— Эсус, величайший бог лесов и воды! — заорал Вебер, провел пальцами по лезвию ножа и разбрызгал мою кровь по полу. — Эсус, услышь меня!

— Не стоит этого делать, — заметил Лукас.

У Вебера закатились глаза, и он заговорил на неведомом языке. Я сосчитала до трех и бросилась вперед. Он поймал меня, обхватив рукой за шею, и потянул назад. Мои ноги оторвались от пола. Адам бросился на Вебера. Нож взметнулся к моему горлу. Вебер предостерегающе закричал, но Адам не остановился. Нож пронзил мне кожу. Затем Адам пошатнулся, потеряв равновесие, — Лукас на этот раз воспользовался отбрасывающим заклинанием.

— Все назад! — завопил Вебер.

— Мы отойдем назад, — сказал Лукас, жестом показывая Адаму, чтобы отступил за его спину. — А теперь опусти нож…

— Эсус! — заорал Вебер, вытер капающую с моей шеи кровь и опять разбрызгал по полу кухни. — Возьми это приношение и освободи своего верного слугу!

Вебер замолчал. Ничего не случилось. Я посмотрела на Лукаса. Мы встретились взглядами, и я увидела его страх, но он жестом показал мне, что нужно оставаться спокойной и ждать. Вебер два раза повторил просьбу и тоже стал ждать. Мы все ждали. Единственным звуком в помещении было гудение холодильника.

— Он не отвечает, — мягко заметил Лукас. — Он не желает вмешиваться. А теперь, если хочешь вести переговоры, ты должен опустить нож. Я не стану с тобой разговаривать, пока ты держишь нож у ее горла.

Вебер в последний раз посмотрел на потолок, а затем перевел взгляд на Лукаса:

— Если я опущу нож, они меня застрелят.

— Нет, тебя не застрелят. Они опустили оружие и не станут рисковать — ведь ты можешь успеть воткнуть нож ей в горло до того, как они прицелятся и выстрелят. Опусти нож…

Лукас продолжал спокойным тоном разговаривать с Вебером, нож у моего горла дрожал. Если он только один раз слишком сильно надавит… О боже, мне тяжело дышать! Передняя часть моей блузки пропиталась кровью и прилипла к коже. Куда меня ранили? Ниже сердца — это я знала, но что там находится? Какие органы?

А затем у меня промелькнула мысль: черт побери, я стою и пускаю сопли, надеясь, что мой парень спасет меня до того, как я истеку кровью. Типичная ведьма.

Я закрыла глаза и начала шептать заклинание. Рядом, заглушая меня, звучали голоса двух мужчин, с каждым слогом лезвие сильнее впивалось в мое горло. Я продолжала, стараясь ничего не замечать. Когда я произнесла последние слоги, нож замер. Я сглотнула, молясь, чтобы это не было совпадением. Досчитала до пяти, не начнет ли нож снова трястись. Не начал. Я еще раз сглотнула, сконцентрировала все силы на том, чтобы заклинание не потеряло силу, и очень медленно скользнула в сторону, подальше от ножа.

— Не смей… — произнес Вебер, затем понял, что не может пошевелить рукой с ножом. — Какого…

Он вытянул другую руку, чтобы схватить меня, но я уже была вне пределов досягаемости. Действие заклинания прекратилось. Я увидела, как лезвие опускается вниз, развернулась и бросилась на пол. Нож полоснул по боку. Затем Лукас отшвырнул меня в сторону, выбил нож из руки Вебера, и за того взялся Адам. Вебер заорал, крошечную кухню наполнил запах паленого мяса. В происходящее вмешалась группа, присланная Кабал-кланом, и все закончилось.

Следующий час пронесся невообразимо быстро. Помню я его кусками. Лукас обрабатывал мои раны. Адам шагал взад и вперед. Командир присланной Кабал-кланом группы отдавал приказы. Потом появился еще какой-то мужчина, который занялся моими ранами. Адам задавал вопросы. Лукас меня успокаивал. Груз у меня на груди делался все тяжелее. Я хватала ртом воздух. Хлопнула дверь. Неровная дорога под шинами автомобиля…

В следующий раз я пришла в себя на какой-то кровати, которая дрожала и качалась. Я попыталась открыть глаза. Удавалось это с трудом. Когда я сделала вдох, то ощутила странный металлический привкус воздуха. Я почувствовала легкое давление вокруг рта. Кислородная маска. Меня охватила паника. Мгновенно разболелась голова. Я снова потеряла сознание, хотя и пыталась не погружаться во тьму. Кровать дернулась, и вибрации прекратились.

— Наконец-то.

Это был голос Лукаса, но шел он издалека и звучал приглушенно. Он сжал мое предплечье, я ощутила тепло его пальцев. Затем его дыхание защекотало мне ухо.

— Мы здесь, — сказал он, но все равно его голос звучал так, словно он находился на другом конце комнаты. Мне приходилось напрягаться, чтобы разобрать слова. — …Ты меня слышишь?

Стук, звук открываемой двери, свет из тусклого стал ярким, как в полдень. Лукас крепче сжал мою руку.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он холодно. Ему ответил другой голос. Знакомый… Беницио.

— Я приехал с группой. Нашей группой. Той, которую ты запросил. Как она?

Какой- то звон, тихий звук голосов. Кровать дернулась. Лукас гладил меня по лбу, пока кровать поднималась. Еще толчок, кто-то пробормотал извинения, и меня вынесли на солнечный свет. Скрип колес и нахлынувший поток воздуха. Рука Лукаса нашла мою и сжала. Мы куда-то отправились.

— Ты расстроен, — заметил Беницио тихо.

Мне удалось открыть глаза, и я увидела Лукаса. Он быстро шел рядом с каталкой, на которой я лежала. Беницио шагал рядом, наклоняясь к сыну, чтобы больше никто не слышал его слов.

— Это тебя удивляет? — спросил Лукас холодным тоном, которого я никогда у него не слышала.

— Я не виню тебя за то, что ты сердишься, но ты же знаешь — я не имел к этому отношения.

— Произошло недоразумение. Или просто так совпало. Ты уже решил, на чем остановиться? Если нет, я предлагаю недоразумение. Удобнее увиливать и уклоняться от прямых ответов.

Беницио потянулся к свободной руке Лукаса.

— Лукас, я…

Лукас схватил руку отца, сжал ее и оттолкнул. У Беницио округлились глаза. Лицо Лукаса исказилось, он повернулся, чтобы что-то сказать, но заметил, что у меня открыты глаза, и остановился на полпути. Склонился надо мной и чуть не упал, пытаясь не отстать от каталки.

— Пейдж? Ты меня слышишь?

Я попыталась кивнуть, но мне пришлось ограничиться морганием. Он сжал мою руку.

— Все в порядке, — сказал Лукас. — Ты в больнице — частной больнице. Роберт все устроил. Им нужно…

Я опять потеряла сознание.

Порезы на горле оказались самыми легкими из повреждений — мелкие царапины, которые потребовалось лишь промыть и наложить на них небольшие повязки. Повреждений было еще два — одно серьезное, но относительно безболезненное, а другое мелкое, но, болезненное крайне. При ударе ножом в грудь Вебер задел мне легкое, что вызвало травматический ателектаз [12] . Врачи провели вакуумный дренаж, откачали кровь из легкого и восстановили отрицательное давление в плевре. Порез на животе задел только мышцы — да, признаю, несомненно, больше жир, чем мышцы, но врачи говорили «мышцы», поэтому я придерживаюсь этой версии. Хотя ранение и было поверхностным, при каждом движении возникало ощущение, будто меня снова режут.

Когда я на следующее утро открыла глаза, то увидела Адама, склонившегося над учебником по психологии. В руке он держал тюбик тонального крема. Я подняла руку, чтобы потереть лицо, и чуть не свалила капельницу на кровать. Адам едва успел ее подхватить.

— Черт побери, — выругался он. — Стоило мне, наконец, убедить Лукаса оставить тебя на несколько минут, обещая, что с тобой все будет в порядке, и тут ты решаешь очнуться. Если он вернется, закрой глаза, ладно?

У меня получилась слабая улыбка, и я уже открыла рот, чтобы что-то сказать, но поняла, что ничего не выйдет. Вместо этого я показала пальцем на воду. Адам налил мне и уже потянулся к соломинке, но я выхватила у него стакан и сделала большой глоток. Горло спазматически сжалось, вода вылетела назад и потекла изо рта.