— Да что с вами обоими? Только что все было прекрасно! Ладно Грег ревнует, а ты то что?

— А я получив сеанс лечебной магии, сейчас попрошу мужа забрать меня отсюда, — вся ее радость как-то вдруг поблекла, полиняла, оставив вместо себя холод, плотным комком свернувшийся в желудке. Зябко поведя плечами, Иришка потянула на себя покрывало. В глазах закипали слезы, и она часто заморгала в тщетной попытке остановить их.

— Так, все успокоились. Это была шутка. Я признаю, что она глупая. Слышишь, Аола? — испуганный Кастерс, не обращая внимания на грозное рычание брюнета, попытался обнять жену. — Только не плачь, не надо.

— Вы меня измучили, — она все-таки заплакала, размазывая кулаками слезы, крупным горохом покатившиеся из глаз. — Сколько можно? Вы то пикируетесь, изображая ссору, то ссоритесь по-настоящему. И еще эти ваши гадкие прозвища! Птичка! Сладкая! Боитесь меня чужим именем назвать?! Фу! — закашлялась, вслепую пошарила по кровати в поисках платка, нащупав что-то похожее, высморкалась и вытерла лицо.

— Отдай мне это, родная, — Грег аккуратно протянул руку ладонью вверх. — Пожалуйста.

— Зачем еще? — Иришка подозрительно развернула бежевую ткань, на которой резвились черные котята, и во все глаза уставилась на мужнины трусы. — Чистые хоть?

Хитрый Кастерс, как-то незаметно успевший придвинуться вплотную, потянул на себя котиков.

— Это ты такой модник? — забыв про слезы, маркиза не собиралась выпускать бельишко из рук. — Рыжая голова кивнула в знак согласия. — А зачем тогда ты, — Иришка помахала котиками перед некромантовым носом, — хотел забрать чужие труселя?

— Я тебя смущать не хотел! — Грег придвинулся с другой стороны.

— Вот что мне с вами делать? Мне ведь так нелегко.

— Пойдем купаться, драгоценная, — в черных глазах вспыхнула надежда. — А рыжий тут со своими котиками подождет.

Тяжело вздохнув, Иришка склонила голову на его плечо.

Устроившись на мягком пуфике, новобрачная, несколько апатичная после недавних слез, следила за действиями Грегори, который с самым серьезным видом наполнял ванну, регулировал температуру воды, добавлял какие-то ароматные масла.

— Лепестков не надо, — ее тихое.

— Почему? — повернувшись всем корпусом брюнет дал прекрасную возможность полюбоваться на себя. Те ее фантазии были очень близки к истине. Мужчина и впрямь был сложен как греческий бог. Иришка вспомнила, как читала у Ефремова описание Менедема и думала, что никогда в живую такого мужчины не увидит: «На выпуклой широченной груди могучими плитами лежали грудные мускулы, нижним краем немного не достигая правильной арки слегка выступающего реберного края. Ниже брюшные мышцы были столь толсты, что вместо сужения в талии нависали выступами над бедрами. Самое узкое место тела приходилось на верхнюю часть бедер, хотя их мускулы и особенно голени вздувались широко выше и ниже колен»[3].

— Не надо, пожалуйста.

— Как хочешь, — он пожал плечами и отвернулся, позволяя любоваться подтянутыми ягодицами. «Нет, пожалуй он лучше книжного. Похож на статую Поликтетова Копьеносца, только по мужской части, хвала небу, превосходит».

Грег тем временем зажигал многочисленные свечи. «Романтик голопопый», — улыбнулась Иришка.

— Я сейчас усну.

— Не успеешь, милая, — погасив верхний свет, он подошел к жене. — Повернись.

— Зачем?

— Подберу волосы, чтобы не намокли. Ну же, — поторопил он.

— Я сама, — послушно сев так, чтобы ему было удобно, откинула голову назад и прикрыла глаза, удивляясь про себя тому насколько приятны прикосновения смуглых пальцев. Обычно она терпеть не могла, когда кто-то копался в ее волосах, но вот то, что вытворял Грегори, заставляло плавиться от удовольствия.

— Вот и все, — улыбаясь, он заглянул в ее немного расфокусированные русалочьи глаза. — Куда ты смотришь?

— А? — перед самым лицом, словно дразня, заманчиво покачивался здоровенный возбужденный мужской член. Иришка облизнула губы. — Что?

Тихонько рыкнув, Грег подхватил свое задумчивое сокровище на руки, отбросив ставшее ненужным покрывало, в которое она была укутана, и шагнул в ванну, скорее напоминающую небольшой круглый бассейн, утопленный в пол. Уселся, устроив жену на коленях, лицом к себе.

— Ты все время проверяешь на прочность мое самообладание, птичка, — он с удовольствием устроил руки на ее бедрах.

— Ты такой красивый, — Иришка шепнула в самые его губы. — Я и не знала, что такие бывают, — она не обратила внимание на то, что снова стала птичкой. Запустив пальцы в густые короткие волосы мужа, она массировала его затылок.

— Глупости, — брюнет даже головой попытался помотать, но маленькие женские ручки не позволили ему этого.

— Упрямый мой, — провокационно улыбнувшись, она поерзала на мужских коленях, вызывая полустон, полурык, и приникла к губам своего персонального некроманта. — Люби меня.

Целуя сладкие губы жены, он мысленно благодарил рыжего за его способности к лечебной магии. Пусть у него несносный характер, зато Аола жива, здорова и стонет от удовольствия. Послушный ее просьбе, он слегка приподнял разомлевшую от ласк благоверную, позволив себе очень медленно проникать в ее горячее влажное лоно. Потом, закусив губу и перемножая в уме двухзначные цифры, остановился. Замер, чтобы дать ей время привыкнуть.

— Грег, хочу! Грег! — Иришка застонала, задвигалась, посылая в тартарары всю его хваленую выдержку, заставляя забыть обо всем, с каждым движением приближая к необыкновенному, яркому, огромному, разделенному пополам, навсегда соединяющему их финалу.

Тот самый Копьеносец. Нажми сюда

— Грег.

— Что? — он отвлекся от увлекательного процесса намыливания стройного тела жены. — Не три глаза, мыло попадет.

— Нам нужно поговорить, — Иришка зевнула до слез.

— Поговорим. Поставь ногу на бортик, — брюнет не на шутку увлекся.

— Вы не должны все время ругаться с Касом, — она послушно устроила свою узкую ступню на краю ванны.

— Демоны и бездна! Ну вот зачем ты его вспомнила, милая? Весь настрой пропал.

— За тем, что мы одна семья. И ребенок…

— Об этом еще рано судить.

— Я о Миранде, — засмеявшись, Иришка повернулась к мужу. — Пожалуйста, мой хороший! Я даже согласна безропотно терпеть ваши постоянные шуточки.

— Пожалуй я готов к переговорам, но ты должна предоставить веские аргументы.

— Мне нравится такой подход, ваша светлость, — привстав на цыпочки, она поцеловала уголок твердых губ.

— Ты двигаешься в правильном направлении, птичка, — Грегори хищно улыбнулся. — А теперь повернись и подними ножку, как я тебя просил, красавица моя.

Спальня встретила их тишиной. Летние ночи коротки, и в неверном предрассветном сумраке было видно, что Кастерс лежит на кровати, повернувшись к ним спиной. Грег уже открыл рот, чтобы сказать очередную колкость по поводу рыжего, но был утащен в гардеробную рассерженной супругой.

— Ты же обещал! — она обиженно отвернулась от некроманта что-то выискивая на полках.

— Забыл, представляешь? — он даже по лбу себя стукнул. — Вот же привычки дурацкие. А зачем тебе сорочка?

— У меня тоже привычки! — сердито сопя, Иришка надела ночнушку. — Постарайся все же придерживаться достигнутых соглашений, а то мне придется принимать радикальные меры для улучшения твоей памяти!

— Какие? — Грег привычно уже подхватил Аолу на руки.

— Не знаю еще, — она улыбнулась, зевнула и потерлась носом об его плечо. — Но я придумаю.

Позволив довольному мужу отнести себя в спальню и сгрузить на кровать, Иришка поползла к Кастерсу. Почему-то она была уверена, что он не спит. Прижавшись к напряженной спине рыжего, обняла крепко, уткнулась носом между лопаток, вдыхая запах кофе и шоколада. Подумала и поцеловала. Он вздохнул длинно и накрыл ее маленькую ладошку своей большой и крепкой, словно безмолвно принимая ее извинения.