— Эмм… Ладно, пойдём наружу, что ли? — предложил я, заметив подползающую к ногам девочки лужу крови, натёкшую с перебитых здесь войрингов.

Когда мы вышли из станции на свет, девочка буквально отшатнулась от меня с воплем:

— Ты весь в крови!

Я лишь пожал плечами:

— В жилах войрингов тоже течёт кровь. Такая же красная, как у людей. Трудно в ней не испачкаться, перебив их в ближнем бою несколько десятков — работа у меня такая. Пойдем, отведу тебя в город.

— Мы что, пойдём пешком? — то ли возмутилась, то ли удивилась княгиня.

— Ну я точно пойду пешком, — усмехнулся я. — Вы, княжна, можете взобраться ко мне на спину и поехать, так сказать, верхом! — девчонка только фыркнула. — Извините, но кареты, запряжённой четвёркой белых лощадей, я взять не догадался!

В моём предложении хоть и была изрядная доля иронии, но говорил я вполне всерьёз: я бы мог посадить девочку на спину или закинуть на плечо и за полчаса добежать до ворот Ньюхоума. Но раз мы так надменно и демонстративно фыркаем… что ж, день выдался погожий, торопиться особо некуда — работу я на сегодня выполнил, можно и шагом прогуляться.

Вообще-то, интересно, как девочка попала в такое положение, что ей пришлось прятаться в шкафу на заброшенной станции. Но стоит вспомнить спесь в её голосе… да и вообще, спас ты, хоть и случайно, девчонку — хотелось бы благодарности какой-то, что ли… ну, там, слова «спасибо», например. Ан нет! То «чего стоишь болван?!», то «чего пялишься?», а то и «почему карету ко входу не подал?». В общем, маленькая, чумазая, оборванная и явно перепуганная — а апломбу как у королевы в изгнании! Словом, всё желание с расспросами лезть отпадает.

К воротам Ньюхоума мы добрались часа через два. Юная княжна всю дорогу сопела и пыхтела у меня за спиной, как паровоз с педальным приводом. Но ни разу не попросила остановиться и передохнуть или идти помедленней, вообще ни слова не произнесла. Молодец! Надо отдать ей должное, шёл-то я, хоть и пешком, но со своим ритмом — непривычному к пешим переходам человеку не так-то просто за мной угнаться.

Когда мы уже прошли за внутренние ворота меня окликнул стражник:

— Изменённый 1764.3.2

— Да?

— Вам нужно задержаться, у нас есть пара вопросов о произошедшем утром инциденте с разбойниками.

— Мне, — я выделил голосом это слово, — нужно задержаться?!

— Нет, ну… — смешался стражник. — Нам нужно уточнить… эм… кто вам дал задание разобраться с ними и…

— Никто. Я встретился с ними случайно, у меня была другая работа. Нужно было зачистить станцию переработки отходов. Всё остальное есть в видео отчёте, который я вам прислал.

Не люблю стражников — ничего не могу с собой поделать. Пока они тут штаны просиживают, я делаю за них их работу. А потом они с таким самодовольным видом, будто уличили меня в каком-то преступлении, заявляют: «вам нужно задержаться»!

— Изменённый, — окликнула меня княжна Энсторская. — Дальше я сама доберусь. Свободен.

Я так и остолбенел! Да что за день сегодня! Меня то ограбить пытаются; то, видите ли, «вам нужно задержаться» — мне! ага; а теперь «изменённый, свободен»! Каково, а?! Я тут почти супермен, а ко мне как к предмету меблировки относятся! Ну… княжна! Я, конечно, её в город вёл не с меркантильными целями, хотя князья Энсторские — один из самых богатых родов города, у них тут обширные владения и кое-какое производство. В общем, я бы не отказался от некоторой суммы за спасении их чада, деньги мне нужны. Но я вполне удовлетворился бы и простым «спасибо». А тут… «Свободен»! Охренеть!

— Искандер, — прозвучал полный иронии голос. — Ты рот-то закрой, а то мухи, знаешь ли!

В паре метров то меня стоял Умник. Поза такая, будто стоит здесь давно, хотя секунду назад его здесь не было: руки скрещены на груди, голова чуть склонена в сторону, один глаз прищурен, — стоит и ухмыляется. Всё лицо прям таки лучится ехидством.

Этот изменённый квейтрин вообще всегда полон иронии, весел и самодоволен. Движения его часто картинные и нарочито медленные, словно он специально даёт окружающим понять значимость происходящего действия — смотрите все! Да-да, я беру кружку! Оцените! Именно левой рукой! Одним словом — пижон! Но надо отдать ему должное: изящества и грации ему не занимать, он умён, приятен в общении и доброжелателен к окружающим. А в бою — быстр и смертоносен. Месяц назад, когда мы вместе с ним подрядились провести караван через Пустоши Грейворн, нас неожиданно атаковал каменный скорн — тварь, похожая на ящерицу, но размером с микроавтобус. Умник, орудуя своими парными клинками, за секунду порубил его в капусту.

— Привет, Умник.

— Привет. Фейрин сказал, что у тебя ко мне есть дело.

— Есть. Ты что, так заинтересовался, что ждал меня у ворот? — усмехнулся я.

— Нет, конечно, просто был неподалёку. Ну и попросил стражников сообщить мне, когда ты появишься в городе. От стражников тоже бывает толк, — вернул мне усмешку Умник. — Ну что, пойдём в «Василиска», обсудим твоё дело. Заодно расскажешь, откуда ты взял целую княжну и почему она у тебя в таком состоянии. Что ты с ней делал? Валял в машинной смазке, а потом за ноги таскал по земле?

Раздражение, чуть было отпустившее меня, накатило с новой силой, и я выругался:

— Да пошла она в задницу, эта княжна, вместе со стражниками!

— И всё же? — улыбнулся Умник.

— В шкафу я её нашёл. На станции переработки отходов, где ей самое место! Жаль, станция не работает — может, переработала бы эту засранку на что-нибудь полезное!

— Искандер, а ты, часом, не влюбился? — рассмеялся Умник. — Чего ты так взъелся на девушку?

— Влюбился?! — я с сомнением посмотрел на Умника, но по его пропитанной иронией морде ничего не поймёшь. И задумался: я ведь ничего не знаю о местных нравах, может, здесь в двенадцать лет девочки уже замуж выходят? Джульетте Капулетти, насколько я помню, на момент описываемых в трагедии событий тринадцати не было.

— Нет, Умник, — чуть спокойнее продолжил я. — Просто достало! Я её вроде спас, а отношение ко мне как к… к вещи, что ли…

Меня прервал хрипловатый глумливый голос, доносившийся из-за спины:

— А какого отношения ты к себе хочешь?

Я резко развернулся на голос: за мной стоял эдакий светский франт в сопровождении пары мужиков по проще. Напомаженные волосы, ухоженные усы и борода… Видимо, чтобы подчеркнуть, какой он воинственный и грозный, франт был от сапог до шеи закован в начищенные до зеркального блеска доспехи и опоясан мечом! Меня так и передёрнуло от отвращения — не перевариваю на дух подобных типов!

Многие богатые бездельники любят увешаться всяким колюще-режущим и нацепить на себя броню. Всяких тварей после катастрофы стало очень много, хотя в этом мире их и до неё хватало с избытком — вот и стало модно показывать свои милитаристские замашки. Но человека, которому реально приходится общаться с местной недружелюбной природой, от такого показушника отличить не сложно.

Франт тем временем продолжал, презрительно скривив губы:

— Ты даже не человек, ты машина, служащая людям! Ты вообще ничего хотеть не должен!

— Машина… — глухо прорычал я, — служащая…

Меня захлестнуло волной злости! Да я сейчас этого урода голыми руками по кускам из его начищенной брони выдеру!

— О! Искандер, смотри! Бежим туда! — воскликнул Умник, увлекая меня в какой-то темный переулок. Чего он там такого увидел?

Мы пробежали метров тридцать, но я так ничего необычного и не увидел. Умник перешёл на шаг, и я спросил, последовав его примеру:

— Умник, куда смотреть?

— На вещи! — усмехнулся квейтрин. — Проще и с юмором!

Я лишь ошалело уставился на него.

— Ну убьёшь ты этого павлина — замучаешься потом объяснять, что он сам виноват. Да и не убивают за такое. А просто по морде дать в таком бешенном состоянии ты не сможешь. Не забывай, что ты изменённый, — нужно лучше контролировать свои эмоции!