— Слушаю, — уставился на стилизованный под череп шлем Юмман.

— Я специальный агент ордена джедаев, — заговорила голограмма, а генерал ощутил, как нечто слегка сдавило его горло, — возвращаюсь с секретной миссии. Как видите, удачно.

Невидимая удавка пропала и Юмман кивнул. Три «Барышника» и десяток «Щедростей», в окружении потрепанных, но явно боеспособных кораблей Республики он не заметить не мог. Голограмма тактическая рядом висела.

— У меня много раненых, пленные и мало топлива. Первых и большую часть вторых, оставлю у вас. Далее, флот остается у вас, обеспечить ремонт и заправку. Ваши крейсера реквизируются…

— Но, — попытался возразить Юмман, однако, вернувшаяся удавка напрочь отбила желание спорить.

— У меня нет времени спорить. Я доставлю пленных ситхов на Корусант. Если потребуется, то сверну вам шею. Ясно?

— Д-да, с-сэр.

— О моем появлении тут молчать. Как уйду в прыжок, докладывайте хоть самому канцлеру, а пока, полная тишина. И еще, прикажите вашим навигаторам рассчитать прямой прыжок на следующий гиперпуть.

— К-конечно, сэр!

— Давайте коридор к терминалу и вызовите к шлюзам медиков. Отбой.

Так и не представившийся джедай отключился, а Юмман принялся суетливо раздавать приказы. Единственный, кто высказал вслух сомнения, оказался начштаба, но и тот сделал это для порядка и соблюдения формальностей. Генерал порекомендовал вызвать джедая и лично ощутить удушающее внимание агента. Начштаба воздержался, полностью поверив Юмману и включившись в работу. Оба были из ядра и кое-какие представления об одаренных имели, особенно о взаимоотношениях двух наиболее одиозных орденов. Проверять, может ли светлый стать темным, когда дело касается искоренения извечного врага, желания ни у одного из офицеров не возникло. Возможно, располагай генерал большими силами, он сам, или его подчиненные, проявили бы большую твердость духа, но — чего не было, того не было.

— Сэр, вы в порядке? — снизил громкость вокодера до минимума семьдесят седьмой.

— Не особо, — потряс головой Мирр, не поднимая взгляда. — Долго еще?

— Зачистка почти завершена, я отдал от вашего имени приказ, по возможности, использовать бластеры в режиме парализаторов.

— Хорошо, — мотнул головой Мирр.

— Может быть, вам покинуть мостик?

— Нет, мало ли что, — рыкнул катар.

Дроид отступил, заняв стратегическую позицию на подступах к командирскому креслу, и включаясь в работу. По мере сил и возможностей, он старался подражать адмиралу, отвечая на запросы вместо него. Семьдесят седьмого весьма радовало, что особого участия в избиении республиканцев не требовалось. Стянутые генералом силы удалось не только неожиданно атаковать, но еще и своевременно заглушить их передатчики. Все же, десяток оборудованных мощнейшими системами РЭБ фрегатов, подведенных почти в упор — это сила. Даже терминал, хоть и послал сигнал, но тот ушел бессмысленным пакетом информации. Второй попытки обороняющимся не дали. Резервная антенна разлетелась на части, как только проявила себя. Основная-то, вместе с башней связи и всем прилегающим сектором, стала целью первого залпа эскадры.

«Перенапрягся хозяин», — мельком подумал дроид, испытав укол вины и сожаления. Если бы не необходимость работать, он бы тут же и завис, пытаясь проанализировать новые ощущения. Хорошо быть роботом, можно всегда приказать себе не думать о белой обезьяне и без проблем сделать это. «Потом», — сделал заметку в изрядно разросшемся файле семьдесят седьмой, попутно дав добро на подрыв командного центра противника. Резать бронекапсулу — это долго, а захват того, что все равно придется уничтожать — непродуктивно.

Истощение, вызванное Силовой навигацией, совершенно неожиданно проявилось с началом боя. Со своими ментальными практиками я и так-то умудрялся улавливать не только эмоции умирающих, но и отдельные образы выхватывать, а теперь для меня вообще бездна разверзлась. Жалкая попытка закрыться и отстраниться провалилась, толком не начавшись. Десятки и сотни смертей снесли барьеры не заметив. Все, на что меня хватило — не начать кататься по палубе, жалко мявкая и разбрызгивая слюни. Какой там в каюту уйти, вставать-то страшно.

Я ведь не просто чувствовал гибель разумных, нет, я ими становился. Бесконечная череда смертей неслась через меня. Возникло ощущение, что этот поток старается забрать с собой, вырвать из бренного тела, или растворить его, аннигилировать. Пальцы сжимали подлокотники, впились в них когтями, я словно физически пытался удержать себя. Кажется, даже что-то говорил. Не помню, не уверен, что это был я, а не очередное предсмертное воспоминание через мой разум промелькнувшее.

Уверен, затянись бой еще минут на двадцать-тридцать, и я бы досрочно в Силе оказался. Такой себе дух шизофреник. Вечно умирающий. Существующий лишь для того, чтобы раз за разом, бесконечно, проживать моменты тысяч смертей. Однообразных по сути, но разнообразных по форме и содержанию.

Потом, когда наконец-то сумел до каюты добраться и отключиться, все то, что пережил за время боя, вернулось во сне. В нем павшие агонизировали медленно. По сравнению с тем, что было наяву, каждая смерть тянулась бесконечно долго. Мимолетные воспоминания умирающих, оставившие во мне след, сродни выжженному каленым железом клейму, наполнились деталями, превратились в нечто более-менее цельное. Призраки Силы, созданные моей Силой, бледный суррогат, тени духов, но с ними можно было говорить. Наверняка, все это было сродни бреду или видениям наркомана, но я говорил с ними, просил прощения, объяснял и они отпускали меня, растворялись, уходили. Скорей всего — это был лишь самообман, но он помог.

Когда последний из убитых по моему приказу исчез, вернулась привычная круговерть. Метель из снежинок заклубилась вокруг. Ледяной ветер заиграл шерстью, бросил в оскаленную пасть пригоршню льдинок, остудил, но не заморозил, подарил мгновения блаженства и покоя, подхватил вырвавшийся из ноздрей пар и унесся прочь, оставив на гриве серебристый узор. Глаза сами собой сконцентрировались на нем. Снежинки, мириады крохотных снежинок замерли на кончиках волосков и вдоль вибриссов. Захотелось дунуть на них, но я не успел. Пока раздумывал и любовался игрой света на гранях часть растаяла, а остальные забрал налетевший внезапно ураган.

Сегодня я оказался внимательней. Почему-то раньше мне доставало знания о том, что не бывает двух одинаковых снежинок. Ерунда, скажет кто-то. Любой учившийся в средней школе в курсе. Вот и мне как-то не приходило в голову задуматься об очевидном. Но стоило почувствовать дежавю, ощутить, что уже видел их, как часть крохотных, неповторимых льдинок блеснула отражением тех, кто из-за меня стал частью Силы. Ушат ледяной воды или кипящего масла за шиворот, удар мизинцем со всей дури об угол стола, даже все это разом и умноженное на сто, будет лишь бледной тенью эха подобия того, что испытал, осознавая истинную суть сопровождающей меня метели. «А ведь она со мной давно», — подумал перед тем, как провалиться в сон без ничего.

Граф Дуку, он же Дарт Тиранус, он же глава Конфедерации Независимых Систем, испытывал противоречивые чувства. Познавший тьму, но так и не ставший полноценным ситхом, граф злился, боялся и одновременно, совсем чуть-чуть гордился. Причиной первого чувства являлся Свез. Совсем недавно он прислал доклад, от которого у Дуку волосы зашевелились. Перехватил стратегически важный конвой — повезло, бывает, хоть и досадно. Уничтожил топливозаправочную станцию и охранявшую ее эскадру — молодец, ради такого вот и посылали. Правда, о потерях доложить забыл, так граф не интересовался, у него и без таких подробностей есть чем голову занять. Тем более, примерный уровень по успехам других рейдовых отрядов представляет. Вот на информации о том, что Свез разнес тыловой склад секторального уровня — Дуку напрягся. Рискнул катар, сорвал джек-пот. Казалось бы, награждай и хвали, но под ложечкой у графа засосало. Как-то не хотелось ему перед Владыкой Сидиусом за все сотворённое Свезом ответ держать.