Разговор с церковниками оказался слишком долгим, потому, когда в зале показалась свиноподобная принцесса Тереза Кардагран, осыпаемая магическими лепестками, она уже кружилась с сыном одного из соседних королей, намеревавшимся так же, как и я, подобраться к престолу Альфонсо.

Оставив храмовников и их «небесные» заботы, с бокалом в руке поднялся по лестнице, а после принялся наблюдать за шестнадцатилетним парнишкой, судьбой коего было уготовано жениться на Терезе. Среднего роста, слегка узок в плечах, но достаточно красив с лица, мальчишка знал себе цену, а также знал, как ему и его отцу важен этот брак. Умный, решительный, он понимал, что, слившись с Кардаграном, именно его род возглавит союз трёх королевств. И пусть по его сдержанной улыбке было видно, как ему не нравится «прекрасная» принцесса, за руку мальчишка держал ту крепко, и, судя по тому, как отдалённо с балкона за его танцем наблюдал король Кардагран и король Рейштайн, отпускать принцессу он точно не собирался.

Слишком молодой, красивый, настойчивый и обеспеченный выдался в этот раз соперник. Принцессе лорд вроде меня никак не подойдёт, а значит, на пути к трону придётся перешагнуть через его бездыханное тело точно так же, как и через тело принцессы Терезы. Жаль молодёжь, но ничего не поделать…

Пора готовиться к восстанию.

Взяв себе парочку бокалов местного хорошего вина, спокойно, старясь никого не задеть, стал спускаться. Маневрируя, избегая ненужных сейчас связей, я направлялся к выходу, желая сегодняшней ночью утолить все свои самые низменные и пошлые желания. Несколько месяцев прошло со дня, как я в последний раз драл бабу. А долгое воздержание вместе с природными инстинктами в нужную минуту могли привести к очень неприятному срыву и всем вытекающими из этого последствиями. В моём случае данные последствия могла организовать светлокожая, стройная, высокая и фигуристая Сайрис, что, подпирая стену у входа, только и ждала, когда я покину логово самой жирной крысы города Каина.

— Лорд Людвиг, куда вы так рано? Званый вечер ещё не закончен. — Встав у меня на пути, выхватила из рук непредназначенный ей бокал брюнетка.

— В бордель, — дождавшись, когда та, элегантно подняв руку, запрокинет стакан, ответил я, заставив Сайрис поперхнуться и сплюнуть напиток на пол.

— В самом деле? Но зачем? Вы же прекрасно видели тех женщин, страстно раздевавших вас взглядами, почему бы не утолить свои желания с кем-то из числа равных вам? Ну или если боитесь, то вполне бы могли довериться старому соратнику, что не раз прикрывал вашу спину, — очередной неумелый, состряпанный на скорую руку подкат ничего, кроме умиления, не вызывал.

— Должно быть, вы ошиблись, лорд Сайрис. Эти дамы не раздевали меня, а искали, где я прячу свой кошелёк. К тому же, пусть я и пробыл весь прошлый год на войне, это не превратило меня в дикаря, спать я по-прежнему предпочитаю исключительно с женщинами, иного религия и совесть мне не позволяет…

— Людвиг. — Когда я, плечом чуть толкнув надоедливую принцессу, попытался пройти к выходу, прихватив меня за рукав, дёрнулась девушка. Стоявшая у выхода стража, переглянувшись, двинулась к нам. Пусть с моей «подругой» мы фактически и находились в равных положениях, но сейчас она вместе с возвращёнными ей землями принадлежала к молодому королевству варваров, нашему соседу, а значит, в статусе гостя не имела права препятствовать или приставать к почтенному и верному союзнику хозяина этого места.

То ли девушка за год вытянулась ещё больше, то ли так на неё влияли обутые на ноги мужские туфли, но в любом случае, дабы шепнуть ей на ухо свой ответ, пришлось встать на носочки:

— А кто сказал, что хоть кто-то из собравшихся здесь ровня мне по уровню? — Опустившись, глядя в удивлённые, непонимающие значения моих слов глаза, похлопал ту ладошкой по фраку, поднял воротник, а после, успокоив местную стражу, как изначально планировал, двинулся к выходу.

Симпатичная соплячка чем-то запала мне в душу. Её внешность, характер одновременно вмещали в себе трёх погибших сельских сестёр. Бойкая и дерзкая, как Марьям, фигуристая и умная, как Фелиция, пугливая и невинная, когда дело касается комплементов в её сторону, как Роза. После победы, когда моя радостная душонка, только-только получившая в надел три деревни, соизволила нажраться в хламину, я было дело отвесил той пару комплиментов, а после, когда за столом остались только мы двое, ухватил за упругую задницу. Тогда, казавшаяся безотказной бабой, искавшей ко мне подходы, она вдруг растеряла весь свой пыл, а после, сжавшись, как целомудренная монахиня, ожидая, что я силой всё сделаю, сама притихла. Более эффективной стратегии, как отвадить меня от себя, она даже при желании найти бы не смогла. Пусть я и конченый садист, ублюдок, вор, убийца и предатель, но точно не насильник. И так за мной слишком много грешных ролей, пусть хоть эту для себя оставит кто-нибудь другой…

Выйдя на улицу, полной грудью вздохнул в меру приятный осенний воздух. В отличие от Каина, в резиденции никто не осмеливался срать прямо на лужайке, у дороги или поста охраны, что с ходу добавляло этому месту несколько очков к привлекательности. Также мне очень нравились сады местного короля. Величественные, хорошо обстриженные и ухоженные деревья глядели в небо своими изящными пышными кронами, а клумбы, в коих я наблюдал невиданное буйство красок, успокаивающе действовали на мой заебавшийся видеть средневековую серость мозг.

В такие редкие моменты, когда удавалось уединиться с природой, хотелось, как в старые добрые, махануть малиновский стопарь, затянуться импортным табачком, а после с лучшими из лучших, теми, кого мог по-настоящему назвать друзьями, сесть в бумер и укатить в светлую даль, где никто не помешал бы нам творить всякую херню в своё удовольствие.

Да уж, прошли те лихие времена, от смелых братков в земле остались только кости да памятники, и только редкие экземпляры подгнивших, десятки раз переваренных семёрок, помнящих то время, ещё катались по улицам моего родного города. Того самого, в котором я уже вряд ли когда-либо окажусь.

Добредя до места, где ожидала карета, без помощи кучера запрыгнув внутрь и громко хлопнув за собою дверь, продолжая ностальгировать, достал из-под седушки бутыль местного дешёвого, но оттого не менее крепкого пойла.

— Вези меня извозчи-и-ик! — Вспомнив классику, с приятным уху звуком откупорив пробку, сделал большой, обжигающий горло и желудок глоток.

— Куда изволите? — вернувшись на своё место, робко поинтересовался мужчина.

— В бордель. Мне когда-то говорили, что в Каине обитает очень сочная крольчатина. Хочу попробовать, — вспомнив слова молодого Мидчела, менее весело ответил я, про себя в очередной раз извинившись перед ни в чём не повинным придурковатым мальчишкой, коему судьбой не посчастливилось встретиться со мной.

Мягкий мех длинноухой рабыни, проходя по икрам, заканчивался прямо у выпуклых, объёмных бёдер, отчего любое покачивание, приседание или даже шлепок заставляли задницу крольчихи соблазняюще потряхиваться. Лишь только когда я увидел эти три стоящих в ряд голых и наученных в меру стесняться тела, я понял, за что так сильно данный вид полюбил Тутлюс.

И внешность в его выборе играла далеко не главную роль. Жадные до секса девочки при воздействии на их умы алкоголя эротично кричали и кончали быстрее любого, даже самого заёбанного жизнью мужика.

Тридцать секунд для мужика — мало? Ха! Обласкав одну из крольчих пальцами, я только и успел, что вставить, как она своей сжавшейся вагиной чуть не оторвала мне член. Вздохи, покраснения, дрожь и даже то, как после касания их спины крольчихи на подсознательном уровне выставляют свои объёмистые задницы, заводили, веселили, заставляли думать, что сегодня не шлюха прибыла доставить удовольствие тебе, а именно ты пришёл, чтобы поставить свой новый рекорд, узнав, сколько раз та может кончить перед тем, как ты сам завершишь вашу встречу.