— Тина я, — горничная промокнула глаза кончиком фартука. — В Темной Дубраве третий год служу. Сначала взяли на кухню, а потом и до господских комнат допустили. Теперь значит к хозяйке приставили…

— Дальше, — колобок кивнул, и в спину опять отдало, а перед глазами нарисовалась подушка, большая мягкая набитая гусиным пухом. И так захотелось прислонить ее к неудобной спинке демонова кресла, и чтоб подушка непременно была в алой атласной наволочке с оборками. — А почему ты, Тина, так пристально смотрела за тем, как ее светлость войдет в свои покои? Что отворачиваешься? — он, кряхтя, встал, уцепил рукой девичий подбородок и заглянул в лицо. — Ты знаешь, как наказывают тех, кто злоумышляет против своих хозяев? В зависимости от степени вины их отправляют либо на рудники, либо на виселицу? Ты помнишь, об этом, Тина?

Бледная как простыня девушка беззвучно открывала и закрывала рот.

— Шевалье, — в комнату вальяжно вплыл Пушок, — как вы жестоки! Давайте я сам пообщаюсь с Тиночкой, — кот сладко потянулся, выставив вперед передние лапы и оставляя когтями глубокие борозды в каменном полу. — Она мне сразу все расскажет. Правда, милая? Ой! ну и как хотите! Не буду вам мешать.

Лысый проходимец полюбовался на упавшую на колени рыдающую девицу, презрительно фыркнул и отвернулся.

— Ну что вам сказать? — ди Мартен принял у невесты кубок горячего вина, успев поцеловать кончики пальцев краснеющей Карги. В ответ на ее грозный взгляд шевалье чуть виновато улыбнулся, вот только в его раскаяние никто из присутствующих не поверил. — Мне удалось выяснить не слишком много. Первое и самое важное, присягу приняли абсолютно все жители поместья. Второе, старая ключница, которая служит здесь больше сорока лет — любительница страшных историй. Она заморочила головы прислуге, день за днем вещая о том, что как только хозяйка ступит на порог родительского дома, все изменится в Темной Дубраве. Мол существует пророчество, что последняя рю Моро возродит или погубит род. И та же участь ждет ее челядь. Народ ей конечно не верил, но встречал хозяйку настороженно, за столько лет люди привыкли к некоторой вседозволенности, а тут все из себя такие красивые мы. Ивушка, а ужин скоро?

— Сразу же как только ты закончишь рассказ.

— А булочки никакой нету?

— Горе мое, — Неели быстро вышла из комнаты, бросив суровый взгляд на диван, на котором расположилась молодежь. Она вернулась, неся судочек с паштетом и гренки, поставила их на столик рядом с Тео, ненадолго замерла в задумчивости, а потом решительно подсунула ему под спину подушку и вздохнула успокоенно.

— В общем тут появляемся мы и, не спрашиваясь, берем со слуг клятву верности да не простую, а на крови.

— Она самая надежная — буркнул Грег.

— Кто же спорит? — ди Мартен отведал греночку. — У Антуана паштет нежнее. Так вот, — он осмотрел семейство, невозмутимо ожидающее его рассказа. Все знали, что подгонять Тео, а тем более пытаться разлучить его с едой, было делом гиблым, — эта Тина говорит, что в хозяйском кабинете есть гобелен, на котором выткан портрет основателя рода. Если он потемнеет, то конец неминуем, а коли останется прежним, то есть надежда на возрождение. И вот эта дура все мечтала посмотреть на изображение графа Хьюго.

— Дикость какая, — Иришка передернула плечами.

— Ну не скажи, сладкая. Пророчества ведь и истинными бывают, — Кас подхватился на ноги. — Не хочешь посмотреть на портрет старичка?

На единственном гобелене, украшающем стены кабинета, был изображен рыцарь в полном доспехе. Он поставил ногу на поверженного гигантских размеров кабана и, опираясь на копье с полосатым штандартом, смотрел на своих далеких потомков. Детали разглядеть не удавалось. Время не пощадило гобелен. Иришка подошла и ласково погладила старого Хьюго. Золотистое сияние окутало ее ладонь, заставляя яростно блестеть доспехи графа, и воинственно топорщиться его усы.

— Какая нечеловеческая красота, — в благоговейной тишине послышался голос хвостатого модника. — Особенно мне нравятся вызолоченные клыки у кабана!

— А мне больше понравилось яблочко в его рту! — не согласилась некромашка.

— Хочу яблочка, — прижала ее к себе Иришка, — или селедки? — она наморщила лоб.

— Ничего другого я и не ожидала, — подвела итог беседы Неели. — Быстро все за стол!

Одетая в темный плащ с накинутым капюшоном фигура остановилась перед сияющим первозданными красками гобеленом.

— Не думай, что меня остановит клятва! Она пойдет только на пользу делу. А ты в благодарность за это получишь легкую смерть, Аола Александра рю Моро!

Иришка проснулась, когда было еще совсем рано, однако спать совсем не хотелось, хотелось чего-нибудь этакого. Беременный организм был на удивление бодр и требовал еды и активных физических нагрузок. Она посмотрела на оба имеющихся в наличии тренажера, которые в данный момент так сладко спали, что будить их просто рука не поднималась.

«Пусть еще отдохнут, небось вымотались с дороги», — она тихонько выскользнула из кровати и на цыпочках побежала в ванную. Кое-как приведя себя в порядок, Иришка вышла из спальни.

— Ты чего тут? — она чуть не споткнулась о кошачью корзиночку, стоящую под дверью.

— Вот, стерегу хозяев, — Пушок приоткрыл один глаз.

— Умничка мой! Ну будешь и дальше нести вахту или со мной пойдешь, осмотришься?

— И чего тебе не спится? — видно было, что кот ворчал для порядка.

Иришка ухватила недовольного ушастика под теплое пузцо, почесала за ушком.

— Ты наверняка тут уже все осмотрел? На кухню покажешь дорогу?

— Легко, — кот прижмурился от удовольствия. — По коридору и направо, — принялся командовать ушастик.

На кухне в этот час только-только начиналась жизнь. Топились плиты, зевающий поваренок просеивал муку на булочки. Бодрый Антуан проверял запас специй, доведя кухарку до белого каления.

— Что значит у нас корицы не имеется? Вам, что не сообщили, что едет ее светлость?

— А зачем мне корица, — появление хозяйки с колдовским котом на плече, заставило слуг замереть истуканами. — А почему все замолчали?

— Дикие они тут, неприветливые, — Пушок расстроенно покачал головой. — Даже не здороваются.

— Ну и мы с ними здороваться не станем, усмехнулась Иришка и, провожаемая удивленным взглядом кухарки и восхищенным Антуана, полезла проверять содержимое полочек, кладовочек, ящичков.

Не обращая никакого внимания на присутствующих в помещении людей, маркиза готовила завтрак, кот по прежнему сидел на ее плече и нашептывал что-то на ухо ее светлости. Омлет с ветчиной и сыром, легкий овощной салат, гренки, кофейник и многое другое, включая сметану для кота, нашли свое место на сервировочном столике, и спустя четверть часа Иришка покинула кухню, оставив после себя дразнящий аппетит шлейф ароматов.

— Ох, и ловка графинюшка, — только и промолвила кухарка.

— А то, — подтвердил Антуан, подкручивая ус. — Ты бы у ее светлости паштет делать поучилась.

— Неужто умеет? — поваренок лучился любопытством.

— Знаете, как мы с ней познакомились? Дело было так…

Марту Иришка заметила издалека. Она стояла у дверей в хозяйские покои. Увидев хозяйку, камеристка поспешила к ней.

— Ваша светлость, голубушка, а что же вы не спите? Я только собралась наряды разобрать.

— Ну и разбирай себе на здоровье, — улыбнулась маркиза, — да смотри, не торопись.

— Как скажете, — глаза Пышечки лучились весельем.

Иришка посмотрела на хорошенькую камеристку.

— Дай-ка мне свой передничек и наколку, — распорядилась она.

— Зачем это? Неужели выгоняете?

— Сейчас тресну, если не прекратишь болтать глупости! Ну куда я без тебя?

— А все ж таки для чего это?

— Выйдешь замуж узнаешь, — подал голос Пушок. — А пока тебе еще рано задавать такие вопросы ее светлости.