– Тупик, – снова добавила Ольга, и я почти понял, почему Паша к ней неравнодушен. Столь немногословных женщин я еще ни разу не встречал.
– Не совсем, конечно, – возразил Паша. – В рядах храмовников есть отдельные личности, считающие, что Храмы только временная мера, некий переходный вариант, как паровая тяга в период между гужевым транспортом и двигателями внутреннего сгорания. Их интересует феномен полной невосприимчивости людей к проискам Бездны. По мнению этих Рыцарей, изучив предпосылки такой невосприимчивости, они могут создать доступный способ защиты людей от одержимости раз и навсегда.
– Монахи уже давно создали такое зелье, – я пожал плечами. – Разве они об этом не знают?
– Вот в этом и заключается главный вопрос, – ответил Павел. – Они не ищут союзников или других методов борьбы. Это наводит на мысль о том, что деятельность Ордена спровоцирована Бездной. Она не может отдать храмовникам прямого приказа, поскольку они не одержимые, но проникнуть в Храмы без вредных для здоровья последствий могут только нормальные люди, а не те, в ком засел бес. Следовательно, Бездне приходится изворачиваться и выдумывать максимально правдоподобные истории о борьбе против самой себя… Теперь о более конкретном деле.
Я насторожился и подвинул стул поближе к заляпанному кетчупом краю круглого столика.
– Они обратились к одному из врожденно невосприимчивых к одержимости людей и предложили сотрудничать. Он согласился. Это произошло два дня назад, а беседа велась с твоего компьютера… – С моего рабочего компьютера? – уточнил я.
– Да, – подтвердил Паша. – Узнав об этом разговоре, я сразу же вспомнил фразу из твоего отчета о том, что у Бездны на Красавчика что-то вроде аллергии…
– Понятно, – ответил я. – Все сходится. Только зачем нам оружие и оборудование? Мы можем просто приехать в агентство и вызвать Красавчика «на ковер». Я не думаю, что он будет что-то от нас скрывать.
– Видишь ли, Эрик, у меня есть основания подозревать Красавчика в том, что он ведет опасную игру… Даже больше – я почти уверен, что Реальные Храмы – это его изобретение. Полгода назад они служили только сдерживающим фактором, но потом трансформировались в оружие. Теперь он в одиночку хочет справиться с новым трюком Бездны, чтобы избежать скандала и Храмы сохранить. Однако в связи с тем, что его изобретение опасно, мы больше не можем оставаться в стороне. Только не подумай, что мы сочувствуем Бездне! – скорбно потупясь, выдал Паша и замолчал.
Я ошарашенно посмотрел сначала на своего приятеля, потом на поджавшую губки Ольгу и от души расхохотался.
– Чего ты ржешь? – обиженно спросил Павел. – Наш любимый Красавчик настолько выбивается за рамки понятия «норма», что его можно принять за эталон паранормальности одного отдельно взятого человека!
– Бездна в той или иной степени действует на всех людей, – поддержала Павла его напарница. – Так же, как и на атлантов или оборотней… Странное исключение почему-то составил только ваш друг. Значит, он либо ходячий Храм, либо пришелец из космоса, либо совершенно новый вариант человека. В последнем случае его следует воспринимать с максимальной осторожностью, поскольку неизвестно, на что еще он способен.
Видимо, это была самая длинная речь в ее жизни. Закончив, Ольга снова замерла, будто решила подзарядить батарейки. От восковой статуи в тот момент ее отличали только живые глаза. Пришелец из космоса! На себя бы лучше посмотрела, девушка из «органов»! Я, конечно, не стал высказывать свое мнение о собеседнице вслух, но взглянул в ее рыбьи глаза довольно выразительно.
– Я примерно знаю, на что он способен, – ответил я. – Он лучший из всех известных мне бойцов и практиков оперативной работы. В то же время он абсолютно никудышный интриган и теоретик. Прекрасно зная свои слабые стороны, Красавчик никогда не пойдет на участие в заговоре, а тем более – на его организацию.
– Но его невосприимчивость к вселению Существ из Бездны, – упрямо возразил Паша. – Как ты объяснишь этот факт?
– Ты сказал, что имеешь основания подозревать его в создании Храмов, – перебил его я. – Что это за основания?
– В сетевых беседах Рыцарей постоянно упоминается некий Абсолютный Воин. Человек, невидимый для Бездны, лучший боец своего поколения, в руках которого находится оружие возмездия. Такой акцент может делаться храмовниками, только если Воин действительно существует и представляет для Бездны реальную опасность. Она таким образом побуждает своих невольных подручных искать этого субъекта. Наверняка, когда они его найдут, в игру, на удивление обманутым храмовникам, вступят одержимые и постараются Воина устранить…
– Это может быть кто угодно, – ответил я на его рассуждения. – Почему ты решил, что это Красавчик?
– Потому что в последних сообщениях их местный координатор доложил о поимке и изгнании Воином Апостола Северных территорий. Северные территории – это здесь. И потом, храмовники обратились именно к нему, а значит, имели для этого основания…
– Очень интересно, – я задумался. – Но кроме Красавчика, в операции участвовали я, мой стажер, брат Евгений, наконец. Ты рассматривал наши кандидатуры?
– Кроме монаха, никто не подходит, – Паша покачал головой. – Вы с Кузьменко были в контакте с Бездной, значит, она вас видит. Что касается брата Евгения, то, будучи после смерти Томаса фактическим главой своего Ордена, он не мог возглавлять принципиально отличное по духу движение. Черные Монахи набирают в свое братство только фанатиков, для которых предательство просто немыслимо.
– Я бы не стал утверждать это так категорично, – возразил я. – Их архивариус был двойным агентом и благополучно работал как на Братство, так и на Бездну.
– Историк не принадлежал Братству. Он был лишь посвящен в некоторые дела ровно настолько, чтобы дать их борьбе хотя бы видимость объективной оценки. От него требовалось что-то вроде мнения независимого эксперта или журналиста, – ответил Паша. – Видимо, с Бездной он договорился о том же. Его нельзя за это осуждать. Такого подхода требовала его научная методика.
– Ладно, о теологе поговорим позже, – согласился я. – Однако сбрасывать со счетов Евгения не следует.
– У него есть доступ к твоему компьютеру? – спросил Павел, и я не нашел, что ответить.
Все складывалось именно так, как говорил старшина, и представить аргументы в защиту Красавчика с каждой минутой становилось все труднее. Не скажу, что Паша убедил меня окончательно, однако спорить с ним я больше не хотел, по крайней мере до тех пор, пока у нас не появятся новые улики.
– У тебя есть план? – спросил я у Павла.
– Да, – ответил он. – Мы возьмем Красавчика под наблюдение, а ты проследишь за тем, чтобы он не ускользнул, если вдруг заподозрит что-то неладное. Вот поэтому мне потребовалась твоя аппаратура и оружие… Так что если тебя спросят, зачем ты ездил в аэропорт, отвечай – развеяться.
– Что ответить, я соображу, – угрюмо заверил я Пашу.
– Я понимаю, что дело пренеприятное, однако другого выхода у нас нет, – старшина развел руками и посмотрел на меня с сочувствием.
– Ладно, – я вздохнул и, чтобы скрыть эмоции, поднялся. – Идем, выдам тебе снаряжение.
Мы покинули ресторанчик и, вернувшись на стоянку, открыли багажник планера.