— Самый большой собор в Энторионе, это звучит весьма и весьма интригующе, — призадумался король над словами Сиониса.

— Могучие шпили, широкие проходы, многоуровневые галереи и всюду фрески самых лучших мастеров, мозаики в витражах самых талантливых художников и, конечно же, изваяния великих скульпторов современности! Эта постройка прославит столько мастеров своего дела и сам Кхорн, что затмит и Статую Бога Солнца и гигантского Золотого Тельца. Что они, просто статуи, откровенно говоря, и что будет у нас в честь пантеона Семерых! Помпезный величавый собор, крепче замков, устойчивей маяков, все достижения современности будут в нём использоваться. Устойчивый фундамент с подкладкой из древесного угля и овечьей шерсти, чтобы никакие землетрясения были не страшны! А учитывая долгий период, да, надо ведь понимать, что его возведение тоже займёт лет двадцать, минимум, то ещё и все новшества появившиеся в процессе постройки и все таланты-самородки разных сфер искусства смогут подключиться, внося свою лепту в росписи или изготовление фонтанов, статуй, орнаментов и фигур! — величественным тоном говорил архитектор.

Он так возвышенно отзывался о возможностях, делая акцент на поклонении богам, словно жаждал искупления за мрачный и суровый замок, возведённый им для Кромвеллов, мечтая теперь прославиться вовсе не этим, а чем-то утончённым, красивым и способным заполучить признание общественности. Хотел воздвигнуть настоящий шедевр архитектуры.

— Очень амбициозно, — кивнул монарх, — Это определённо следует обсудить в Триграде после торжества, созвав весь Высший Совет, — произнёс он, — Подготовь план постройки, вовлечённость рабочих, варианты местности в Кхорне, где его можно и лучше всего возводить по части подходящей площади и годной для того земли. Примерные затраты и всё, что сам итак прекрасно знаешь. Представь полный проект, — велел Джеймс архитектору.

— Да, ваше величество! Непременно к окончанию праздника в Триграде! — раскланялся он, на радостях спешно покидая тронный зал Олмара и не смея больше задерживать занятого монарха, у которого посетителей сегодня пруд пруди.

Лумис едва не подпрыгивал в своих пышных чёрно-серых бриджах от счастья, окрылённый согласием своего монарха на не просто самый грандиозный проект всей своей жизни, а, как он считал, на проект самой величественной постройки в королевстве вообще. Считал, что ему теперь уготована честь возвести величайшее из рукотворных чудес, а потому заниматься чертежами и проектом следовало со всей отдачей, чтобы такое сооружение нельзя было разрушить каким-нибудь наводнением, землетрясением, военной осадой.

Требовалась тщательная проработка всех мельчайших деталей и вариаций. Подготовка плана и сметы по рабочим, требуемым инструментам и материалам, выбор места в первую очередь, о чём и говорил король, так что предстояла просто колоссальная работа, с которой он уже в срок опасался и не справиться.

А ему необходимо было представить проект после праздника Дня Рождения Леноры, но обязательно до того, как на многие месяцы Его Величество отчалит в Золотой Путь по всем регионам Энториона. Так что маячившее крайним сроком календарное «окно» вырисовывалось уже очень чётко, а вот настоящие чертежи и расчёты пока были лишь у учёного в голове.

На выходе из цитадели его дурманил аромат изысканных блюд, однако не доносящийся прямиком с кухни, а пронёсшийся мимо на подносах от слуг, что по распоряжению Сары Темплин-Дайнер несли столь хорошую трапезу к сторону данжеона к их пленнику Лейтреду по не слишком понятным причинам, особенно с учётом того, сколь пренебрежительно сама королева-мать ещё недавно отзывалась о напавших на замок.

Впрочем, зрелище это лишь возбудило у архитектора аппетит да обильное слюноотделение, так что обдумывать свой план по написанию проекта он направился к накрытым праздничным столам, что в честь победы над осаждавшими накрыли здесь рядом для всех желающих. Однако главное в его мыслях сейчас был не пить вина и хмельного, сохраняя голову максимально трезвой и здравой.

В тронном зале же вовсю продолжался приём, хотя и сам король уже всерьёз раздумывал над перерывом на обед. Зашедшая тогда Сара была очень кстати, но хорошего разговора у них не вышло, и сейчас идти за ней уже не было по сути никакого смысла. Так что монарх, несмотря на наступивший голод, всё ещё вел приём, пока ещё были силы воевать с нагрянувшим желанием подкрепиться.

— Барон Вольтер и… спутник?! — замялся объявляющий, представляя двоих посетителей.

И вправду вместе с парадно разодетым в красно-рыжий удлинённый камзол, узорчатый жилет и роскошное длинное жабо с гранатовым огранённым украшением под горлом, аристократом шёл одетый в простецкие кожаные штаны, хлопковую белую рубаху и опять-таки кожаный бурый жилет с порванными центральными завязками светловолосый крестьянин с топорщащейся причёской оттенка соломы под небольшим тканым беретом, казалось, способным сорваться прочь от дуновения ветра.

Но, естественно, внутри тронного зала никаких сильных порывов не наблюдалось даже при том, что окна в тёплый день были слегка приоткрыты, что позволяло воздушным потокам колыхать полупрозрачные белые занавески и собранные по краям бордовые поблёскивающие шторы.

— Барон, — приветливо кивнул ему Джеймс, когда тот со своим спутником подошли к трону довольно близко.

— Мой король, — восклицал тот твёрдым как камень чеканным голосом, — Это Штарн, представитель моего крестьянства. У нас возник серьёзный спор, где я даже путём долгих размышлений усомнился в своей правоте, в которой изначально был вовсю уверен.

— Слушаю вас, достопочтенный Вольтер, — произнёс король, а камерарий перевернул песочные часы с характерным стуком о глянцевую поверхность натёртого до блеска столика, символизируя начало отсчёта времени.

— Я думаю, ты кратко объяснишь, раз уж так заинтересован, — пропустил барон крестьянина вперёд.

— Ваше величество, — низко поклонился тот, — Пока господин Вольтер был нашим помещиком, здание его дома было не столь большим. А вся остальная территория принадлежала нам, крестьянам, разрабатывавшим там пашни, огороды, в общем хозяйство, с которого положенную половину всех своих доходов отдавали нашему землевладельцу.

Монарх кивнул, представляя в воображении примерную картину, так как настоящую местность Вольтера знал довольно условно, никогда не посещав его лично, как и большинство мелких помещиков и баронов Кхорна. Если королю и оказывали некий приём помимо герцогов соседних земель, то это были самые влиятельные лорды.

— А когда господин Вольтер стал бароном, отстроив на месте своего жилья куда более крупный замок, с двором и конюшней, с банной пристройкой, стрелковой и водонапорной башней, его территория как бы поглотила многие наши владения. Территория крестьян при господине Вольтере обмельчала. Однако же он недоволен, что теперь наш оброк обмельчал. А мы ведь по-честному отдаём половину нажитого каждый сезон, — ещё раз он низко поклонился своему королю, — Ничего не утаиваем. Просто поля и огороды значительно уменьшились с ростом территории землевладельца.

— Ваше благородие, — поглядел Джеймс на барона, — Я думаю, здесь и без меня всё ясно. Как бы вам этого не хотелось, но крестьянин прав. Сколько земель у них вокруг вас осталось, с такого урожая половина вам, барону, и поступает. Тут уж, либо замок, либо поля. Неоткуда взяться прошлым суммам оброка. И если с этих доходов обеспечить своих стрелков, жильцов, конюхов и прочую прислугу уже не получается, значит требуется упразднить что-то в замке, вернув территорию землепашцам, если она после всего этого останется пригодной для возделывания.

— Так что жеж это, — опешил тот, — И конюшни ломать, и стрелков распускать…

— Я надеюсь, что вам в вашем краю защита в виде личной стражи не понадобится. Что в случае какого разбоя и наши взводы отправленные справятся да придут на помощь. На всякий, держите комнату оружейню, вооружайте слуг, чтобы оборонять замок.

— Да как жеж слуги воевать-то смогут, ваше величество! — качал головой барон.