. — Виталик, со мной. Сударыни, держитесь за нами и слушайте, что я скажу.

— Маркиз, — отозвался Поплавский. — Я что, зря придумывал?