Я невольно хмыкнул. Что ж, выходит, я даже не особо и потеряю. Прокачивать слабое тело ненаследного принца я так и так начал, а оперировать магией на том же уровне что и прежде мне всё равно в ближайшее время не дано. Впрочем, дракон ведь обещал с этим помочь.

— Как мне быстрее достичь полной трансформации? — уточнил я.

Чешуйчатый вздохнул, выпрямился, глядя сверху вниз, как на назойливую букашку.

— Тебе нужно сражаться. И убивать. Ярость битвы, кровь и опасность подталкивают процесс к завершению. С твоей нынешней жизнью это проблематично, впрочем… думаю, теперь всё изменится. Иди, тебя уже ждут.

Я хотел задать ещё пару вопросов, но иллюзорный мир завихрился ярким пламенем, опалившим мне лицо, спину и левую руку по локоть. Огненная боль вцепилась в тело раздраженным зверем, заставив распахнуть рот в безмолвном крике…

Оглушающая тишина была первым, что я услышал в реальном мире. Я осознал себя лежащим на полу, на чем-то липком и вонючем, но явно не в луже крови. Это радует.

Следом пришла боль: лицо, спина и левая рука всё ещё горели и саднили, но уже не так невыносимо.

Я открыл глаза.

Большой зал остался без изменений: никакого пепла, никакой смолы и прочей гнуси. Разве что вокруг меня расползлось похожее пятно, но это мелочи.

Я пошевелился, с трудом сел и осмотрелся. Внизу, за ступеньками трона, стояли на коленях все собравшиеся, покорно склонив головы и словно ожидая приказов. Чуть выше меня, на троне, восседала тварь, захватившая тело барона Дрейна. Левая рука одержимого покоилась на подлокотнике трона, а правой существо держало малыша Порта. Мальчик выглядел бледным, трясущимся от ужаса, но, самое главное, был жив.

Зеленые факелы глаз одержимого вперились в меня.

— Очнулся, — в безжизненном голосе послышалось какое-то животное удовлетворение. — Я знал, что так просто тебя не убить, лорд Кард.

Я промолчал. Выпрямился, отметив, что подо мной слишком уж много той смолянистой жижи, которая сейчас окутывала тело мертвого барона. Неужто тварь, что поселилась внутри обезглавленного Дрейна, попыталась завладеть и моим телом?

Едва я оказался на ногах, как боль и слабость отступили, сменившись ощущением прибывающих сил. Беглый осмотр каналов дал понять, что они слегка подсохли и уменьшились, но теперь от источника вел ещё один путь — тонкая сеть узоров, расходившаяся по всему телу, затрагивая кровеносные сосуды, мышцы и сердце. И с каждым последующим ударом я ощущал, как крепнут мускулы.

И где-то в груди зашевелилось предвкушение схватки.

— Откуда ты такой взялся, милейший? — с усмешкой полюбопытствовал я. — Осквернил такого благородного человека, как барон Дрейн, навёл беспорядок. Нехорошо.

Одержимый громко рассмеялся.

— Нас много, — глухо сказал он. — И пришла пора нам выйти из тени.

— Да, пора бы уже показаться, — я скосил глаза левее. Зеленые очаги невольно проследили за моим взглядом — и тотчас позади одержимого возник Радаст. Клинок убийцы неслышно вонзился в спинку трона, пробив её и плоть существа.

Одержимый взревел от боли, отшвырнул Порта, вскочил и кинулся почему-то на меня. Но недостаточно быстро — благодаря усиленному физическому телу я с лёгкостью увернулся, скользнул за спину твари. Рана от клинка Радаста оказалась довольно глубокой, и сквозь неё я видел внутренности мертвяка: залитые той же смолянистой субстанцией. И она бурлила, гуляла пузырями, явно собираясь залатать разрез на теле носителя.

Нет, так одержимого не победить, здесь нужен иной подход.

Впрочем…

Нож, отобранный мной у незадачливого паренька-убийцы из Пятен Тени, выскользнул из-за голенища сапог в ладонь. Одержимый крутанулся на месте, зарычал от ярости, замахнулся, явно намереваясь снести мне голову.

Я подсел, пропуская удар, вонзил клинок снизу вверх, в подбородок — или то место, где он по идее должен быть. Рука с ножом вонзилась в вязкую субстанцию будто в кисель — и застряла там. В глубине туловища одержимого раздался рокочущий смех.

— Это не сработает, лорд. Меня нельзя убить!

— Много болтаешь, — буркнул я, пропуская через лезвие ножа небольшой разряд энергии — остатки тех крох, что ещё плескались в моих изрядно сократившихся теперь резервуарах. Энергетическая стрела прошила субстанцию, нащупала в центре скопления нечто небольшое, крайне плотное и явно подпитывающее энергией всё тело одержимого — и с размаху пробила это ядро.

Вопль твари прибил меня к полу, в ушах мгновенно зазвенело, по щекам потекло теплое, глаза подернулись мутной пеленой. Раскрыв рот от боли, я перекатился набок, свернулся в позу зародыша и принялся дышать, дожидаясь, пока откат не утихнет. Я не слышал ничего вокруг и даже собственного дыхания. Прошла вечность — или всего пара минут, как кто-то дотронулся до моего плеча, очень аккуратно, явно боясь потревожить.

Я сел, нашел мутным взглядом склонившегося надо мной Радаста. Позади убийцы стоял взволнованный Порт — мальчишка выглядел потрепанным, но невредимым, лишь пара царапин на шее осталась на память после нападения одержимого.

Радаст открывал и закрывал рот, и сквозь звон в голове и ушах я не сразу догадался, что убийца пытается мне что-то сказать.

— Я не слышу, — пробормотал я одними губами, и не смог различить ни звука собственного голоса. Проклятая тварь! Каким образом мастер-ассасин избежал контузии? Да и Порт не выглядит ушибленным. Может, предсмертный вой был целенаправленным и предназначался только мне?

Выкидыш свиноматки, тысяча топоров ему в сраку на том свете!

С трудом сфокусировав внимание на энергетической структуре тела, я пустил легкую волну очищения. В голове стало звенеть гораздо меньше, но слух не вернулся. Ладно, плевать, со временем восстановится. Ничего летального я не чувствую, значит, всё нормально.

Я поднялся, отодвинул убийцу в сторону, взглянул на всё ещё склонившихся перед возвышением аристократов. На сей раз я заметил в нескольких местах окровавленные тела. Похоже, не всем понравилось появление одержимого, и твари пришлось прирезать некоторых особо недовольных. А вот то, что орки продолжают неподвижно стоять на коленях — плохой знак. Скорее всего, одержимый применил массовое заклятие, нечто вроде подчинения воли. По идее, с его смертью действие плетения должно потихоньку рассеяться…

Сбоку мне под руку сунулся малыш Порт, мягко, но настойчиво повёл куда-то назад. Я подчинился без раздумий, выискивая в толпе Лерида, Вирру и Анесс. И не сразу понял, в чём дело, когда под пятой точкой оказался трон.

Окинув внимательным взглядом юного герцога, я спросил:

— Уверен?

Мальчик кивнул, легко улыбаясь. И сенсорный фон зафиксировал искреннюю радость этого ребенка. Демоны, он ведь действительно теперь считает меня своим отцом и хочет, чтобы именно я правил герцогством, со всей полнотой власти, титулом и привилегиями. Что ж, на данный момент Порт — полноправный герцог, и только ему решать, как поступить с этой серебристо-черной короной, что покоится на маленькой голове.

Мальчишка, видимо, расценил мой взгляд по-своему, снял с головы корону и, привстав на цыпочки, водрузил мне на голову.

Украшение легло на макушку неожиданно холодной тяжестью. Острая боль пронзила затылок, прогулялась электрическим разрядом от темечка до пят. Меня тряхнуло, пальцы вцепились в подлокотники, а сквозь плотно сжатые зубы донеслось:

— … мать!

Начало фразы я слышал будто сквозь вату, но вот конец разнесся в тишине главного зала неожиданно громким эхом.

И, словно пробуждаясь от долгого сна, мои — теперь уже точно мои! — подданные встрепенулись, начали поднимать головы. И первое, что они видели — это меня, сидящего на троне с мрачным выражением лица, а затем, чуть дальше, на ступенях — убитого одержимого.

Один за другим, не сговариваясь, они вновь склонили головы, но теперь в знак уважения и признания моей власти. И я, наконец, увидел в дальнем конце комнаты дядюшку, рядом с которым была Вирра и её отец. В другом краю зала стояла, поклонившись, Анесс.