— Я могу напомнить, если ты забыла. — Его голос становится очень жестким. Таким стальным, что это невольно остужает мою злость. По крайней мере, орать на всю Ивановскую точно не стоит. — У нас был договор, Маша. Я дал тебе абсолютно все, что обещал — положение, должность, возможность сделать карьеру и научиться вести бизнес. Единственное обещание, которое я нарушаю — сокращаю срок на полгода. Потому что судебная тяжба так или иначе затянется на определенный срок. Обещаю, что информация об этом никуда не просочится, и это время мы, как и раньше…

— Я больше не хочу как раньше, — перебиваю его монолог приличия.

— А я не могу дать тебе ничего другого, — жестко обрубает мои попытки сказать, что я хочу дать нам шанс. — У нас нет будущего, Маша. Мне жаль, если я какими-то своими невольными поступками дал повод думать, что может быть как-то иначе.

Я мотаю головой и прячу лицо за ладонями.

Он ни в чем не виноват, конечно же. Из нас двоих именно Гарик всегда хранил здравомыслие и придерживался всех пунктов.

— Извини, я просто немного… забылась. — Это самое подходящее слово, чтобы описать мое поведение.

Гарик протягивает руку, но я отстраняюсь еще дальше.

Не хочу никакого физического контакта.

Как будто притронусь к чему-то такому, что меня обязательно разрушит изнутри.

— Я отвезу тебя домой. — Гарик предпринимает еще одну попытку взять меня за руку, но я снова удачно ускользаю. — Маша, прекрати. Ты на взводе.

— Ага, — даже не отпираюсь я. — Но ты прав — мне нужно домой. В свой дом — не в наш.

Он немного хмурится, переваривая подтекст моих слов, и этого достаточно, чтобы я вышла из своей засады и быстро, кутаясь в плащ, засеменила в сторону ближайшей станции метро.

Ключи от подаренной отцом квартиры у меня всегда с собой.

Как и приличная сумма наличных в потайном кармане каждой сумки.

На всякий й случай, как отголоски прошлого опыта, который научил всегда держать под рукой мини-тревожный набор — наличку, запасной телефон и пути отступления.

Только я давно продала свой «Ниссан», а замену ему так и не купила, потому что за годы брака привыкла пользоваться машиной с личным водителем. Это оказалось удобно, особенно если основная часть свободного времени так или иначе приходилась на поездки с дома на работу и обратно. Пару раз Грозная заметила, что в моем личном инстаграме все последние селфи на фоне салона автомобиля.

В метро душно и я запоздало отмечаю, что хоть вечер и выдался теплым, в подземке гуляют холодные сквозняки. Приходится плотнее запахивать пальто и гнать прочь неприятные мысли о будущем.

Я пересаживаюсь с ветки на ветку, катаюсь туда и обратно, потому что не хочу подниматься наружу без плана, пусть и состряпанного на коленке на скорую руку.

Два года я жила в иллюзиях стабильности.

Два года жизни я потратила на мечты о каком-то красивом будущем, которое мне никто не обещал, которое я сама для себя выдумала.

«У нас нет будущего», — снова и снова слышу в голове голос мужа, и мне даже злиться на него не за что, потому что он прав.

Я достаю телефон — под землей антенна сети, как обычно, перечеркнута.

Долго листаю сообщения, перебираю контакты, листаю галерею фотографий, которая на половину состоит из сканов документом, фото рекламных макетов, которые присылают парни из маркетингового отдела, сделанные непонятно зачем скриншоты из онлайн магазинов.

Нет фото с подругами.

Нет фото с мужем.

Нет фото с детей.

Если бы мне дали этот телефон, не сказали чей он и попросили по угадать что-нибудь о его владельце, я бы сказала — здесь у нас Одинокий Сухарь.

За всеми этими мыслями не сразу понимаю, что долистала переписку практически до конца.

До переписки с Призраком.

Пару недель назад сменила телефон, сделала копию системы, но почему-то меня удивляет не то, что я сохранила всю переписку, а что она оказалась в моей новой жизни.

Открываю ее.

Перечитываю.

Вверх, с самого начала, когда мы могли слать друг-другу по сто сообщений в день и нам как будто всегда было, о чем поговорить.

Закрываю.

Выхожу на следующей станции, пересаживаюсь в другой вагон.

Снова открываю и перечитываю, пересматриваю фотографии.

Он ведь правда всегда был совсем не в моем вкусе, я бы в жизни не обратила внимание на такого мужчину в толпе, даже голову бы не повернула.

Но именно он меня каким-то образом зацепил.

А потом я вспоминаю его исповедь о том, что он сам подстроил наше знакомство, потому что очень хотел меня получить.

Я удаляю переписку, но не номер.

Набираю его, когда выхожу из подземки и на ходу вставляю в ухо наушник.

Призрак отвечает между шестым и седьмым гудком — я из зачем-то считаю.

— Ваниль? — у него не трескается голос.

Молчу и просто дышу в трубку, пытаясь понять, зачем я все это делаю.

Чтобы не быть одинокой?

За два года в моей жизни не было ни одного мужчины.

За два года в моей постели был только муж.

Семь раз.

Это реже, чем спариваются слоны.

— Маша, ты где? — Слышу, как Призрак бряцает ключами, шелестит одеждой. — Я приеду, никуда не уходи.

— Приедешь куда? — давлюсь идиотским смешком. — А Ленке скажешь, что поехал бабушку спасать котенка?

— Нет у меня никого, Ванилька.

— А я замуж вышла, — подтруниваю в ответ.

— Я знаю.

— Знаешь?

— Читаю твою инсту.

— Я же удалила старую, как ты…

— Нашел, — перебивает он, даже не скрываю самоиронии. — Думал сдохну, пока смотрел на тебя.

— Жаль, что не сдох, — не могу не сочиться желчью. Мы как будто только вчера расстались, как будто только вчера случился наш незаконченный разговор с многоточиями. — Наверное, сейчас румян и весел.

— Сама увидишь. Где ты? Я выхожу.

Я осматриваюсь, не очень представляя, куда меня занесла моя попытка заблудиться в метро. Нахожу вывеску ближайшего магазина, делаю фото и сбрасываю Призраку. Он тут же набирает меня снова, и теперь я слышу звук мотора на фоне нашего разговора.

— Я живу в двух кварталах от этого места, — его голос звучит приподнято.

— Это хороший район, Призрак, а ты жил в маленькой «однушке».

— Два года назад, Ванилька. Много воды утекло.

— Жаль, я надеялась, твоя жизнь пошла под откос.

— Ты очень этому поспособствовала, — после небольшой паузы, отвечает он. — И я благодарен за урок.

— Подлизываешься, чтобы снова затащить меня в постель? — я мысленно снова и снова спрашиваю себя, почему до сих пор не бросила трубку, почему продолжаю разговор, если уже и идиоту понятно, куда он приведет.

— Или в свою жизнь, — предлагает свою версию.

— Не льсти себе.

— Уже давно этого не делаю, Ваниль.

Я, не разрываю звонок, бросаю телефон в карман плаща, и через пару минут замечаю массивный темно-синий внедорожник, который выруливает из-за угла как целое противотанковое орудие. Машина явно неновая, но выглядит солидно.

Отступаю поближе к двери ночного магазина, пока Призрак паркуется на совершенно свободной стоянке.

Выходит, на ходу стаскивает куртку и, прежде чем успеваю от него защититься, набрасывает мне на плечи свою куртку.

Подкладка еще хранит его собственное тепло.

— Спасибо, — это вырывается из моего рта машинально.

Призрак ко мне не прикасается, просто становится рядом, выразительно запихивая руки в передние карманы джинсов. Не хочу на него смотреть, но все равно смотрю.

Он похудел.

Под глазами тоже заметные темные круги, и теперь почти весь седой, с редкими проблесками русых прядей в короткой стрижке.

Раздался в плечах.

Гуще зарастил щетину.

Ладно, чего уж там — годы пошли ему на пользу несмотря на уставший вид.

— Как Ленка? — не могу удержаться от вопроса. Лучше говорить о нашем прошлом — там достаточно зацепок, за которые я всегда смогу ухватиться, если ситуация выйдет из-под контроля.