Несколько минут мы молча ели. В небе за окнами стали вылупляться звезды.

– Кто владелец этого коттеджа? – спросила я. – Хотя слово «коттедж» не слишком подходит к этому месту.

– Ты права. Потрясающе, верно?

– Верно.

– Он принадлежит друзьям семьи. Роско. Они живут в Чикаго и пользуются им только в сезон. Проводят здесь все лето.

– В Чикаго?

Я не знала никого, кто приезжал бы на остров Топсейл из Чикаго.

– Откуда твои родные знают их, если живут в Эшвилле?

– О…

Она принялась гонять по тарелке кусочек цукини.

– Миссис Роско и моя мать учились вместе в колледже.

Она отложила вилку и подняла руки, чтобы обвести дом.

– Повезло мне, правда?

– Еще как!

– Где ты живешь?

– На заливе в Северном Топсейле.

– Прямо на заливе? – удивилась она. – У вас там потрясающие закаты.

– Точно, – кивнула я, думая о том, какое счастье быть дома. И хотя я стыдилась этого чувства, все равно была в восторге от того, что Кит не пожелал жить с нами. Ма оставила сообщение на моем мобильном, когда я ехала к доктору Джейксу, и написала, что он отказался от предложения.

– Наконец-то я на свободе, – сказала я вслух.

После обеда мы поднялись наверх, в большую гостиную. Джен включила телевизор, и мы стали искать подходящий фильм. Должно быть, эти Роско просто купаются в деньгах, если учесть, что это всего лишь летняя коллекция. Джен любила фильмы ужасов. Я раньше тоже любила их. Пока не стала жить с толпой оживших зомби и маньяков.

– Знаешь…

Я собиралась быть с ней совершенно откровенной.

– Последнее время у меня нет настроения смотреть ужасы. Может, комедию?

Джен быстро поворачивала голову, читая названия фильмов.

– У тебя кошмары?

– Нет, просто сейчас я смотрю что-нибудь полегче.

– Да, полагаю, у тебя в жизни было достаточно ужасов.

Она глянула на экран, где шла реклама виагры, и закатила глаза:

– Мужчины… что с них взять…

Я рассмеялась.

– Комедия – это здорово. Выбирай, а я приготовлю все для педикюра.

Я вытащила несколько дисков с фильмами и ждала возвращения Джен, когда на экране пошел другой рекламный ролик.

– Больница Брайар Глен нуждается в вас, – произнес мужской голос.

Мелькали кадры. Женщина на больничной койке. Мужчина, везущий больного в инвалидном кресле. Маленькая девочка, улыбавшаяся над книгой с картинками.

Я опустилась на диван, вспоминая волонтеров в больнице Нью-Гановер, куда я привозила открытки жертвам пожара. Все волонтеры были немолоды. Может, и в Брайар-Глен такие же? Принимают ли они волонтеров моего возраста? И, что важнее всего, примут ли меня? Больница на другом конце острова, так что пациенты, возможно, не знают, кто я. Может, я сумею отработать там?

А ведь доктор Джейкс фактически сказал мне, что я сама должна найти место для отработки. Фу! Противно угождать этому человеку, но я была взволнована. Может, я сумею работать с детьми?

Я улыбнулась в экран как раз в тот момент, когда человек в белом халате, со стетоскопом показал на меня пальцем и повторил:

– Больница Брайар Глен нуждается в вас!

В комнату вернулась Джен с тазиком душистой мыльной воды и двумя свернутыми валиком полотенцами под мышкой.

– Я и твой наполнила. Он – в ванной хозяев. Последняя дверь направо.

Я нашла спальню хозяев, огромную, разделенную на две части, между которыми была большая арка. В большей части находились кровать, комод и шкаф. В меньшей – маленький диванчик и длинный роскошный шезлонг. На мольберте перед окном стояла огромная картина с изображением океана. Я включила свет, чтобы лучше рассмотреть ее. Только вода и небо. Но какие цвета, какой колорит!

В основной части спальни было два огромных окна, и я позавидовала Джен, просыпавшейся каждое утро в комнате с видом на океан. Очевидно, что она спит именно здесь. А почему нет? Здесь, кроме нее, никто не живет, а это, возможно, лучшая спальня в доме. Кроме того, в углу стоит ее чемодан. А на кровати разбросана одежда. И тут пахло Джен. Цитрусовый аромат, сильный и очень приятный. В ванной с утопленной ванной и стеклянной душевой кабинкой выстроилась на полке ее косметика. Здесь были щипцы для завивки ресниц, увлажнитель, тюбик с автозагаром и маленькая коричневая прямоугольная коробочка, в которой я немедленно узнала противозачаточные таблетки.

Я коснулась коробочки кончиками пальцев, вспоминая, как методично принимала свои. Какой мудрой и ответственной считала себя. И перестала их принимать после того, как с Беном все было кончено. Кто знает, когда они понадобятся мне снова?

Поднимая с закрытой крышки унитаза тазик с водой, я гадала, есть ли у Джен бойфренд.

Я понесла тазик в гостиную. Джен отодвинула журнальный столик и поставила тазик на полотенце перед секционным диваном. Она уже парила ноги. Я опустила тазик на второе полотенце.

– Я поставила «На ее месте», – сообщила Джен. – По-моему, вполне подходящий фильм, когда делаешь педикюр.

– Обожаю его, – сказала я.

– Я тоже.

Я села и закатала капри.

– Кто-то из владельцев этого дома художник? – спросила я.

– Почему? – удивилась она, прибавляя звук.

– Я увидела картину в спальне.

– О… да… думаю, миссис Роско пишет картины.

Джен немного поиграла пультом.

– У тебя классные волосы, – неожиданно бросила она.

– Смеешься?

Я опустила ноги в теплую мыльную воду.

– Я бы все отдала за то, чтобы иметь такие, как у тебя.

– Мои абсолютно прямые. А у тебя потрясающе волнистые.

– Я бы предпочла прямые.

Я словно снова очутилась в школе. Две подружки прихорашиваются и ведут девичьи разговоры. И мне так это нравилось!

– Готова?

Джен протянула пульт к экрану.

– Угу.

Джен нажала на кнопку и застонала:

– Анонс. Ненавижу анонсы.

– Я тоже.

Анонс «Праздника». Который я видела раз пять, не меньше.

– О, ладно.

Она нажала на кнопку отключения звука, подложила под спину диванную подушку.

– Расскажи, каково это – очутиться в тюрьме.

Что? Какое неподходящее место для подобного вопроса!

Я слишком сильно удивилась, чтобы ответить сразу. Полагаю, это была ее идея светской беседы, пока шел анонс, но тема была слишком серьезна.

– Там встречаешь то, чего ожидаешь, – выдавила я, наконец. Я пристально смотрела в телевизор, где Джек Блэк болтал с Кейт Уинслет. – Страшно. Одиноко. Толпа женщин, много повидавших в жизни. Жестких. Жестоких.

Я не хотела думать о тюрьме.

– Когда смотришь разные шоу, кажется, что все не так уж плохо.

Джен подняла ногу, наблюдая, как с нее льется вода, но тут же вновь опустила ее в тазик.

– Трижды в день получаешь еду. Если заболеешь, вызовут врача. И можно учиться, верно?

Она была так далека от действительности, что я не знала, что сказать.

– И все это ты получаешь бесплатно, – продолжала она. – Я понимаю, что на воле куда лучше, но не может же все быть так плохо? И тебе не нужно искать работу и ходить на нее каждый день.

– Джен, – выговорила я, наконец. Сейчас мне казалось, что какое-то огромное животное в груди вот-вот проломит ребра и вырвется наружу. – Все совершенно не так. Это…

– Шшшш… начинается!

Она нажала на кнопку «звук». И внезапно громко рассмеялась:

– О боже! Камерон Диас такая забавная в этом фильме!

Я представила, как выхватываю пульт, выключаю фильм, чтобы откровенно рассказать о последнем годе моей жизни. Но Джен улыбалась. Хихикала. Была полностью поглощена фильмом, и я знала, что животное в моей груди останется запертым там на весь остаток ночи.

Может быть, навсегда.

Дырка в сердце

1991

– Привет! – воскликнул Джейми, входя в больничную палату, и я сжала губы, чтобы не заплакать. Мне казалось, что я ждала не часы, а недели, чтобы увидеть его. Не глядя на меня, он протянул руку Стиву, сидевшему рядом с моей кроватью. – Поздравляю.