К восьми — на мою прическу, макияж и одевание всей свадебной мишуры уходит ровно три часа — в дверь стучат.

— Маша? — Голос Гарика почему-то заставляет дернуться, и шпилька выпадает из рук моей стилистки, потому что я слишком резко поворачиваю голову. — Я не уверен, что ты там.

Хочется бросить ему, что логичнее было бы проверить это вечером, чем утром узнать, что стал героем «Сбежавшей невесты», но я сдерживаюсь и, прочистив горло незаметным кашлем, отзываюсь:

— Мы уже почти закончили. Но тебе нужно выехать раньше. Ты читал, что я тебе оставила?

Так как Гарик, намеренно или нет, самоустранился от торжества, мне пришлось скрестить пальцы и, понадеявшись на известное русское «авось», просто написать ему примерный план торжества.

Сейчас Гарику нужно было не ломиться ко мне, а ехать к месту проведения церемонии и ждать меня там.

— Ту большую портянку на пару страниц? — В его голосе нотки страдания.

— Прости, я била себя по рукам буквально за каждую запятую, — почти честно выкрикиваю я.

— Я все прочитал, — отвечает он из-за двери. — Хотел сказать тебе… спасибо. За то, что взяла на себя всю организацию.

— Ерунда, мне как раз нечем было заняться, — бравирую в ответ.

На самом деле, это ирония чистейшей воды, и мы оба это понимаем, но оба умалчиваем о том, что выставлено напоказ из-за фигового листа.

Гарик молча уходит, даже не поинтересовавшись, не передумала ли я.

Женщинам свойственно отказываться от брака в самый ответственный момент — это совсем не киношная история, а реальный факт из жизни как минимум двух моих приятельниц.

Я в последний раз смотрю на себя в зеркало.

Мы решили отказаться от традиционной фаты и вместо нее украсили волосы живыми белыми орхидеями и маленькими жемчужинами от Сваровски. На мой взгляд, получилось мило и нежно, уж во всяком случае точно лучше, чем какой-то начёс а ля «Мадам Помпадур».

Стилистка сделала красивый нежный макияж в розовых тонах, и подчеркнула кожу легким сверкающим тинтом.

Можно сказать, что я выгляжу на все двести процентов.

Папа уже ждет меня в машине перед домом.

Сегодня за рулем его «Мерседеса» водитель, и когда мы выезжаем за ворота, отец осторожно говорит:

— Маша, ты у меня уже такая взрослая.

Я знаю, как ему тяжело сдерживать дрожь в голосе, а еще тяжелее не обнять меня, чтобы не испортить красоту, но все равно шмыгаю носом. Потекшая тушь, наверное, сделает мой идеальный невестошный образ более живым.

— Ты уверена? — спрашивает папа, когда мы, обменявшись парой подбадривающих шуток, подъезжаем к месту проведения церемонии — Царицыно.

— Абсолютно, — улыбаюсь я.

— Значит, не уверена, — печально отвечает он.

Приходится взять его за руки, сжать в своих ладонях и сказать ту мантру, которую я повторяю себе каждый день, и благодаря которой до сих пор нахожусь в ладах со своей головой.

— Па, знаешь, в жизни всякое бывает. Кто-то сразу находит свою половину и живет с ней душа в душу до гробовой доски. Кто-то всю жизнь перебирает варианты, так и не дойдя до ЗАГСа. А кто-то ходит туда так часто, что ему уже предлагают абонемент. А кто-то не ждет никаких фейерверков и просто находит человека, с которым спокойно и надежно. А то, знаешь, — грустно улыбаюсь, потому что для меня это как раз актуально, — бывает, думаешь, что знаешь человека на все сто, а там столько гнили внутри, что за год не отмыться. А ведь вроде любовь и все такое.

Отец кивает, потому что в какой-то степени — это очень похоже и на их с мамой историю: сначала любовь до гроба, а потом скандалы, ругань, разъезды и попытки снова склеить разбитую чашку, которые в конечном счете привели к окончательному разрыву. И скандалам, которые продолжаются до сих пор, стоит им сойтись на одной территории.

По этому поводу я пошла на беспрецедентный шаг и рассадила их за разные столики.

Что, в общем, не гарантирует, что мать не найдет способ ужалить его при первом же удобном случае.

А заодно и меня, за то, что отодвинула ее от всех свадебных хлопот.

— И ты думаешь, что этот парень будет о тебе заботится? — недоверчиво переспрашивает отец.

Я никогда ему не вру, в крайнем случае, могу просто что-то недоговаривать и то просто чтобы не нагнетать там, где сама не уверена.

— Па, я уверена, что всегда смогу на него рассчитывать, и что мы отлично ладим. Мы строим отношения на доверии и определенных правилах, а ты же должен знать, что любой, даже не очень хороший контракт, все равно лучше устной договоренности.

— Я как-то упустил момент, когда моя маленькая романтическая девочка превратилась в циника.

Если бы это сказал кто-то другой, я бы подумала, что человек просто нашел способ завуалировано и вежливо назвать меня сукой, но мой прямолинейный папа сказал бы это прямо, а не прикрываясь красивыми словами.

Просто… все так.

Может, я и не любила Призрака той самой любовью, которую проносят через всю жизнь, но он преподнес мне хороший урок на всю жизнь — нельзя доверять чувствам.

И мужчинам, которые их вызывают.

Безопасность, надежность и стабильность — лучшая основа для крепкого союза.

Делового или брачного — не имеет значения.

— Все будет хорошо, па, — я тянусь к нему, обнимаю со всей нежностью, на которую только способна и, отодвинувшись, тут же напускаю игривый вид. — И, потом, разве ты не хочешь на всю жизнь остаться единственным мужчиной, которому принадлежит мое сердце?

Когда я была маленькой, он любил шутить, что мое сердце все равно всегда будет принадлежать ему, потому что так, как он, меня все равно не будет любить ни один смертный мужчина. Сейчас его слова звучат в моей голове почти как пророчество.

— Что бы не случилось, — он в последний раз крепко сжимает мои пальцы, и мне сразу становится легче, — никогда не забывай, что ты не должна находится там, где тебя не любят, не ценят и не уважают. И тебе есть куда уйти.

Он сует руку во внутренний карман пиджака, достает оттуда связку ключей и плотный набитый какими-то бумагами конверт.

— Это ключи…? — не знаю, что и думать, поэтому подвешиваю вопрос без ответа.

— Твой путь к отступлению. Я желаю тебе только добра и счастья, и готов защищать тебя от всего мира. Но безопасный тыл все равно не помешает.

Я только рассеянно моргаю, и когда на глаза снова наворачиваются слезы, папа тут же начинает шутить по поводу зареванной невесты со старой картины, и первым выходит из машины.

Теперь осталось только сделать последний шаг.

И хорошо бы, чтобы в этот момент сомнения покинули мою голову раз и навсегда.

Наша свадьба оформлена в лучших традициях американских романтических фильмов: красивая свадебная арка из белых цветов, два ряда скамеек для гостей и дорожка между ними, по которой папа ведет меня прямо навстречу новой жизни.

Сейчас у нас просто красивая церемония, как любит шутить Маруся «для этих ваших инстаграмов». Официальные документы мы подпишем «за кулисами», после торжественного момента.

А пока, под красивую музыка маленького оркестра, папа медленно ведет меня к Гарику.

Мой почти_муж сказал, что сам выберет в чем вступать в брак, так что его «наряд» был для меня загадкой до сегодняшнего дня. Но чем ближе я подхожу, тем больше понимаю, что сегодня он по-особенному хорош. В классическом черном смокинге, но без галстука и бабочки, что придает его выхолощенному образу аристократа некоторой дерзкой расхлябанности.

Я непроизвольно ускоряю шаг, но чем ближе подхожу, тем отчетливее замечаю, что мой модный денди выглядит… очень уставшим. Как будто в этом своем Мюнхене он не подписывал документы, а ворочал мешки с цементом двадцать четыре на семь.

Совсем не спал?

Даже бизнесменам необходим сон, а тем более, если речь идет о многомилионных контрактах. Значит, у этого изможденного вида должна быть какая-то другая причина.