Мне было тринадцать, когда родилась Алиса. Сейчас мне страшно даже думать, что с нами стало бы, если бы не Энн. Несколько лет мы жили у неё. Она нас кормила, одевала, наняла для меня учителей. Благодаря ей я закончила школу. Знаешь, она мне больше, чем просто подруга. Практически сестра. Или мать. Нет, скорее, всё же, сестра. Потому и Алиса зовёт её «тётя Энн».

Фрэнку я написала через месяц после рождения Алисы. Отправила письмо на адрес галереи. Чтобы не попалось на глаза его жене. Потом ещё несколько раз писала. Посылала фотографии.

Она говорила, говорила, я слушал, и мне очень хотелось задать ей один вопрос. Когда Джейн замолчала, я спросил:

— Почему твои родители не обратились в полицию?

— Зачем?

— Затем, что взрослых мужиков, которые спят с девочками-подростками, принято сажать в заведения, где много решёток и злых охранников.

— Мне было двенадцать.

— Я про это и говорю. Тебе было всего двенадцать.

— Мне было уже, — она сделала ударение на «уже», — двенадцать. Всё было законно. Не знаю, как там, откуда ты приехал, но у нас в двенадцать уже можно. Конечно, на взрослых, которые спят с подростками, смотрят косо, но в этом нет ничего противозаконного.

Возраст согласия — двенадцать лет? Охренеть… Разрабы, вы это серьёзно? Это вообще законно? Хотя… Наверное законно. Местные ведь не люди, а просто продвинутые ИИ. Но уложить такое в голову мне всё равно очень сложно. Родители правы, мне не хватает моральной гибкости.

А вообще, плохой у нас получается разговор. Тяжёлый. Болезненный. Не думал, что может быть больно просто от разговора. Мне было. В груди было больно, как будто внутри застрял камень и никак не проходит дальше. Не хватало воздуха. Я распустил узел галстука и расстегнул пуговицу на воротнике.

— Он часто вас навещает?

— Нет. С тех пор… С того вечера мы не виделись.

— Пишет? Звонит?

— Нет. Но он ведь женат. Наверное, не хочет скандалов.

— Он что, знает, что у него есть дочь и ни разу не видел её вживую?

— Нет. — Джейн отрицательно помотала головой. — Я же говорю, он женат.

— Анна сказала…, ты всё ещё его ждёшь? Это так?

— Да.

— После того, как он чуть не убил Алису? И ни разу даже не попытался увидеться с ней? С тобой?

Джейн молча кивнула. Я некоторое время смотрел на неё, не зная, что сказать. Придвинулся, положил руки ей на плечи.

— Знаешь, то, что ты рассказала… Я ненавижу таких людей, как Фрэнк. Люто ненавижу. Однажды я искалечил сутенёра, который предлагал клиентам девочек-подростков. Переломал ему руки и ноги. Если увижу Фрэнка…

— Ты ничего ему не сделаешь, — перебила меня Джейн, — ты ему ничего не сделаешь. Ты его пальцем не тронешь. Поклянись мне в этом. Сейчас. Прошу тебя. Или мы расстанемся.

Произнося это, она смотрела мне в глаза. Я никогда не видел у неё такого взгляда. Жёсткого, решительного. Так смотрят, когда готовы идти до конца. Я понял, что если сейчас не уступлю, между нами действительно всё будет кончено. И мне этого не хотелось.

— Хорошо, будь по-твоему. Я не трону этого урода, раз уж он тебе так дорог.

— Ты узнал всё, что хотел?

— Да.

— Тогда давай спать. Уже очень поздно.

Я поднялся с кровати.

— Извини. Сегодня я переночую у себя. Надо всё…, уложить в голове. Спокойной ночи.

Кажется, когда я уходил, у Джейн на глазах заблестели слёзы.

Утро понедельника началось с телефонного звонка. Я почти не спал ночью, постоянно возвращался мыслями к разговору с Джейн, пытался понять, правильно ли поступил и как нам дальше строить отношения. Не придя ни к какому выводу, заснул под утро. Однако, несмотря на явный недосып, чувствовал себя на удивление бодрым.

— Олег, доброе утро. Это Нина Васильевна. Вам удобно сейчас разговаривать?

— Доброе утро. Вполне. Чем могу быть полезен?

— У одного моего старинного приятеля возникли некоторые затруднения, с которыми, я полагаю, вы сможете помочь. Естественно, за приличное вознаграждение. Вы не против с ним это обсудить?

Интересно, что за «затруднения» могли возникнуть у приятеля Бриошь? Я, конечно, могу ошибаться, но он, скорее всего, живёт в Гарден-Вэлли. Полагаю, у жителей этого района есть немало возможностей разобраться с самыми разнообразными «затруднениями». Надеюсь, ему не потребуется ничего экстраординарного.

— Конечно. Не буду ничего обещать, но как минимум выслушаю.

— Хорошо, я пришлю за вами Джеймса.

— Не стоит. Диктуйте адрес.

— О, вы уже обзавелись собственным транспортом?

— Да.

— Похвальная расторопность. Записывайте: Гарден-Вэлли, Восточная улица, дом один. Когда вы сможете приехать?

Я открыл карту и прикинул расстояние. Выходило чуть меньше тридцати километров. С моим навыком Вождения — полчаса, ну, с учётом пути по городу, чуть дольше. Одеться-собраться ещё сколько-то займёт, тем более, что еду не куда-нибудь, а в Гарден-Вэлли. Восточная улица, дом один… А он, собственно, единственный на этой улице. И участок, по карте — ого-го. Пятая часть всего элитного района. Так что одеваться надо соответственно.

— Через полтора часа, примерно.

— Это рано. Сейчас ещё нет девяти… Вам будет удобно в одиннадцать?

— Да, конечно.

— Отлично. Тогда в одиннадцать встретимся у Фридриха Крамп-Геллера.

Бриошь положила трубку.

Крамп-Геллер… Я эту фамилию уже где-то слышал. А где? Покопавшись в памяти, вспомнил, что её называла Джейн в первый день нашего знакомства. Только она упоминала какую-то Эрнестину Крамп-Геллер. Если эта особа — родственница Фридриха, к которому меня пригласила Бриошь, то я вполне понимаю тогдашний сарказм Джейн. В нашем хоть и зажиточном, но отнюдь не самом богатом райончике птички такого полёта не встречаются.

Пока вспоминал, рылся в гардеробе и облачался. Белоснежная сорочка, тёмно-серый костюм, чёрные туфли, галстук. Встал перед зеркалом. Всегда думал, что классические костюмы — это не моё. При моём сложении нужно что-то попроще. Сегодня окончательно убедился, что мистер Седжвик был прав: всё зависит от портного и на любую фигуру можно пошить так, что самый корявый человек будет представлять собой верх элегантности. Корявым я себя никогда не считал, но знакомый Джейн сотворил чудо: в костюме его работы я выглядел настоящим денди. Для шляпы и плаща уже было слишком тепло, поэтому они остались в гардеробе до более прохладной погоды.

Ехать решил на «Комфорте». К тому, как я был одет он подходил лучше, чем «Метеор».

Без четверти одиннадцать я въехал в ворота огромного поместья. Меня ждали, и стоило мне приблизиться, как кованые ворота распахнулись перед машиной. До небольшого дворца, в котором обитал Фридрих Крамп-Геллер, пришлось ещё полкилометра ехать через не то окультуренный лес, не то парк, которому был придан искусственно дикий вид.

Сам дворец, который язык не поворачивается назвать просто особняком, судя по карте, занимал площадь где-то в четверть нормального городского квартала. Построен он был в распространённом здесь викторианском стиле. Мне стало интересно, это основное место жительства Крамп-Геллера или что-то вроде региональной резиденции? Если первое — то он явно очень богатый человек. Если второе… Если второе, то Фридрих Крамп-Геллер не просто очень богатый человек. Он безумно богат, если может позволить себе несколько таких резиденций. Всё же Ист-Харбор хоть и большой город, но на деловой или промышленный центр не тянет.

У крыльца меня встретил представительный мужчина лет сорока пяти-пятидесяти.

— Добрый день, — сухо поприветствовал он меня, — мистер Змей?

— Да.

— Я Роберт, дворецкий мистера Крамп-Геллера. Вас ждут, прошу следовать за мной.

По широкой, устланной ковром лестнице мы поднялись на второй этаж, прошли коротким коридором и остановились у высоких деревянных дверей. Роберт постучал. Из-за дверей донеслось: «Войдите».

Последовав приглашению, я переступил порог и оказался в роскошно обставленной гостиной, в которой меня ждали Бриошь и высокий, худой, прямой как линейка джентльмен среднего возраста.