— Скажи, а Сергей что-нибудь говорил тебе обо мне? — вдруг спросила Женя.

Борис сначала удивился вопросу, а потом с трудом вспомнил, что друг о чем-то предупреждал его. Вроде. Хотел что-то рассказать, но не до того им было. Что именно вчера сказал Сергей, Борис не смог дословно вспомнить. Но сам интерес Жени к этой теме неприятно кольнул. Может, она еще любит его друга?

— Нет, не помню ничего такого, — помотал головой Борис. — А что?

— Просто мы с Сережей не очень хорошо расстались, — грустно вздохнула Женя. — И я боюсь, он может разных гадостей тебе обо мне нарассказывать, чтобы сделать мне еще больнее.

— Глупость, — тут же замотал головой парень. — Серега не такой.

— А ты его так хорошо знаешь? Как часто вы общаетесь? Что ты вообще знаешь о его отношениях с девушками?

— Я в его личную жизнь не лезу, — отрезал Борис.

— Тогда ты не знаешь, что он бабник? — удивила парня Женя. — И что эта свадьба из-за беременности его новой девушки?

— Он с Людой давно знаком. Они несколько лет встречались, — не поверил Борис.

— Встречались, но расстались, так? А тут вдруг снова сошлись. Как так? — напирала девушка.

Борис промолчал. Разговор стал ему неприятен.

— Я не хочу сказать что-то плохое про твоего друга, — заметила его состояние Женя, — просто прошу — не верь тем словам, что он может тебе обо мне сказать.

— А что такого он может сказать? И зачем?

— Он бабник, — повторила Женя. — И не умеет хранить верность, — грустно вздохнула она. — Я как-то застала его с другой девушкой, Катей, возможно ты знаешь ее.

Борис машинально кивнул.

— Тогда я накричала на него, — продолжала Женя. — И… и… — она всхлипнула, заставив сердце Бориса сжаться от жалости к девушке. — В общем, я разозлилась и пообещала в отместку ему изменить. Но я не делала этого, а он посчитал все за чистую монету! Злится из-за этого сильно и считает меня доступной девицей. Представляешь?

Борис не представлял. Как там можно-то? И никогда он не замечал за Сергеем тяги к девушкам. Ну, такой чтобы его бабником называть. Но и виделись они не часто, особенно в последнее время. Мало ли как мог измениться друг? Вон какой важный стал. На машине ездит, на заводы с пинка заходит. Николай Николаевич рассказывал, как его директора предприятий бояться стали.

— Не переживай, я тебе верю, — постарался он успокоить Женю.

А сам решил поговорить с другом. Не дело это, девушек обижать. Особенно ту, которую Борис теперь считает своей. И порочить ее нельзя!

Домой мы с Людой добрались раньше, чем родители. Михалыч помог нам поднять подарки в квартиру и, пожелав дружной и длительной жизни, уехал.

— Теперь я Огнева, — прошептала девушка с удивлением и радостью в голосе.

— Да. И кажется, нам пора искать себе свою собственную квартиру, — вздохнул я.

Моя комната слишком мала будет для нас двоих. И это еще ребенок пока не родился.

— Дадут ли? — запереживала любимая. — У вас вон какая огромная жилплощадь.

— Для пятерых уже не такая и огромная. А потом нас станет шестеро, и вовсе маленькой покажется, — не согласился я с ней. — Но это дело будущего, а по-ока… — протянул я.

— Что? — заинтриговано подалась ко мне Люда.

— Подарки! — выдохнул я. — Посмотрим, что там?

Май — июнь 1931 года

Подарки — приятная часть любого праздника. И нам с Людой этих подарков надарили не мало.

Начали мы с самой большой коробки, которую вручил нам Андрей Николаевич Туполев с супругой. Что там могло быть, я даже предположить не мог, а когда мы ее развернули, то с восхищением уставились на огромный самовар. И не просто самовар, а настоящее произведение искусства! С росписью по боку, чайничком-заварником наверху и витым носиком. Нагревалось это чудо с помощью спирта либо керосина, под который была выделена нижняя часть, отделенная от основного тела устройства пустой прослойкой под язычки пламени.

Люда сразу же умоляюще посмотрела на меня, и мы отправились на кухню — опробовать подарок. И пока он закипал, продолжили разворачивать свертки и открывать коробки.

Родители Люды подарили нам сервиз на двенадцать персон, расписанный в стиле гжель. А вот мои где-то достали мягкое и приятное на ощупь постельное белье. Не иначе ткань мама на рынке или через знакомых нашла, а потом в ателье пошили на заказ. В прямой продаже нигде ничего подобного я не видел.

Почти все подарки были практичными, но при этом достать их в нынешнее время довольно тяжело. Савинков удивил сильно — подарил два револьвера с пачками патронов к каждому. Один был системы Наган с барабаном на семь патронов, это очевидно мне, и второй гораздо меньше по размеру с пяти патронным барабаном марки Галанд.

— Сейф нужен, — задумчиво сказал я, глядя на такой вот подарок. — И узнать, необходимо ли регистрировать их.

Но раз уж Савинков сделал такой подарок, то наверное никаких проблем быть не должно. Однако перестраховаться нужно. Может, меня так проверить решили? Не знаю на что именно, но с такой службой ухо нужно держать востро.

Люда лишь пожала плечами. У нее особого интереса этот подарок не вызвал.

Остальное на фоне револьверов уже не так выделялось. Пеленки и детские игрушки от подруг Люды, эксклюзивный набор для игры в «Героев», но в качестве персонажей созданы фигурки самолетов — от Бориса. Он мне как-то хвастался, что в Осоавиахиме такую инициативу с его подачи подняли. Тут же и брошюрка была, где написаны характеристики, условные конечно игровые, для каждого самолета и даже несколько игровых заданий есть. Поликарпов подарил набор столовых приборов. Было ощущение, что гостям заранее сказали, что лучше дарить молодой семье, чтобы повторений не было.

Тут и родители пришли, как раз успели к только что закипевшему самовару. День закончился замечательно, перейдя в первую брачную ночь. Нормальную, а не ту, что у нас была в Доме культуры.

Свадьбу мы подгадали к выходному дню, так еще и один следующий день отдыхали, что совсем уж «роскошь» по нынешним временам. Так что пришлось с утра окунаться в рабочие будни.

На учебу не пошел, первым делом отправившись по подготовленным Андреем папкам с адресами фабрик. Крупные заводы я уже обошел, перейдя на более мелкие предприятия. А когда приехал после проверки в Кремль, озадачил парня созвониться с КБ Поликарпова, чтобы нашел там Бориса и узнал, когда тот свободен. О своем желании поговорить с ним насчет Жени я не забыл.

— Агапенко звонил, — сказал тем временем Андрей. — Сказал, чтобы ты к товарищу Сталину зашел, как появишься.

— Понял, спасибо.

Откладывать я не стал и тут же отправился к генеральному секретарю. Тот оказался занят, и мне пришлось подождать почти час. Но уходить из приемной я не стал. Вроде от моего кабинета до его и идти всего ничего, но мало ли как Иосиф Виссарионович интерпретирует такой мой финт — сначала пришел, увидел, что тот занят, и ушел — мол, снова звонить мне надо. Тут от его настроения сильно зависит. Может как не обратить внимания, так и по шапке дать.

Наконец Сталин освободился. Из его кабинета вышел Ворошилов, кинул на меня безразличный взгляд, и ушел по своим делам. Климента Ефремовича я знал лишь по статьям из газет, лично работать не приходилось, и представлены мы не были. Агапенко за это время успел сообщить обо мне Сталину, и тот сразу пригласил меня к себе.

— Здравствуй, Сергей, — сразу показал генсек, что разговор пойдет «неформальным». — Поздравляю тебя с созданием семьи.

— Спасибо, Иосиф Виссарионович.

— Я долго думал, что можно подарить тебе в честь такого события. И вот до меня дошли слухи, что ты все еще испытываешь тягу к новинкам и изобретательству, пусть сам теперь напрямую разработками не занимаешься.

— Есть такое, — кивнул я.

Заинтриговал меня товарищ Сталин.

— Тогда как ты отнесешься к такому подарку? — спросил он, махнув рукой на отдельно стоящий журнальный столик.