Врач еще не успел закончить подготовку к процедуре, его отвлек телефонный звонок, и священник совершенно беспрепятственно проник в комнату, где Алексей уже и сам пытался избавиться от салфеток и манжеты тонометра.

Священник приложил к его ранам повязку и закрепил ее лейкопластырем.

– Надеюсь, этого хватит, – пробормотал он, любуясь на свою работу. – Вставайте.

– Я не чувствую ногу, – возразил Алексей.

– Это вам кажется. Анестезия местная, так что ногой вы наверняка владеете, хотя прихрамывать не возбраняется. Ну, пробуйте, чего же вы ждете? Сейчас некогда сомневаться. Я пока ничего не понимаю, но согласиться с тем, чтобы вас ни за что называли «подозреваемым», никак не могу…

Приговаривая, длинноволосый помог Алексею встать и выйти в коридор. Они, насколько могли быстро, свернули в боковой проход и через несколько шагов очутились перед дверью запасного выхода. Та, к счастью беглецов, была закрыта изнутри только на тяжелый засов. Стараясь не шуметь, они покинули здание и скрылись в прохладных сумерках больничного парка.

– Это ваша церковь? – осматривая невысокое двухэтажное строение, спросил Алексей, когда священник остановил машину.

– Это общежитие, – ответил спутник, – но здесь мы не задержимся. Я только соберу вещи. Например, штаны вам принесу…

– Да, – Алексей улыбнулся, – было бы кстати. С голыми ногами я выгляжу, мягко говоря, странно.

– Мы отправимся за город, – добавил священник, – там тихо и спокойно. Ничто не отвлекает от раздумий… А нам с вами подумать есть о чем. Не так ли?

– Есть, – согласился Алексей. – Давайте идите за вещами, пока по всему городу не объявили операцию «Перехват» и у нас остается шанс из него выбраться…

– Пять минут, – пообещал священник и скрылся в доме.

Вернулся он действительно очень скоро, но не один, а еще с двумя похожими на него мужчинами. В их руках были небольшие сумки и длинные свертки. В очертаниях одного из свертков Алексей угадал охотничье ружье.

– Какое интересное у вас братство, – скептически заметил он, покосившись на священника.

– Мы поговорим и на эту тему, – пообещал спутник, – но не здесь. Пока просто доверьтесь нам и отдыхайте… Ваш случай редок, но не уникален. Возможно, это рука господа подтолкнула именно меня встретить вас в тяжелую минуту! Насколько известно мне и моим братьям, никто на свете, кроме нас, не может вам помочь… Поэтому отдыхайте и верьте в справедливость замыслов всевышнего…

– Это уже не смешно! – заявил Красавчик. – Улик и фактов выше крыши, показаний свидетелей – десятый том дописываем. Трупы можно горой сваливать! А понять ничего невозможно. Охотник этот всюду красной нитью мелькает. Но где он?

– Я его в розыск объявил, – сказал Сидоров, рассматривая прозрачный пакетик с деформированной дробью. – Девять штук. Ерунда для здорового мужика…

– Тебе, конечно, виднее, – согласился Красавчик, вспомнив рассказ Эрика о том, как из милиционера в свое время извлекли три пули разом, – но ты хотел сказать что-то другое. Верно?

– Да, – Сидоров подбросил улику на ладони. – Свидетели утверждают, что он был едва живой, когда попал в больницу. Врач «Скорой» говорит, что у парня, по всем признакам, был болевой шок. Словно в нем не девять дробин застряло, а обе ноги напрочь вырвало.

– А сестра в приемном отделении сказала, что у пациента была высокая температура и вследствие этого бред и тому подобное, – возразил Красавчик.

– Одно другому не мешает, – вмешался в их беседу Эрик. – Сидоров прав. У парня странно повышенная чувствительность к ранению… Может, в рану попала какая-то особо злобная инфекция или ко всему прочему его укусила змея? На предмет укуса его врачи не осматривали? Шок ведь бывает не только болевым, но и анафилактическим…

– Стоп! – подражая манере Эрика, сказал Красавчик. – Не отвлекайся. Мы все знаем о твоей безответной любви к медицинской терминологии, но сейчас речь идет о другом. К тому же змеи в нашей местности не водятся.

– Хотя, с другой стороны: измотался человек, измучился, ногу прострелили, простуду подцепил, народ вокруг замертво падает пачками…. – Сидоров не договорил и, прищурясь, взглянул на Эрика.

– Подожди, подожди… – Эрик схватил его за плечо. – Ты уже успел поработать без нас?

– Было, не отрицаю, но импульс подал ты, так что лаврами можем поделиться, – ответил Сидоров и оскалился в редкозубой улыбке.

– Что сказала приемщица? – тоже разгадав секрет расследований Сидорова, спросил Красавчик.

– И приемщица из ателье, и тренер, и охотник подтвердили, что этот человек был на месте преступления за минуту до происшествия.

– Прямо в яблочко! – радостно сказал Красавчик и с чувством пожал Эрику руку.

– Ты погоди, – остановил его Сидоров. – Ни в одном из случаев он не подходил к жертве ближе пяти метров.

– Это фокус, – согласился Красавчик. – Но главное, что мы ищем не тень отца Гамлета, а конкретного подозреваемого. Плюс невероятных размеров!

– Ищем, – согласился Сидоров, – только где?

– Что значит где? – удивился Красавчик. – Здесь, в городе…

– И области, – добавил Эрик. – Сидор снова прав. Поиски будут нелегкими. Медпомощь он получил, с родными не связался, значит, уже и не свяжется, сообщниками обзавелся. Я уверен, что тот священник неясной конфессии, что дожидался его в коридоре, теперь ему рьяно помогает. У таких святош зачастую не все в порядке с сопоставлением реальности и мистики, но по части обустройства тайных укрытий якобы для отшельничества голова работает на все сто… В общем, набор условий не из лучших. Ни привычек, ни повадок, ни типа его мышления мы не знаем; человек свежий, ранее ни за что не привлекавшийся. Мы сможем найти его только по новым трупам. Как это ни печально.

– Эрик у нас, когда в хорошем настроении, – такой заводной! Любую компанию заряжает оптимизмом с полуслова! – обращаясь к Сидорову, доверительно произнес Красавчик.

Тот махнул в его сторону рукой и повернулся к Эрику.

– Надо искать попа, – заявил он и добавил: – Мои ребята справятся. Чем думаете заняться вы?

– Да тем же самым, – Эрик пожал плечами, – только в пригороде…

– Я буду на связи, – пообещал Сидоров, – не забывайте докладывать, даже если ничего не обнаружите, каждые три часа.

– Яволь! – Красавчик щелкнул каблуками и вытянулся, как на параде.

– Клоун, – неодобрительно сказал Сидоров и пошел к выходу из приемного отделения.

– Гипертрофия чувства собственного достоинства за счет атрофии чувства юмора, – вслед ему поставил диагноз Красавчик и махнул обеими руками.

– Пригород… – Красавчик зевнул. – Что мы там забыли? Вряд ли этот Алексей, как там его, Васильевич?

– Валерьевич…

– …Алексей Валерьевич Кузьменко успел туда доковылять.

– У сообщника была машина, – уверенно заявил Эрик.

– Откуда ты знаешь? – спросил Красавчик. – Свидетели из приемного отделения о машине не упоминали…

– Он приехал в больницу почти следом за «Скорой», а это означает, что у него был под боком транспорт.

– Резонно, – согласился Красавчик. – Жаль, никто не может этот транспорт описать.

– Именно поэтому мы сейчас посетим одного моего знакомого, который лучше любого компьютера знает всех священнослужителей города, включая малочисленные и даже глубоко законспирированные секты.

– Чекист? – наугад спросил Красавчик.

– Копай глубже, – загадочно ответил Эрик и усмехнулся.

– А кто еще может заниматься контролем за потенциальными шпионами? – удивился Красавчик.

– Что же ты так сразу их в шпионы записал? – мельком взглянув на партнера, спросил Эрик.

– Они же борцы за свою веру, а любые борцы довольно часто поддаются соблазну ускорить процесс принятия обществом их образа жизни довольно сомнительными методами, в том числе и посредством подрыва существующего порядка. В хаосе гораздо легче привлечь на свою сторону сомневающихся и слабых духом…