Он, вместе с остальными засевшими в оборонительной башне, смотрел в щели и старался прикрывать своих, метко выпуская стрелу за стрелой в неприятелей, пока войско под командованием Эйверя уже стремглав неслось вперёд, шумно звеня доспехами, оружием и топотом, своих, облачённых в сапоги с блестящими пряжками, ног.

Острые металлические наконечники пронзали легко и уверено лишенную брони плоть бандитов. Те всё ещё безо всяких прочных доспехов были одеты в какие-то тряпки и лохмотья, вонючую старую одежду и изредка в кафтаны да наряды, отнятые некогда прежде разбоем у торговцев и богатых путников. Никакой брони, ни кольчуги, ни даже кожаных кирас за редким исключением. Но в глазах каждого блестела воля к победе и уверенность в своих вооруженных действиях.

Они гибли один за другим, изредка пытаясь метнуть топор или кинжал. Чаще всего промахивались, но и несколько серьёзных ран такими действиями нет-нет, да и наносили. Вопли раненных сливались с грозным кличем нападавших. Словно под чарами и гипнозом или глотнувшие настойки для состояния берсерка, едва сохраняя грань рассудка и личности, они по чьему-то жестокому приказу шли сюда умирать.

— Ну, надеюсь, хоть на этот раз сработает! — сам себе проговорил высоким и гудящим голоском алхимик-самоучка.

Нимрод накинул шлем-шапку на свои светлые кудри, и в удобный момент достал очередную склянку с малинового цвета зельем, намериваясь отпить. Однако мимо пронеслась стрела из «скорпиона», разбив бутыль и едва не ранив ровный нос, выпирающие надбровные дуги и худые щёки алхимика-самоучки разлетевшимися по лицу осколками, чудом не впившимися в плоть.

Зажмурившись, кадет не мог даже среагировать на последующий свист стрел, да и скорость их полёта всё равно превышала любой доступный для уворота интервал. Лишь шумный прыжок приземлившегося рядом Стромфа, прикрывшего его щитом, защитил бедолагу от неминуемой смерти.

— Вот и щит пригодился, ха-ха! — узнаваемым горловым тембром с довольной ухмылкой заявил усатый крепыш, прикрывая соратника от прицельных стреломётов и арбалетчиков, бьющих откуда-то издали.

— Стромф! Твоё плечо! — обратил внимание Нимрод на вонзившуюся в его друга стрелу, торчащую из плеча, казалось вообще не доставляющую неудобств могучему усачу.

— Не важно, до свадьбы заживёт! — усмехался тот, и потащил алхимика прочь от новых выстрелов, прикрывая собой и своим заслоном от всего, что сквозь ночную мглу летели в их сторону.

Отряд Эйверя уже определённо сломил дух многих нападавших, оставляя за собой трупы и смертельно раненных, постанывающих в муках и продвигаясь всё ближе в сторону небольшой возвышенности с расставленными осадными орудиями и обилием охранявших и обслуживающих их войск неприятеля.

Кругом воцарялся лязг и звон сражений. Разрозненные обособленные стычки сменяли друг друга с подходом новых отрядов. Кадеты шли всё дальше, мешая вражеским отрядам подступать к крепости, оттесняя тех назад, однако же полноценного противостояния войско на войско не получалось, а сверху подходящие отряды неприятеля осыпали стрелами лучницы под командованием Вайруса.

К тому же теперь и у врага цель была не только прорваться в крепость, но и не подпустить полки защищающихся к своим осадным орудиям. Толпы наступающих могли расступаться, организуя меж собой коридоры, смыкаясь по обе стороны и окружая оказавшихся в такой ловушке бойцов короля. Могли напирать клином, вынуждая слаженные построения войск разделяться и дробиться, провоцируя на себя и отвлекая от своих расставленных стрелков.

Арекса лихо управлялась с двумя мечами акинаками, Одуванчик вертелась со своим клаймором, выпуская лиходеям внутренности из рассеченных животов, Такада с лезвием в косе перерезал глотки окружавшему неприятелю и со смертельной точностью направлял свои ножки и металлические звёздочки в подбегающих оппонентов, а Тиль и Уилл стояли спина к спина, вертясь на месте и двигаясь боком, отражая разные выпады разбойников со всех сторон, пока впереди капитан Крэйн прокладывал им курс движения, то и дело тоже скрещивая свой меч с кем-то из яростных набегающих бандитов.

Ловкие пальцы щура Такады только и успевали метать в грудины и шеи неприятеля порции своих заточенных и свистящих в воздухе орудий. Когда же к нему подходили слишком близко, то он либо пускал в ход лезвие на своей косе, активно мотая головой и не подпуская на расстояние укола лезвием, либо его прикрывали остальные, кто был неподалёку. Эрвуд лихо нарезал врагов вокруг него, делая молниеносные рывки со своим ребристым изогнутым клинком, за один раз успевая смертельно изранить сразу нескольких противников, да и братья-близнецы в две пары глаз пытались уследить за происходящим вокруг, лихо двигаясь вдвоём и снося подходящим пиратам головы, лихими и крепкими ударами мечей.

Кое-где кадетов выручали собаки, ещё не набегавшиеся по полю брани, стремящиеся вонзить свои клыки в незадачливых лиходеев. Они также атаковали и помогали в сражении, однако уже не с такой прытью и не такой активной численностью, как когда только выскочили из-за городских стен.

Бежавший на кураже в пыл битвы Эйверь кромсал извилистым мечом направо и налево, бил врагов щитом, сбивая с ног под своим напором, и всё дальше отходил от капитанов, распоряжавшихся своими людьми самостоятельно, пока он наслаждался побоищем, будучи в его самом центре.

Рихард Крэйн старался следить за обстановкой и своими подопечными, регулярно звучал его приказ «не отставать!», но в их сторону то и дело сбегались организованные мелкие банды, на которые приходилось отвлекаться лидерам молодых отрядов, так что сами кадеты растягивались разрозненными компаниями по полю сражения, принимая атаки спереди и сбоку, пока совсем дальних наступавших пытались настичь из бойниц меткие лучники.

Ближе к Эйверю старались держаться некоторые бронированные гвардейцы, не то сами, как стража, прикрывая паладина от подлых ударов с тыла, не то чувствуя себя безопаснее, когда рядом с ними сражается такой лихой воин.

Кадетам же на первом их важном задании, на испытании и проверке всего того, чему их научили, по ходу сражения приходилось принимать решения самостоятельно. Особенно, когда любое промедление было смерти подобно.

— Стромф, о боги! — слышался голос Галы, увидавшей, сколько стрел с арбалетов в итоге в себя принял рослый воин.

— Пустяки, ерунда всё, — тяжело дышал он после пробежки в их сторону вместе с Нимродом, — Идём дальше, нечего здесь задерживаться! Всяко не лазарет, — отшучивался он, плотнее сжимая полуторный фламберг в одной руке и серый медный щит с гербом Дайнеров за внутренний поручень в другой.

Гала пыталась помочь, шагала рядом, пытаясь вытащить стрелы из плоти Стромфа, продолжая быть начеку, чтобы самой не подставиться под удар. А опасность подстерегала на каждом шагу. Эйверь где-то впереди бился среди продолжавших сражение гвардейцев. Капитаны взводов для поднятия духа бойцов велели играть своим музыкантам, дав команды прикрывать тех от вражеских нападений.

Трое человек из взвода окружило Диего для защиты, который принялся играть королевский гимн на своей замечательной скрипке. Под знакомые всем с детства ноты воины отчаянно сражались с наступавшими оппонентами. Щиты отражали стрелы, свои лучники старались прикрыть со стен и башен, но всё чаще и чаще приходилось орудовать клинками с неплохо вооружёнными разбойниками.

Пиратские сабли раз за разом оставляли на предплечьях могучей Галы всё новые ранения и царапины. Она старалась не подпустить к близнецам слишком много людей, заодно приглядывала за израненным Стромфом, а потому в процессе движения взвода всё сильнее задерживалась и отдалялась, пока рубила нападавших своим широким и верным клинком бракемаром, чтобы бить наверняка, а не просто тех отгонять. Рослая крупная девушка любила всё делать наверняка, раз и навсегда, нежели бессмысленно с угрозой махать мечом и щитом в воздухе.

Когда злоумышленников вокруг становилось слишком много, она применяла навыки боевой магией. Окружала себя непробиваемой временной капсулой, иногда возводила перед уколами со стороны вражеских воинов стенки или висящие в воздухе магические щиты.