Три дворфа, двое мужчин и одна женщина, стояли в конце ковровой дорожки, которая вела к величественному трону. По обе стороны от трона находились два кресла поменьше.

— Может быть, ты скажешь нам свое имя? — спросил тот, кто был старше всех.

— Может быть, — ответила Ивоннель.

Дворф поцокал языком.

— Ах, прошу прощения, — хмыкнул он. — Рваный Даин из Гаунтлгрима, твой покорный слуга, а это Атрогейт и Амбер Гристл О’Мол из адбарских О’Молов, — добавил он, указав на своих спутников.

— Мы слыхали, будто ты хочешь видеть короля Бренора, — заговорил второй дворф, Атрогейт.

— Ага, и что ты называешь себя дочерью Громфа, — добавила Амбра.

— Меня зовут Ивоннель Бэнр, — объявила гостья. — У меня нет дела ни к вам, ни к вашему королю, но, поскольку я проезжала через его владения, я подумала, что из вежливости следовало бы дать ему аудиенцию.

Гордые дворфы ощетинились и воинственно фыркнули.

— И принять его ответную любезность, — лукаво добавила она.

— Я смотрю, она немного слишком высокого мнения о себе! — съязвила Амбра, но дворф, стоявший справа, — Атрогейт — толкнул женщину локтем.

— Я знаком с Джарлаксом уже сотню лет, — сказал Атрогейт. — И бывал в Мензоберранзане. Почему твое лицо мне незнакомо?

— Я моложе, чем выгляжу, — ответила Ивоннель, не вдаваясь в подробности.

— Но ты же дочь Громфа?

— Я не только дочь архимага Громфа, — отрезала девушка. — Кроме того, мне уже надоел этот разговор. Приведите вашего короля и объявите обо мне или проведите меня через ваши вонючие захламленные пещеры и укажите дорогу к моему отцу. Или к Джарлаксу, если для вас так проще.

Амбра сердито фыркнула, Рваный Даин возмущенно вытаращил глаза, но Атрогейт снова успокоил их.

— Нет нужды в представлениях, я слышал достаточно.

На пороге потайной комнаты в задней части зала, скрытой за занавесью, появился незнакомый дворф с рыжей бородой.

Ивоннель прищурилась, глядя на него. Она узнала этого дворфа — его лицо хранилось в воспоминаниях ее бабки.

Король Бренор поднялся по ступеням и уселся на трон, а две молодые женщины заняли кресла рядом с ним. Ивоннель даже не взглянула на них: она не сводила немигающего взгляда с короля.

— Добрая встреча, король Бренор, — произнесла она, прошла мимо троих дворфов и остановилась перед троном. — Мне многое известно о тебе.

— А мне о тебе ничего не известно, — парировал Бренор.

— Это скоро изменится, — пообещала Ивоннель.

— Ты пришла по делу из Мензоберранзана, так?

Ивоннель покачала головой.

— Нет, и, скорее всего, у меня никогда не будет дел с Мензоберранзаном. Я здесь по собственному желанию, у меня на то личные причины. Я пришла, чтобы найти своего отца или Джарлакса, и, поскольку мне знакомы эти пещеры, я прошу тебя лишь указать, где я могу найти своих родичей.

— Их здесь нет.

— Тогда проводи меня к Дзирту.

Бренор щелкнул пальцами.

— Вот так просто, да? — спросил он. Откинулся в сторону и забросил ногу на подлокотник трона. — Ты приходишь сюда, где тебя никто знать не знает, и думаешь, что я сразу же отведу тебя к моему другу? А что, если ты хочешь захватить его в плен?

— Пойми одну вещь, добрый дворф, — сказала Ивоннель, — если бы не я, твой друг Дзирт не вернулся бы к тебе из Мензоберранзана. Это я позволила ему освободить Далию. Именно я наделила его сверхъестественной силой, чтобы он послужил орудием уничтожения Демогоргона. Это я вмешалась, когда его заключили в темницу Дома Бэнр. Он, Джарлакс, Далия и человек по имени Артемис Энтрери погибли бы в этих застенках, если бы не я. Единственная причина, по которой твой друг вернулся к тебе, перед тобой, король Бренор, и если ты мне не веришь, тебе следует пойти и поговорить с Джарлаксом, прежде чем оскорблять меня. Тогда ты поймешь, что не стоит так грубо обращаться со мной, добрый король.

Выходит, ты та самая девушка, которая позволила им уйти?

— Да, я.

— Всем четверым?

— Всем четверым.

— Значит, теперь нам следует стать друзьями, так, что ли? — осведомился Бренор.

— Едва ли, — ответила женщина–дроу, намеренно придав лицу кислое выражение. — Я могу прожить полную жизнь и успешно достичь всех своих целей, ни разу не назвав другом представителя твоей расы.

— Когда–то я думал то же самое насчет себя и твоего народа, — возразил Бренор, а пятеро остальных дворфов надулись и приняли воинственный вид. Девушке даже показалось, что королевы Кулак и Ярость собираются спрыгнуть с возвышения и напасть на нее.

Ивоннель ухмыльнулась и слегка поклонилась, чтобы показать, что намек понят.

— Ну что ж, — заметил Бренор, — может, мы все же станем друзьями, и довольно скоро.

Но Ивоннель покачала головой, и выражение ее лица снова стало жестким.

— Я не вижу этого в своем будущем, король дворфов, потому что я еще помню, как ты раскроил мне череп топором. Я не желаю заводить дружбу с королем Бренором Боевой Молот.

Это странное замечание заставило всех дворфов в недоумении уставиться на нее; Атрогейт пожал плечами, когда Рваный Даин и Амбра посмотрели на него в ожидании разъяснений. Бренор также пребывал в полной растерянности и ничего не мог ответить на вопросительные взгляды своих королев.

Но Ивоннель видела, что в мозгу у Бренора постепенно забрезжил свет. Он прежде слышал о ней; по крайней мере, до него дошли какие–то отрывочные сведения. Ее имя наверняка было ему знакомо, хотя в тот далекий день, когда они встретились в туннелях поблизости от Мифрил Халла, это имя носила другая женщина.

— Твоего папаши здесь нет, и Джарлакса тоже, — довольно холодно произнес Бренор. — Они сейчас в Лускане, городе к северу отсюда, и я не знаю, когда они намерены вернуться.

— Ты покажешь мне дорогу туда?

Бренор поразмыслил некоторое время; на лице его промелькнуло озабоченное выражение, и ясно было, что он спорит сам с собой. Разумеется, Ивоннель была достаточно умна, чтобы понимать причину его сомнений.

— Ладно, я это устрою, если ты та, за кого себя выдаешь, — ответил он.

— Ты пошлешь им весть обо мне? — догадалась она.

— Ага. Это недолго. У нас на всем пути отсюда до Лускана есть скороходы и курьеры. Мы отведем тебе комнату, где ты сможешь отдохнуть, и никто тебя не побеспокоит, если ты сама не побеспокоишь никого из нас.

Ивоннель, довольная этим ответом, снова поклонилась, и Рваный Даин позвал отряд из дюжины воинов, которые привели гостью в зал; затем стражники вышли, и Ивоннель последовала за ними.

— Раскроил ей череп? — услышала она шепот одной из дворфских королев, обращенный к Бренору.

— Может быть, это случится еще раз, — добавил дворф по имени Атрогейт.

Ивоннель запомнила этот разговор и подумала, что однажды ей, возможно, придется убить нескольких дворфов из этой компании.

Стражи привели ее в отдельную комнату и велели сидеть там. Помещение тщательно охранялось: в коридоре за единственной дверью выстроился целый отряд воинов и жрецов.

И Ивоннель принялась располагаться на ночлег.

Однако ей не пришлось долго ждать: прежде чем она погрузилась в Дремление, дверь распахнулась и на пороге возникла знакомая фигура.

— Как приятно снова встретиться с тобой, отец, — произнесла девушка.

Но архимагу Громфу эта встреча явно не доставила удовольствия.

Она удивилась и не слишком обрадовалась, увидев его, и не стала скрывать это неприятное удивление. Кэтти–бри всегда чувствовала себя неуютно в обществе Артемиса Энтрери, несмотря на уверения Дзирта в том, что Энтрери изменился. В конце концов, поводом к их знакомству в тот далекий день, много лет назад, послужило то, что ассасин насильно увел ее с собой.

— Мне очень жаль, что с Дзиртом так получилось, — начал Энтрери.

— Я тебя ни в чем не виню, — ответила женщина, впрочем, довольно жестко.

— Я все понимаю и без обвинений. Я знаю, зачем Дзирт пришел в Подземье — частично это произошло из–за меня.