Такая мелочь наверняка не стоила того, чтобы рисковать еще даже не полученным официально местом в Корпусе, но еще не остывшее после пляжа тело само зашагало в сторону «гелика», на ходу разминая плечи и шею. И все, о чем сейчас получалось думать — как бы вбить пажам эти ухмылочки прямо в глотку.

Желательно вместе с зубами.

Красноперые оживились. Ну еще бы: я один, их четверо — отличный расклад, чтобы повеселиться.

Ну, как пожелаете. Сейчас я вас, уроды, так развеселю, что не унесете.

— Вов, а… Ой! — Ольга подбежала к мотоциклу, и, кажется, сразу все поняла. — Стой, подожди! Не надо!

— Не бойся, — глумливо рассмеялся Саша, шагнув мне навстречу, — мы его калечить не будем. Так, объясним, чтобы запомнил, на кого прыгает, баклан ощипанный… А с тобой потом поговорим.

— Саша, прекрати сейчас же! Я полицию вызову!

Оля уже достала телефон и теперь нервно металась туда-сюда вдоль дороги, пытаясь поймать хоть какой-то сигнал. Но так и не смогла: так далеко в глушь вышки, похоже, не добивали.

Да и не нужна нам полиция. Тоже мне проблема — четверо красноперых.

— Что, Васнецов, талант прорезался? — поинтересовался я.

— Ну, мало ли кто тут мимо прошел… Не надо технику без присмотра бросать. — Саша радостно ощерился. — Нарядный у тебя теперь мотоцикл, правда?

— Если честно — не очень, — Я протяжно вздохнул, изображая печаль. — Похабщина какая-то. Зато поедет дальше, в отличие от вашего гроба на колесиках.

— В смысле?

— В прямом. — Я шагнул к «гелику». — Ты что, не видишь — движок барахлит.

Кажется, Саша так меня и не понял. Оказавшись рядом с машиной, я улыбнулся, сжал кулак, и разом зачерпнув половину резерва, одним ударом сверху вниз располовинил радиатор и пробил капот, как фольгу. Ухватился за что-то и со всей силы дернул. «Гелик» сердито шаркнул шинами по обочине, где-то внутри раздался жалобный стон металла, и двигатель, сорвавшись с креплений, громыхнул об поддон.

— Слышь, ты, баклан… — Саша, кажется, не поверил своим глазам — очень большим и изрядно округлившимся. — Да я тебя…

Верховный паж дернулся вперед, но остальные тут же дружно повисли у него на плечах.

— Не лезь, дурак! — прошипел кто-то. — У баклана шестой ранг, он нас всех тут в асфальт закатает!

Ну, хоть один с головой дружит. Правильно сказал: закатаю — если придется. Только с рангом промахнулся: даже на пике мощности я пока не прыгнул бы выше седьмого… Зато уже через пару месяцев и заявленный шестой, и даже пятый будут уже пройденным этапом на пути к показателям, до которых этим красноперым не дотянуться и к полковничьему чину.

— Удачной прогулки, судари. — Я изобразил учтивый поклон. — За сим позвольте проститься.

— П… прогулки? — пробормотал Саша.

Здоровья и Дара у парня имелось с избытком, но на умственных способностях природа, похоже, решила отдохнуть: пока он стоял, скалился и пыхтел, как паровоз, его товарищи уже вовсю носились вокруг «гелика», задрав к небу телефоны и пытаясь поймать сеть. Точно так же, как и Оля пару минут назад.

И точно так же безрезультатно.

Закончив с показательной поркой, я развернулся и уже без суеты зашагал обратно к мотоциклу, даже ни разу не обернувшись.

— Поедем?

Оля широко улыбнулась. Так беззаботно и радостно, будто это не она только что грозилась вызвать полицию в переживаниях за мою персону. Похоже, я даже заработал в ее глазах несколько очков, изящно вырулив из стычки с пажами без мордобоя и не менее бессмысленного вызова на дуэль.

— А знаешь, что-то я уже не очень-то хочу в Выборг, — прижавшись ко мне, проговорила она. — Может, лучше сериальчик у меня посмотрим? Пиццу закажем…

— Не откажусь.

Заводя мотоцикл, я еще раз взглянул на изуродованный пажами бак — и невольно улыбнулся.

Всего несколько штрихов — похоже, самой обычной крохотной кисточкой от лака для ногтей — и похабщина на баке будто по волшебству превратилась в причудливый орнамент вокруг якоря. Темно-красный, в цвет суппортам.

Вот ведь умничка. И когда только успела?

И без того неплохое настроение стремительно пошло вверх. Мотоцикл тронулся с места и покатился в сторону города, оставляя позади искалеченный «гелик».

— Бывайте, красноперые — попрощался я.

И, не дожидаясь ответа, выкрутил газ, осыпая злобно пялящихся на меня пажей пылью и мелкими камешками из-под заднего колеса. Драться было уже не с кем и незачем, но адреналин все еще бурлил в крови, отчаянно требуя выхода, и самурай буквально летел над дорогой, обгоняя наступающий вечер. Оля на этот раз даже не пыталась лезть с селфи и просто крепко обнимала меня, будто и сама почему-то хотела поскорее добраться домой.

И буквально через каких-то минут тридцать-сорок навигатор привел меня обратно в город — прямо на Невский проспект, к четырехэтажному дому перед заездом к старой армянской церкви. На первом этаже здесь расположились театральная касса и какой-то японский ресторанчик, но наш путь лежал дальше — под арку в середине здания, которая выходила во двор. Самый обычный питерский «колодец»… конечно, если не обращать внимания на припаркованные внутри авто: новенькие иномарки, да еще и самых престижных брендов. И я почему-то не сомневался, что одна из них — скорее всего, двухместный красный кабриолет с «мягкой» крышей — принадлежит моей спутнице.

— Ну все, приехали. Пойдем! — проговорила Оля, осторожно стаскивая шлем. — Только веди себя прилично.

— Постараюсь. — Я опустил мотоцикл на подножку и заглушил мотор. — Но обещать, честно говоря, не могу.

Никогда не понимал Александра Сергеевича и его «пышное природы увяданье». Осень есть осень. И пусть этот сентябрь выдался теплым, в нем все равно чувствовалось дыхание далекой зимы. Солнце пока еще отвоевывало дни, однако ночи уже принадлежали холоду и темноте.

Впрочем, я не отказался бы, окажись вдруг сегодняшняя хоть на пару часов дольше обычной. Тогда я успел бы еще и выспаться, а не только… скажем так, восстановить некоторые навыки. Моя прошлая жизнь оставляла совсем немного времени на подобное, однако юное тело обладало поистине безграничным запасом здоровья и энергии. И с лихвой компенсировало и недостаток практики, и даже десять с лишним лет вынужденного воздержания.

Но и ему тоже был нужен отдых. Судя по часам на стене, я проспал чуть больше двух с половиной часов. Ничтожно мало для простого смертного, однако вполне достаточно для Одаренного… Или Одаренных.

Оля то ли тайком поставила будильник, то ли обладала резервом на уровне третьего-четвертого ранга — иначе вряд ли проснулась бы раньше меня после вчерашних… точнее, скорее уже сегодняшних упражнений. К счастью, она не сбежала тайком, оставив меня одного, а решила заняться завтраком. Греметь кастрюлями вполне могла и прислуга, но вряд ли кухарка стала бы слушать музыку на телефоне. Что-то напористое и бодрое, щедро сдобренное ревом перегруженных гитар и барабанным грохотом.

Динамик наверняка орал на полную громкость, но я едва слышал его — так он был далеко. И это в очередной раз намекало на истинные размеры квартиры. Поистине гигантские: вчера я сбросил кроссовки и «броню» прямо на пол в прихожей, потом где-то на заднем плане промелькнула гостиная, потом, кажется, коридор… бессовестно длинный. И только потом спальня, где запросто разместилось бы все десантное отделение Корпуса — три десятка рослых и крепких парней, из которых даже богатырь Камбулат наверняка был не самым крупным… Знатные хоромы. Похоже, Олино семейство занимает вообще весь этаж.

В историческом здании прямо в самом центре города на Невском проспекте.

Нет, я, конечно, и раньше догадывался, что моя теперь уже не просто знакомая не из простых смертных, но пока что понимания не прибавлялось. Само по себе наличие сильного Дара и двухэтажный особняк в Пятигорске полной картины все же не давали.

И вокруг подсказок тоже не имелось. Я лежал под темно-синей шелковой простыней в самой обычной спальне… ну, то есть, в очень большой обычной спальне. Интерьер был выдержан в современном стиле: шторы, окна, шкаф с парой комодов, зеркало на стене, туалетный столик с креслом на колесиках — ничего особенного. Разумеется, все запредельного качества, однако брендовое импортное барахло вполне может позволить себе чуть ли не любой нувориш из тех, кто удачно поднялся в лихие восьмидесятые.