Лукас кивнул и спросил:

— А Файя об этом знает?

— Чертова баба — ясновидящая, мальчик. Конечно, знает. Мы пытались скрыть от нее новость, но она почувствовала — что-то происходит, и пристала к кому-то из своих друзей, все еще обитающих снаружи, с просьбой все ей рассказать. С тех пор достает нас, чтобы мы нашли тебя, но мы повторяли: нет, Файя, если он захочет обратиться к тебе за помощью, то придет.

— А она… что-то видела?

— Если бы видела, я бы тебя нашел. Мы все проявляли осторожность, чтобы не сообщать ей никаких деталей. Без этого она не сможет начать рыбалку в огромном экстрасенсорном пруду и не будет перенапрягаться.

— Мы можем сообщить ей достаточно подробностей, чтобы избежать этого, — заметил Лукас. — Но если ты считаешь, что это слишком большая нагрузка…

— Не смей отвечать на этот вопрос! — крикнул пронзительный голос, и в дверном проеме появилась невысокая седая женщина в инвалидной коляске. — Если ты отправишь его прочь, Оскар Гейл, я превращу твою жизнь в ад. Ты знаешь, что я это сделаю.

— Я не собирался его прогонять, Файя, — улыбнулся Оскар. — С тобой все будет в порядке. Как и всегда.

Файя развернула инвалидную коляску и исчезла в комнате. Мы последовали за ней.

Файя Эштон была маленькой женщиной — ростом не больше пяти футов. Я сомневалась, что она весит больше сотни фунтов. Хотя ей еще явно не исполнилось шестидесяти, она уже полностью поседела, а ее лицо изрезали морщины. Темные глаза светились энергией, отчего сквозь морщинистую маску словно просвечивал терзаемый юный дух, пойманный в капкан состарившегося раньше времени тела.

Инвалидная коляска не была результатом старости или травмы. Файя была прикована к ней с детства после полиомиелита. Из-за последствий неизлечимой болезни Кабал-клан и получил ее. Когда отец Файи, обладавший даром ясновидения, не смог больше оплачивать растущие счета за медицинские услуги, он обратился в Кабал-клан Кортесов и сделал им предложение. Если они гарантируют девочке наилучшее лечение, то могут взять ее. Они согласились.

Когда Оскар закрыл за нами дверь, Файя резко развернула инвалидную коляску на сто восемьдесят градусов.

— Долго же ты… Только не неси чушь, что, мол, не хотел причинить мне боль. Боль причинять уже давно нечему.

— Мы действовали в других направлениях, — ответил Лукас. — Имелись кое-какие подсказки, которые мы и разрабатывали.

— Хороший ответ, — улыбнулась Файя, затем посмотрела на меня. — А ты, наверное, дочь Рут Винтербурн.

— Пейдж, — представилась я, протягивая руку.

Она пожала ее удивительно сильно, потянула меня вниз и поцеловала в щеку. Затем Файя взяла мое лицо двумя руками и подержала перед собой, глаза в глаза. У нее на лбу выступили капельки пота. Мгновение спустя она отпустила меня и улыбнулась.

— Прекрасная девочка, — сказала Файя.

— Я тоже так думаю, — вставил Лукас.

— Тебе и следует так думать, — рассмеялась Файя. — Лучшей ты просто не мог найти. Так, ну и что у вас для меня есть?

Лукас рассказал ей детали, в особенности об Эдварде, вручил фотографию Эдварда и Наташи, которую забрал у них дома, а также рубашку, которую снял с вешалки там же. Я и не знала, что он так запасся. Наверное, Лукас уже тогда думал обратиться к Файе.

Пока Файя слушала, капельки пота стали появляться также и на щеках и подбородке, и скоро по всему лицу покатились струйки пота. В помещении работал кондиционер, было прохладно, у меня на голых руках выступила гусиная кожа, но Файе, очевидно, было жарко. Когда Лукас закончил рассказ, я предложила сходить к Оскару и принести Файе веер или холодного питья.

— Дело не в температуре воздуха, дорогая, — ответила она. — Дело во мне. Не так-то просто заставить старый мозг работать.

Я вспомнила, как моя мать помогала одной некромантке, когда та начала проигрывать схватку с миром духов.

— Можно я кое-что попробую? — спросила я. — Заговор?

— Пробуй, пожалуйста.

Я произнесла успокаивающий заговор и повторила его, усиливая действие. Файя закрыла глаза, ее губы беззвучно шевелились. Посидев так, она открыла один глаз.

— Неплохо, — признала она. Затем открыла второй глаз, улыбнулась и расправила плечи. — Гораздо лучше. Что это?

— Просто успокаивающий заговор. Его знает любая ведьма. Я удивлена, что здесь в штате нет ни одной. Шаманы — великолепные медики, но на роль медсестры следовало бы взять ведьму.

— Попробуй предложить это проклятым колдунам, — фыркнула Файя.

— Предложу, — ответила я. — Я скажу об этом Беницио при следующей встрече.

Файя удивленно приподняла брови, на ее губах промелькнула легкая улыбка. Создавалось впечатление, что она готова рассмеяться, услышав шутку.

— Пейдж говорит серьезно, — подтвердил Лукас. — Она обязательно ему скажет, а что еще более поразительно, он ее, вероятно, послушает.

— Я знаю, как на него воздействовать, — заметила я, искоса поглядывая на Лукаса.

Файя запрокинула голову и расхохоталась.

— Ты обнаружила у подонка слабое место? Вот умная девочка. Если тебе удастся приставить ко мне ведьму, то ты будешь первой в списке посетителей, которым я рада. А теперь давайте посмотрим, что я могу сделать для вас.

Файя положила фотографию Эдварда себе на колени и уставилась на нее. Я взяла стул и села позади Файи, зная, что всегда легче концентрироваться, когда на тебя не смотрят. Лукас сел рядом со мной.

Мгновение спустя плечи Файи опустились, она склонилась вперед — словно потеряла сознание. Я бросила взгляд на Лукаса. Он кивнул, показывая, что все нормально. В полной тишине прошло минут десять. Затем мышцы Файи напряглись, рот приоткрылся.

— Я… — произнесла она.

И сразу резко вдохнула, выпрямилась, глаза ее закатились так, что остались видны только белки. Лукас вскочил со стула. Файя поморгала, приходя в себя, и отмахнулась от него.

— Простите, — пробормотала она. — Это была ошибка — мне не следовало так раскрываться. Меня ударило его эмоциями.

— Ты его нашла? — спросил Лукас.

— Большую черную дыру ненависти — вот что я нашла. Это он. Меня чуть не засосало. — Она содрогнулась. — Хорошо, попробуем еще. Теперь я выключу эмоциональный радар и буду придерживаться только визуальных образов. Файя опустила голову. На этот раз ей потребовалась всего минута, чтобы настроиться на Эдварда.

— Он сидит на краю кровати, уставившись в стену. Это особо вам не поможет. Так, давайте я посмотрю, что его окружает. Кровать, туалетный столик, телевизор, две двери… Подождите, на двери что-то есть. План эвакуации при пожаре. Значит, он в гостинице или мотеле. Неудивительно. Детали, детали… Вижу окно. Оно выходит на крыши зданий, значит, расположено не ниже третьего этажа. Возможно, впрочем, что и на уровне четвертого. В номере чисто. На полу даже носка не валяется. Так, направляйте меня.

— Назад к окну, — сказал Лукас. — Опиши здания, которые видишь снаружи.

— Два. Бетон, множество окон. Высокое подальше, более низкое перед окном, футах в пятидесяти. Вида практически нет. Здание все закрывает.

— Какие-нибудь особенности у одного или второго есть?

— Нет… Подожди. У дальнего какие-то буквы на крыше, но слишком далеко, не прочитать.

— Солнце видишь?

— Нет.

— Тени?

— У окна.

— С какой стороны падает?

— Умный мальчик, — улыбнулась Файя. — Прямо в комнату. Значит, окно выходит на юг.

— Вернемся к плану эвакуации. Можешь его прочитать?

— Да. Но на нем не указано названия гостиницы или номера комнаты. Я уже об этом подумала.

— А стоимость номера указана?

— Да. Сто долларов ровно.

— Хорошо.

Лукас еще раз провел Файю по номеру, но не нашел ничего полезного. Хотя я время от времени направляла на нее успокаивающий заговор, пожилая женщина снова покрылась капельками пота, поэтому Лукас завершил свой поиск.