Откинув по полушке лишних медных, пришедших ко мне от «щедрых», созванных мною к дороге баб, вдобавок к той сумме, что заработали шлюхи, вынуждено подкинул ещё по одной цельной медной.

— Ну что там, господин? — когда солнечного света стало не хватать для освещения избы, торопливо спросил алхимик.

— Если ничего не путаю, почти три золотых вышло…

— Да быть не может… — внезапно проговорил маг и под самодовольный взгляд знавшей сумму Фелиции подошёл к столу. Отодвинув столбцы с монетами, указал магу на те же пункты: трофейная сталь, бордель (то есть таверна), рыба, мясо.

— Мда… И это только за полтора дня… — Почесав репу, парень сел на рядом стоящий стул. — Господин, вы и впрямь во всём талантище…

— Не подлизывайся, Барель. — Отправив тому по столу ещё один дополнительный медный, пояснил: — За сердце хватит? — Хмыкнув, тощая шпала в должности алхимика кивнула.

— И на что тратить будете? Может, раба какого из города привезти прикажете? — спрашивает Барель, заставляя меня в очередной раз разочароваться в его недальновидности.

— Совсем сбрендил? Какие, к чёрту, рабы, когда у нас тут такое… — едва не сказав лишнего при Фелиции, рыкнул на него я. — Наёмники нам нужны. И желательно умелые. Лучше всего кто-то вроде тебя, умеющий использовать магию или алхимию, а также в ближнем бою за себя постоять способный. Есть кто на примете?

— Разумеется, тот же отец или сводные братья. Все они умелы с мечом, обладают средним источником и способны творить боевую магию, пусть и слабую, но всё же опасную. Вот только расценки у них ну уж слишком завышенные. Отец меньше семи медных за месяц не возьмёт, к тому же ему ещё условия подавай, пойло там и женщин. Сводные братья чуть попроще, но тоже с запросами и на плату меньше полутора серебряных вряд ли согласятся, — вкратце обрисовал семейные расценки алхимик.

— Если брать в расчёт только троих вместе с твоим отцом, то получается один золотой. Сколько на золотой можно собрать в отряд ополченцев или наёмников? — пытаясь понять, что лучше, спросил я.

— Не меньше двадцати… В обыденности нормальные воины, как ваш Бэгский, помимо содержания, получают жалование в количестве шести-семи медных в месяц, рыцари чуть больше, но их сейчас днём с огнём не сыщешь, собственно, как и магов. А вот те же ополченцы, беглые крестьяне и прочий сброд, разбившийся по городским тавернам, вполне могут пойти во служение за каких-то три-пять медных при условии, что им будет где есть и спать. Правда, и в бою от них чего-то особенного ждать не приходится. Посредственное оружие, одежды, поведение, в общем, ненадёжные они ребятки и при виде магии могут прямо с ходу разбежаться.

— Кто в открытом бою победит: трое твоих родственников или толпа в человек двадцать, двадцать пять крестьян с косами и вилами?

— Думаю, всё же благодаря хорошей броне и оружию у моей семьи шансов побольше будет, — заключил неприятную для себя правду Блюмонд.

— Тогда не вижу смысла содержать двадцать ртов. Да и к тому же у твоего отца явно будет чему поучиться. — От моих слов лицо парня ещё больше перекосило. Видно сразу: со стариком у того не ладилось, и, судя по цене, которую за свои услуги брали его сводные братья, смело можно было предположить, что парнишку в своих кругах считали человеком «второго сорта». Хотя как там на самом деле у них в семье да и вообще понадобиться ли нам собирать наёмников, покажет время.

А сейчас оставалось только ждать. Ждать ночи и послания из соседней деревни, ждать прибытия гонца с новостями из Каина, а также ждать, когда наконец-то восстановятся мои магические силы, опробовать которые я впервые собирался не как алхимик, а как полноценный боевой маг.

Ну или дешёвая пародия мага…

Шкодливая* — вредная.

Хоть я и настаивал на занятиях боевой магией с Блюмондом, на остаток сегодняшнего вечера и уж тем более ночи нашлись свои дела, первым и главным из которых тот счёл проверку пути до старого дуба.

Уделив достаточно времени глубине, ширине и силе течения реки, алхимик надеялся в случае надобности возвести между берегами переправу или временный песчаный мост, позволивший бы нам для атаки зайти врагу в тыл или же сбежать по менее очевидному маршруту. Данное предприятие, затеянное магом, показалось мне весьма дельным, оттого, не пререкаясь, побрёл вслед за ним, попутно желая получше изучить прилегающие к Искре окрестности.

Гористость, плотный лесной массив, а также обильно усыпанные камнем поля не позволяли местным разбить большие сады. Сельчане буквально вынуждены были отвоёвывать у природы каждый метр путём выкорчёвывания пней и выдалбливания из земли камней. Иными словами: у нас в Искре наблюдалось всё, нужное для строительства, и отсутствовала необходимая для выживания пища. К тому же набеги грабителей и возможность атаки соседей развитию региона не способствовали.

Требовалось в первую очередь избавиться от внешних угроз. Затем, развив рыболовную отрасль, постараться ликвидировать дефицит провианта, а по возможности и вовсе создать его профицит. Излишки в чём-либо хорошо способствовали развитию торговли, для которой данное место, находящееся всего в полукилометре от реки, является чуть ли не идеалом. К тому же рек по округе насчитывалось сразу несколько, и ни на одной из них я не заметил паромщиков или каких-нибудь лодок. Почему-то мне и вовсе кажется, что местные могут использовать реку только как дополнительный источник провианта или естественную преграду для вражеской армии, но точно не как торговую артерию.

При должном подходе, чуточке везения и хороших инвестициях на одной лишь реке можно было озолотиться.

— О чём задумались, Людвиг? — двигаясь первым, протаптывая для нас обоих тропинку сквозь высокий бурьян, лишь спустя полтора часа после того, как мы вышли, поинтересовался Блюмон.

— О деньгах, земле, воде, магии и о том, как они между собой связаны, — позволив себе немного пофилософствовать, ответил я.

Барель не являлся человеком особо разговорчивым. Молодой, в меру простой, с собственными загонами и причудами, алхимик всем своим видом олицетворял простака без амбиций, привыкшего в первую очередь думать своими небольшими мускулами и уж только потом предназначенной для этого головой. Чтобы было, если б он мне безоговорочной верой и правдой служил… Каких бы мы с ним могли достичь высот в развитии поселения? С его магией, познаниями алхимии уже через месяц-другой Искра могла бы обзавестись парочкой хороших мостов, вервью, пригодной как для сплава грузов, так и рыболовства, ну и, конечно же, хорошей по средневековым меркам дорогой. Парнишка из-за той же простоты даже не представляет своей истинной цены, и именно эта простота, а также его безоговорочная вера в Мидчела и богов, которым тот служит, не позволят его талантам раскрыться в полной мере.

Ибо пусть я и человек доверчивый, но не слепой. Блюмонд Барель очень ревнив к имени того, кому служит, — это раз. Вера, управляющая его гневом и не позволяющая развивать собственные навыки во всех направлениях, — это два. Простодушие и отсутствие амбиций, коими тому можно было пробудить интерес к сладкой жизни, — это три. Первые два пункта описывали парня, как фанатика, лишь только использовав третий, развив в нём пару пороков, я мог перетянуть мальца на свою сторону, но опасность данного действия казалась куда большей, чем возможная последующая выгода.

В любой момент, сейчас или через десять лет, когда мы якобы станем друзьями, мой вопрос или просьба о службе может закончиться казнью. Фанатики — ребята ой какие непредсказуемые. И именно поэтому требовалось как можно скорее наладить контакты с другими алхимиками рода Барелей, ведь вполне возможно, что они не похожи на этого праведного молокососа и на их раздутом либидо удастся разыграть более простую партию.