— В ближайшее время мы тебя навестим, чтобы уточнить дату отлета.

Дракон проревел что-то матерное и кинул нам в след:

— Ни за какие деньги я не расскажу вам, как победить Темного лорда.

В ответ раздался хохот двух гиен и угрожающая фразочка:

— Расскажешь как миленький, если не хочешь, чтобы мы рассказали, какие чудесные поделки можно делать из драконьих костей.

Выскочив от Дракона, мы подхватили задремавшего на лавочке временного члена команды и понеслись в гостиницу. Там меня уже заждалась Коко, ее подружки-косметологи и девушки-подмастерья. Пока я на ходу перекусывала, Тилана пожурила меня за покупку дочке платья и рассказала, что приходил посыльный из лавки оружейника и принес мешочек с деньгами. Я удовлетворенно покивала, достала из кошелька десять серебрушек и попросила ее, чтобы она почаще прогуливалась со своей дочкой в обновке и всем говорила, где они купили такое замечательное платье. Сосискин от своих щедрот накинул еще пять и на все возражения хозяйки отвечал:

— Любой труд должен быть оплачен. Вот когда каждая вторая оденется от Коко, тогда и фланируйте по вашему бродвею задарма, а пока этого нет, рекламируйте товар за пятнадцать серебряных монет в день.

Потом у меня была ванна, массаж, скобление пяток, выщипывание бровей — короче, полный комплекс мероприятий по приведению себя в боевую готовность.

Отразившаяся в огромном куске отполированного металла («Надо подумать, кому продать патент на изготовление нормальных зеркал», — напомнил о себе мой практицизм) девушка была нереально, божественно, фантастически красива. Ее казавшуюся хрупкой фигурку нежно-розовым облаком окутывало воздушное платье. Длинные, сияющие каштановые волосы были забраны в замысловатую прическу. Благодаря воздействию настоек травницы я вспомнила их родной цвет, а приведенная Коко с собой светлая волшебница, оказывается, смогла ускорить их рост.

«Надо не забыть взять ее в штат парикмахерской», — сделала зарубку в памяти моя коммерческая жилка.

На ставшем вдруг беззащитным лице мерцали огромные серые глаза в обрамлении пушистых ресниц, а пухлые губки капризно кривились. Глядя на такую красавицу, мужчинам тут же захочется взять ее в содержанки (ведь, как известно, на женах экономят всегда, а на любовницах никогда) и запереть это эфемерное создание в комнате с мягкими стенками, чтобы она, не дай бог, не поломала себе перламутровый ноготок. Я даже заглянула себе за спину в поисках ангельских крыльев, но вместо них увидела кокетливый бантик, пикантно обозначавший начало моей попы. Это неземное существо было кем угодно, но только не мной. Видя женщину в таком платье и с таким лицом, никто из мужчин не захочет выслушивать ее деловые предложения, потому что все их мысли будут направлены только на то, как поскорее придать ей горизонтальное положение в своей спальне, даже на минуту не задумываясь, что в ее хорошенькой головке могут таиться умные мысли.

Но для моих целей требовалась женщина-вамп, стерва, по щелчку которой любой самец захочет кинуть ей под ноги весь мир. Меня должны были хотеть не только трахнуть, но и выслушать и выразить готовность воплотить в действительность все мои задумки. А вместо этого… вместо этого я получила образ и наряд, которые подошли бы для первого бала юной выпускницы института благородных девиц, но не для женщины, собравшейся в гости к двум дроу. Я развернулась и, глядя в восторженные глаза собравшихся, с сожалением развела руками, виновато произнесла:

— Девочки, все, конечно, замечательно, но это не мое.

Комната наполнилась причитаниями, вздохами, сетованиями по поводу моей безвкусицы. Но тут в общий шум ворвался командный призыв Сосискина:

— Слушайте, что она говорит. В вашей обертке только с директором конфетно-буфетного заведения разговаривать, а не с хозяином подлунной Столицы и правителем дроу.

И пока все переваривали услышанное, я решительно отрезала:

— Ларды, тащите свои баночки-скляночки! Сосискин, метнись за моей косметичкой! И надеюсь, ты, Коко, успела раскроить тот наряд, о котором я тебе говорила…

В глазах привратника, открывшего дверь в дом правителя дроу, отразилась его ожившая эротическая мечта в улучшенном варианте. Волосы цвета вороньего крыла, отливающие в синеву и разбавленные красными прядями, ровно до середины макушки были заплетены в африканские косички и стянуты в высокий хвост, закрывающий шею. Миндалевидные, подведенные черным карандашом глаза сверкали дурным блеском, затягивали в пучину безумия.

«Ох, погорячилась парикмахер, заплетая тебе косички. Эта прическа обеспечит тебе головную боль», — посетовал мозг.

«Зато разрез глаз почти как у японки», — сердито шикнуло на него желание нравиться мужчинам.

Кроваво-красный рот, подчеркнутый родинкой над верхней губой, обещал райское наслаждение смельчаку, который рискнет сорвать поцелуй. Разноцветные сережки тихо позвякивали: «А ты осмелишься нас снять и прикоснуться своими страждущими губами к этому розовому ушку?» Нежный румянец оттенял высокие скулы и делал овал лица безупречным.

«Хорошо, что обошлась румянами, а то пришлось бы драть тебе задние зубы, как у Марлен Дитрих», — переведя дух, порадовалась извечная боязнь стоматологов.

Когда увидел, как с плеч богини чуть соскользнул плащ, несчастный прикрыл глаза и прикусил себе язык, чтобы не застонать от вмиг переполнивших его желаний, и стал уповать на то, чтобы взбунтовавшийся член не порвал гульфик. Аппетитную грудь вздымал вверх плотно облегавший, расшитый мелким жемчугом и алмазами лиф белого цвета. Тилана все же заставила меня надеть под него пыточное устройство под названием «корсет», и теперь мои сиськи норовили выколоть всем мужикам глаза, а мои многострадальные ребра угрожали пробить легкие. Никакие бретельки, рукава и прочие преграды не скрывали покатых плеч. Какой-то рассеянный портной забыл к лифу пришить пояс, не оставив простора для воображения. На бедрах чудом держалась черная замысловатая юбка, которая, плотно стянув живот, чуть ниже расширялась и сзади превращалась в длинный струящийся шлейф. Ноги же обтягивали тончайшие, словно вторая кожа, переливающиеся серебристыми нитями, брюки. Этот наряд уже много лет бередил мою душу, но ходить в таком прикиде в Москве, мне, рядовой гражданке, было абсолютно некуда. Правда, в оригинале корсет должен был быть черный, но я пожалела чьи-то нервы и решила, собираясь на официальное мероприятие, последовать классическому варианту: белый верх — черный низ. Между лифом и юбкой притягивала внимание к плоскому животу и вводила в транс знаменитая на все империи золотая змея дроу. Элегантные туфли на высоких каблуках возносили ноги красавицы на заоблачную высоту, а изящные золотые браслеты-цепочки подчеркивали тонкость лодыжек.

Как он мечтал оказаться на месте экзотического зверя, чья лоснящаяся шкура вспыхивала разноцветными искорками, и находиться у этих ног… (Сволочута Сосискин заставил вымазать на себя мой любимый блеск для губ с блестками.) А когда эта сирена низким сексуальным голосом с ленивой хрипотцой попросила проводить ее к хозяину, дроу забыл все инструкции начальника караула и прохрипел:

— Как вас представить?

Властительница его желаний засмеялась волнующим смехом и предложила:

— А представьте меня голой.

После этих слов, из его головы вылетели остатки здравого смысла, и он на деревянных ногах проследовал по коридору. Пока дроу шел, он не переставал посылать демонов на голову своей благоверной, которая вот уже второй месяц гостила у мамы в самом дальнем поместье, и молился богам, чтобы у всех продажных девок Столицы сегодня одновременно не настали красные дни календаря. Пока этот эрогирущий товарищ грезил наяву, я злобно зашипела на Сосискина:

— Мог бы и чуток подгрызть каблуки, я на этих ходулях сейчас себе все ноги переломаю.

— Терпи, коза, а то мамой будешь. Туфельки зашибись. Да и вообще, глядя на тебя, даже у меня кое-что шевелиться начинает.

— Сосискин, ты что такое несешь? — в притворном ужасе возмутилось мое стойкое отвращение ко всяким извращенцам.