— А вы возьмите одного опытного бойца на десяток-другой неопытных, пусть он им расскажет, покажет, обучит, как клинок держать или копьё, как орудовать им. Пусть тренирует пару раз в неделю, возглавляя свой такой отряд при необходимости, — посоветовал король.
— Благодарю за помощь, — нехотя поклонился барон, видя, что правда по итогу всё-таки не на его стороне, хотя до последнего рассчитывал на поддержку Его Величества, что тот всё-таки заставит крестьян трудиться и работать более усердно.
— Добро! — сказал король им на прощание, более ничего не добавив, так что мужчинам оставалось лишь ещё раз поклониться и направиться прочь из зала.
Едва их спины отдалились от дверей достаточно, чтобы туда мог поместиться человек, как с краю протиснулся ловкий и худощавый старец в мутноватой зелёной мантии с очень красивыми тканевыми наплечниками и передним плетением, служивший скорее декором с отсылкой на моду простолюдинов, используя этот элемент для украшения знатного костюма, нежели с практической целью.
Когда же прошагавшего к трону человека со стопкой записей зажатой в руках удалось хорошо рассмотреть, то на деле он оказался вовсе не стариком, а мужчиной лет тридцати или чуть за тридцать, однако с довольно длинной бородкой, отращиваемой не менее десяти последних лет его жизни, отчего издали он мог показаться изрядно старше своих реальных лет.
Его не успели представить, но это был знаменитый учёный Гиридус Норгхейн, обучавшийся колдовству в Иридиуме и в итоге изучающим сами стихии окружающего мира, о чём выпускал различные трактаты, которые там и зачитывал в сёлах и городах людям, явно не способным обзавестись копией такого текста.
Полноватые румяные щёки забавно смотрелись на в целом худощавом теле, колючая небритость подле них свидетельствовала, скорее всего, о пожелании этого господина отныне отращивать бакен барды. Крючковатый орлиный нос был столь остроконечным, словно это лицо облили воском или глиной телесного цвета, стекающей по нему и застывшей с переносицы вот такой каплей. Широкие ноздри возвышались над пышными светлыми усами, переходящими в густую длинную бороду, и от нервов вошедшего раздувались, набирая в грудь побольше воздуха.
— Мастер Норгхейн, ваше сиятельство! — приветствовал его король поклоном головы.
— Ваше величество, — жеманно поклонился он, немного гнусавя — Прибыл, как мы и обговаривали, всё подготовлено, — представлял он материалы, которые сжимал, протянув заодно верхний крупный лист, — А вот этот составлено примицерием и секретарями для вашего указа, остались по сути подпись и печать, если, ознакомившись с текстом, вы решите ничего не добавлять.
— Ждал вас, да, хорошо, — сказал Джеймс, вглядываясь в текст указа, — Итак, «Отныне всё то, что понималось под первоэлементами мироздания, а именно Огонь, Воду, Землю, Воздух и Природу требуется именовать не «элементом», а «стихией». «Элементом» же отныне называть малые составляющие стихий согласно таблицам и приложению из учёных работ. Так, древесина, смола, древесный сок являются элементами Природы. Горючие вещества типа Серы — элементами стихии Огня. Дым, облака и прочие пары — элементами стихии Воздуха. А различная руда, минералы и металлы — элементами стихии Земли. Таким образом многие элементы не зависят от своих стихий напрямую, а переходят из одной в другую. Например, вода, вылитая на угли, становится паром, уносясь в воздух. Смола, затвердевая в янтарь, становится принадлежной земной стихии. Детали в научных таблицах приложения к указу.» — завершил чтение вслух монарх основной части написанного.
— Далее осталось начертить дату и поставить вашу подпись, — с улыбкой гнусавил учёный, — Всё это упростит алхимикам, травникам и многим другим жизнь, да и новые исследования, — обещал он уже в очередной раз королю, с которым этот самый указ неоднократно обговаривался.
Почему вместо официального учёного визита он выбрал вот так прокрасться на приём горожан было не слишком понятно, хотя, вероятнее всего, Гиридусу просто нетерпелось поскорее узаконить все эти его идеи, на которые ранее уже было написано несколько научных трудов, как лично им, так и в тандеме с рядом других учёных-исследователей, как теоретиков, так и практиков.
Научный совет, естественно, не возражал, а только поддерживал такие начинания. Хотя, периодически разгорались споры. Так, например, жидкая смола могла быть отправлена в стихию Воды. А различные отвары, соки, хмельные напитки сочетали в себе и природные компоненты и обычно чистую воду, как основу или для разбавления слишком терпкой либо густой массы. Ещё немало заседаний было посвящено солнцу. Все, как один, с давних пор соглашались, что это некий огненный сияющий шар. Однако, он полностью висит в небе — относится Солнце таким образом всё ещё к Огню или всё-таки уже в стихию Воздуха.
Потому и понадобились все эти составные таблицы. А учёные всего королевства пришли к тому, что чистых стихий в мире не так уж много. Что в солёных горных источниках растворены минералы, а значит, такая вода обогащена земной стихией. Что волны при шторме — это не просто вода, это активная деятельность ветра вместе с ней. И даже землетрясения, особенно вызванные вулканическими причинами, это влияние Огня на стихию Земли, что по сути проявляется в той же лаве. Которая и жидкость, и расплавленные земные недра, и при этом сверкающие полыхающие пламенем и поджигающие всё вокруг.
Да и простецкие дрова, из природы путём горения в огне, ставшие углями проходят собственную трансформацию между стихиями. Растения, как элементы природы, без земли не смогут расти, а без влаги в почве питаться. Реки без русел в земле не смогли бы течь и существовать вовсе, иначе это были бы уже не реки, а канавы, подобные тому вытянутому резервуару от Олмара до Оленьего Леса, который образовался после подкопов и сейчас вовсю спешно засыпался работниками крепостного двора.
Также опытным путём учёные Скальдума демонстрировали, как перекрытие доступа воздуха к пламени тут же нейтрализует сам процесс горения. Накрывали и металлическими конструкциями, и прозрачными стекольными колбами и банками, показывая всем желающим, что без воздуха огонь не живёт, а, значит, сам процесс горения — это уже сочетание двух стихий, а не просто проявление одной из них.
Потому-то папка приложений в руках у Гиридуса была такой большой, что там были утверждены и обговорены самые разные нюансы и моменты, расписаны процессы, статичные элементы, подробные категории, списки, среди которых самым объёмным, к удивлению многих, вышел даже не перечень самоцветов, представленные в Энторионе немыслимым разнообразием от бирюзы и всё того же янтаря до аметиста и изумруда, а пособие «металлы и их сплавы».
Тут уж королю пришлось подняться с трона и подойти к столу писарей, где уже подготавливали сургуч для печати, а также смазывали чернилами гербовую печать для оттиска. Мастер Норгхейн, конечно же, спешно прошагал туда же. Без лишних слов подходили к столу и заверявшие сию печать и подпись камерарий Вайрус, примицерий Корлиций, апокрисарий старик Винсельт, а также сам летописец Ангус. Нужна была ещё одна подпись — канцлера Альберта Рикмана, но тот находился сейчас в Триграде, тем сильнее была непонятна такая торопливость учёного, ведь документ всё равно предстоит отвезти туда.
Вероятно, это входило в планы Гиридуса. Документ теперь был в королевском секретариате, отвечал за него Корлиций, а сам учёный автор мог либо оставаться в Олмаре, либо куда-то уехать по делам, без необходимости присутствовать в Триграде, когда всё будет окончательно утверждено.
Распоряжение было положено на край стола, где также находилось ещё одно подписанное утром королём распоряжение-прошение открыть в Олмаре художественную школу. Чтобы отошедшие от дел мастера имели поддержку с казны, съезжались в жильё подле неё и обучали юных дарований графике, живописи, рисованию углём, чернильным контурам, чтобы из тех появлялись новые разноуровневые мастера в зависимости от развитого таланта и способностей. Например, такие, которые смогут создать достоверный портрет беглого или разыскиваемого преступника, а также вариации лица на случай, если тот решит отрастить усы, баки или, например, наоборот сбрить бороду.
