Она задумалась, явно вспоминая, прикусила губу, а на щеках загорелся румянец.

— Василис, а ты меня потом с ним познакомишь? — спросила она.

И эйфория немного развеялась. Это было одно из многих слабых мест в их с Кощеем отношениях. Василиса вовсе не была уверена, что кто-то ее поймет. Это для нее он был тем, кто едва не плакал, хороня свою собаку, обещал ничего не делать против ее воли, зашивал ее раны, поил кофе, всегда ждал, чтобы она пристегнула ремень безопасности, прежде чем тронуться с места, относился к ней предупредительно и с уважением. Для окружающих же он был царем Нави, грозным и жутким, темным колдуном, некромантом… Она могла еще долго продолжать. В любом случае, наверное, сначала стоило обсудить этот вопрос с ним.

— Как-нибудь обязательно, — ответила Василиса.

— Ой, как здорово! — воскликнула Настя. — Надо будет устроить двойное свидание! Финист никогда не согласится, поэтому мы все подстроим…

Василиса представила себе ответ Кощея на предложение о двойном свидании, в котором будет участвовать Настя, и решила, что ей, кажется, нужно просто принять тот факт, что в ее жизни ничего и никогда не будет так гладко и просто, как хотелось бы.

— Знаешь легенду о мирте? — спросил Кощей.

Они сидели в кабинете Баюна, поджидая его хозяина. Кощей подошел к окну, и стоящее на подоконнике строптивое растение слегка наклонилось в сторону, спасаясь от его прикосновения.

— Нет, — ответила Василиса.

— Как-то раз Персефона — жена Аида, владыки подземного мира, — прознала, что он завел себе любовницу — нимфу Минту. Она нашла ее и в гневе обратила в растение. В мирт. Больше Аид себе интрижек не позволял. Для греческого бога он вообще был на удивление верным. Может быть и эту завел, только чтобы жена приревновала. Он, знаешь ли, похитил ее и обманом заставил остаться с ним, она его за это не очень любила. Во всяком случае, поначалу.

— Ты на что-то намекаешь? — приподняла бровь Василиса.

— Лишь на то, что Варвара должна быть благодарна, что ты ни во что ее не обратила. Уверен, тебе бы хватило сил. Перестань нервничать. Она простит тебя. Ты ничего ей не сделала.

— Я поставила ее на колени и заставила умолять меня…

— Василиса!

Этот разговор был у них отнюдь не первым, и Кощею не нужно было договаривать, Василиса уже наизусть выучила все его аргументы. Они вернулись из Нави два дня назад, и она только сегодня смогла взять себя в руки и поехать в Контору, и то, наверное, только потому, что Кощей обещал быть рядом во время разговора с Баюном. Да и не могла же она прятаться вечно.

Но вот разговора с Варварой она боялась куда сильнее. И идти к ней собиралась одна.

— Я справлюсь, — ответила она.

В этот момент дверь открылась, и в кабинет вошел кот. Застыл, увидев их, оглядел с ног до головы, и взгляд его принял выражение воистину кровожадное.

— Явились! А я уж подумывал объявлять об открытии вакансий, — мрачно процедил он, а потом гаркнул что есть мочи. — Две недели, Горынычу вас в глотку, вы вообще о чем думаете?!

Мирт прикрылся листьями, Василиса потупила глаза, и только Кощей остался невозмутим.

— Еще раз закричишь на мою жену и останешься без когтей. Уже забыл предыдущий опыт? — спокойно осведомился он.

Баюн зарычал, шерсть встопорщилась, но он сумел справиться с собой, перепрыгнул через стол, уселся в кресло.

— Я думал, ты умерла, — сообщил он Василисе и повернулся к Кощею, — а про тебя я старался не думать. И теперь вы возвращаетесь сюда как ни в чем не бывало и ведете себя так, будто ничего не произошло!

— Я прошу прощения, — подала голос Василиса. — То, что случилось…

— Ты едва не наводнила город нечистью! — прорычал Баюн, но впрочем довольно тихо. — И ты полагаешь, что можно просто извиниться?!

Василиса подумала, что ей не стоило возвращаться из Нави. Нужно было похоронить себя там. Она это заслужила.

— А что она по-твоему должна сделать? — поинтересовался Кощей. — Совершить повторный акт самосожжения? Ты пытаешься обвинить ее в срыве, но давай подумаем, какую роль сыграл в нем ты, Баюн.

Кошачьи брови сошлись у переносицы.

— Что-о?!

— Иди, Василиса, — мягко сказал ей Кощей. — Нам со старым другом нужно кое-что обсудить. Зайди пока к Варваре и передай ей, что я встречусь с ней как только смогу.

— Кош…

— Иди.

Василиса нехотя кивнула и вышла из кабинета, не взглянув на Баюна. Плотно закрыла за собой дверь.

— Будешь пытать? — неприязненно фыркнул Баюн.

— Если понадобится, — кивнул Кощей. — Знаешь, все эти годы мне казалось, что Василиса преувеличивает степень твоей неприязни к нашему с ней браку. Но последние события заставили меня думать, что преуменьшает. Чего ты добиваешься, Баюн? Хочешь, чтобы ее снова сорвало?

— Я хочу, чтобы она сбросила розовые очки и увидела наконец, кто ты есть. Дай угадаю, она что-то узнала про тебя, и это послужило причиной срыва.

— Поверь мне, она знает, кто я.

— Откуда? — Баюн подался вперед, стальные когти пронзили столешницу. — Что она вообще может про тебя знать? Только то, что ты сам ей показал, а мы оба знаем, каким обаятельным ты умеешь быть. Этакий джентльмен в костюмчике. Увидела бы она тебя хоть раз в пылу боя, когда ты поднимаешь мертвых, заставляя их идти против своих же! И раз уж у нас наконец состоялся этот разговор, объясни мне, зачем было портить девчонке жизнь, втягивая ее в то, что ты преподнес ей как брак! Она могла бы найти нормального мужа, завела бы нормальную семью, родила бы детей!..

— А тебе не приходило в голову, — нарочито медленно поинтересовался Кощей, — что она могла знать меня задолго до того, как я стал джентльменом в костюмчике? Что она вообще рассказала тебе о себе?

В кабинете установилась тишина. Тени от ветвей берез на подоконнике оторвались от своих законных мест и принялись плавать вокруг горшочка с миртом словно рыбки кои, а тот пугливо подбирал листья, прижимая их к стволу.

— Что она ведьма… Что ей некуда идти… Попросила оставить ее здесь, — наконец отмер Баюн. — Что ты имеешь в виду?

— Всего лишь то, что Василисе известны не только мои хорошие стороны.

— Она знала тебя в тридевятом?

Кощей холодно улыбнулся. Одна из рыбок нырнула в горшок, обвилась вокруг древесного стебля.

— Знала. И куда лучше, чем хотела бы. Не трогай Василису, Баюн, это мое последнее предупреждение.

Он щелкнул пальцами, и тень, сжимающая ствол мирта, растворилась в воздухе, словно ветер раздул туман.

— Что ж, — ответил Баюн, — зато теперь мне понятна ее первая реакция при встрече с тобой. Всегда думал, что она просто была о тебе наслышана. Хотя тем более странно, как после этого она подпустила тебя к себе так близко.

— А вот это тебя уже не касается, — ответил Кощей. — Мне приятно знать, что ты заботишься о ней, здесь наши с тобой цели совпадают, но впредь делай это мягче.

Баюн сверкнул глазами, но потом успокоился. Убрал когти, недовольно оглядел столешницу и хмуро поинтересовался:

— Как она?

— Справляется, — ответил Кощей. — И обязательно справится, если никто не будет тыкать ее носом в содеянное.

— Она обошла тьму в точке ее максимального проявления, — в никуда заметил Баюн. — Не думал, что такое возможно. Чего я о ней не знаю? Кто она такая?

— Просто женщина, которой было страшно и которая не захотела убивать. А теперь оставим этот разговор. Что у вас тут нового? О Василисе кто-нибудь знает?

Баюн нахмурился.

— Твое недоверие меня оскорбляет, — буркнул он. — Знают трое: я, Варвара и Сокол. Оповещалки в его отделе зафиксировали проявление силы, выходящей за пределы среднестатистического диапазона, мне пришлось объяснить ему, почему не следует открывать дело. Для всех остальных вы в отпуске.

— Сокол уже вернулся? — встрепенулся Кощей.

— Да, на наше счастье на три дня раньше оговоренного, хоть кто-то предан своей работе, и, к слову сказать, он жаждет встретиться с тобой. В отличие от меня он отчего-то был уверен, что вы выкарабкаетесь из всей этой истории. Кажется, я проспорил ему бутылку медовухи.