— Наводчики, на стену! — прозвучала следующая команда, адресованная к боевым расчётам катапульт.

От каждого расчёта отделилось по одному человеку, которые по существу являлись "глазами" воинов-артиллеристов. Наводчик обязан был подавать команды, — в какую сторону развернуть орудие и когда произвести выстрел, чтобы не тратить впустую снаряды.

Кавалерия и пехота по команде Ахандра отошли назад, на сотню шагов, расположившись на прилегающих к пристани улицах, для того, чтобы не попасть под удары вражеских катапульт, которые, несомненно, были установлены на палубах кораблей Дастиана. Как объяснил Георгию Забредягин (в прошлом — военный) — "это не отступление, а всего лишь разумное тактическое решение".

Альберт, наконец спустившийся со стены, подбежал к Георгию и запальчиво сказал:

— Хотел я стащить Ниру вниз, да этот гад-командир сказал, что она — очень хороший стрелок и не дал мне сделать этого! Но ведь женщине там не место! Видели бы вы этот пиратский флот! Они в два счёта расправились с ваахскими кораблями, даже Грозник не в состоянии был помочь своему флоту! Почему? Не знаю! Шваркнул пару раз молниями, и все! Так что теперь корабли пиратов прут на всех парусах сюда! Их столько..., ну, словно одна сплошная стена движется!

— Не нойте, молодой человек! — оборвал Альберта Забредягин. — Воевать, так воевать! Запомните, что если ваахцы проиграют эту битву, то вы никогда не увидите своего дома! Это и вас касается, Георгий! Мы просто обязаны победить! А что до девушки... Обратите внимание, — вытянул он руку, указывая на стену, — она — не единственная женщина-стрелок. Вон там — ещё две, и там, и там...

Георгий действительно заметил на помосте ещё несколько женских фигур с арбалетами. Забредягин был прав.

— Резервному отряду построиться! — скомандовал, появившийся, словно из-под земли, капитан Карасорм. Люди бросились выполнять приказание и через несколько секунд выстроились в пять неровных рядов, человек по двадцать в каждом. Георгий заметил, что количество людей в отряде возросло, видимо, на пристань подошли ещё десятка три ваахцев, для того, чтобы "встать плечом к плечу" вместе с регулярной армией на защиту родного города.

— От принца Ахандра я получил приказ распределить вас по боевым расчетам катапульт! По пять человек к каждому орудию! Будете подтаскивать снаряды!

Он сам подошёл к строю и, отсчитывая "пятёрки", по очереди отправлял их к катапультам, выстроившимся, словно хорошо вымуштрованные солдаты в одну четкую прямую линию на пристани и ожидавшие только одной команды: "Пли!", чтобы бросить в воздух свои грозные снаряды.

Георгию и Альберту повезло, они попали в одну "пятёрку", да ещё и к орудию, которое стояло как раз напротив того участка стены, где находились Лукан и Нира. Забредягин же оказался в полусотне шагов от них, в другом расчёте, и, проходя мимо своих соотечественников, ободряюще помахал им рукой. Они ответили ему тем же.

Альберт сразу же попытался докричаться до Ниры, называя её по имени, но девушка не слышала его криков, или делала вид, что не слышала, по крайней мере, она даже ни разу не оглянулась.

— Да успокойся ты! — прикрикнул на друга Георгий. — Сейчас не время для воздушных поцелуев. Вспомни слова Забредягина! Да и потом, может пиратские корабли уже у стены, а ты тут развёл любовную перекличку!

Тем временем, к стене, минуя катапульты, одна за другой стали подъезжать повозки, загруженные большими деревянными бочками. В одних была простая вода, а в других, с открытым верхом, какая-то дымящаяся и хлюпающая масса.

Георгий спросил у стоящего рядом с ним, ваахского воина:

— Зачем нужны здесь эти бочки?

Воин бросил на Георгия насмешливый взгляд и ответил:

— Водой обольют стену, чтобы она не сгорела от зажигательных шаров Дастиана, а руаву будут выливать на головы пиратам, если они обнаглеют и полезут на стену.

Георгий с понимающим видом покачал головой. Он узнал — что такое "руава", еще во время своего пребывания в Гиблых Лесах. Так называлась смола тех самых сосен-великанов с грибовидными кронами. Георгий здорово вымазался этой прозрачной, с янтарным оттенком, смолой, когда спускался с дерева, убив перед этим Зирха. Эта липкая масса использовалась в Мазергале повсеместно, в основном, в качестве клея. Также, на её основе, местные доктора и волшебники готовили различные целебные снадобья, о чем поведал Георгию его друг — Альберт.

Руава, нагретая до кипения, имела очень высокую температуру, и Георгий не позавидовал бы тому пирату, на голову которого выльют хотя бы небольшую порцию этого жидкого оружия.

Горожане, среди которых весть о разгроме королевского флота разнеслась с быстротой молнии, пытались пробиться к пристани, но солдаты короля, по приказу принца Ахандра, пропускали теперь на пристань только молодых и здоровых мужчин, что не создавать в месте расположения войск излишней толчеи.

Вновь подошедшие люди не остались без работы. Они выстроились цепочками от повозок с водой до стены и быстро передавали друг другу ведра, наполненные до краев. Замыкающий цепь человек выливал воду на стену. Прошло совсем немного времени, и длинная стена была пропитана водой, призванной сохранить ее целостность от загадочных "огневок" Дастиана, как называли их солдаты короля.

Повозки с бочками руавы подкатили к стене, выпрягли из них лошадей, и те же самые люди, которые только что подавали воду, теперь образовали новые цепочки, по которым и должна была подаваться наверх смертоносная горячая смола.

Всё было готово к нападению пиратского флота, люди, бывшие внизу, все, как один, стояли с поднятыми вверх головами, они смотрели на бревенчатую стену, наблюдая за каждым движением наводчиков и арбалетчиков.

Пристань окутала тишина, лица людей были напряжены и суровы, уже никто из них никуда не бежал, не отдавал никаких приказаний, даже лошади из конного войска короля перестали ржать и перетаптываться, видимо и им, умным животным, каким-то образом передалось напряжение людей, которые "сгорали от любопытства", вслушиваясь в шум моря, откуда доносилось еле слышное шипение, происхождение которого могли объяснить лишь люди, находящиеся на самом верху стены. Они-то видели, насколько безуспешны попытки Белого Мага остановить армаду кораблей с черными флагами на мачтах, своими шипящими чудо-молниями, с помощью которых он, ещё не так давно раскроил Летающий Замок Кохабара на четыре части.

Чёрный Маг находился на самом верху Главной Башни, смотровая площадка которой едва возвышалась над верхушками деревьев-исполинов. Волшебник, нервно потирая ладонями, неотрывно смотрел на Восточную стену Вааха, от которой его сейчас отделяло расстояние в каких-нибудь десять вёрст. Кохабар ещё накануне, ночью, опустил свою крепость на вершину высокого, заросшего лесом, холма. На этот раз ему повезло. Стражники Вааха, похоже, не заметили этот маневр, иначе Ахандр немедленно выслал бы за стены города отряд разведчиков, и в этом случае осуществить вторжение было бы гораздо сложнее.

— Только внезапность поможет мне поможет мне захватить этот город, — сказал Черный Маг своему слуге Хери прошедшей ночью, которую он провел, не смыкая глаз, дорабатывая свой коварный план. — Только внезапность..., ну, и Дастиан, конечно.

Ночью Кохабар приказал двум своим Летунам незаметно подобраться к городу, укрыться где-нибудь поблизости от его стен и понаблюдать за морем. Он сказал тогда:

— Если мой союзник расправится с ваахским флотом, то можно считать, что полдела сделано. Тогда вы сразу же должны возвратиться назад и доложить мне — сколько кораблей осталось у Дастиана. А если флот Дастиана будет разгромлен (в чём я сильно сомневаюсь), то вы должны опять-таки вернуться сюда, потому что я нападу на Ваах в любом случае — с Дастианом, или без него! У меня есть главный "козырь", о котором никто, кроме меня не знает, но я не хочу пока использовать его. Пусть мой новый союзник сделает всю "грязную" работу, пусть повозится с этой с этой жалкой армией идиотов, а я — Кохабар, явлюсь во всей своей красе прямо к "раздаче подарков"! Поняли меня?! Летите!