— И что же монголы?

— Кто?

— Что сказали туземцы?

Отец Мартин горько усмехнулся.

— Они сказали, что никогда не видели Сувданцэцэг без одежды.

— А вы?

— А я — слуга Комиссии. Письмена и рисунки на теле Розалин подробно описаны. Они крайне важны для опознания плутовки.

— При казнях Розалин в 1359 в Йоркшире и 1413 в Чахтице было ли осмотрено…

Отец Мартин оживился, он цепко схватил Джессику за ладонь.

— Но откуда тебе это известно? Немедленно осени себя крёстным знамением!

Эльва бросилась на отца Мартина и начала трясти его, схватив за рясу.

— Где Magna Venari?

— Кто вы? Порождения сатаны!

Бесцеремонно обыскав его, Эльва выхватила золотисто-изумрудную книжечку и перечитала последние строки.

Она швырнула книжку обратно отцу Мартину на грудь, а потом снова утащила Джессику подальше.

— Без лечения этот идиот скоро умрёт. Я никогда бы не стала помогать членам CSI, но у меня нет иного выхода. Если подохнет здесь, наша книга останется с белыми страницами.

— Но мы ведь как-то получили…

— Если усач подохнет, то на истлевшем скелете найдут лишь нынешнюю версию CSI с пустыми последними страницами. Именно её мы читали в Мармадьюк-Асайлиме.

— Боже, как всё запутано.

Из своего угла отец Мартин прокричал.

— Не смейте упоминать имя господа в суе.

Эльва бросила в него камнем. Джессика, даже не обернувшаяся на вопли отца Мартина, спросила:

— Значит всё наше путешествие сюда было…?

— Да, Джессика. Ты оказалась мудрее. Ты натолкнула меня на отличную мысль, мне лишь оставалось додумать как воплотить её в жизнь.

— Но если мы не разыщем Сувданцэцэг, значит монах ничего не напишет и…

— Мы её разыщем, — она посмотрела на Оргила, — Собаки готовы?

Оргил лишь молча кивнул головой.

Отца Мартина уложили на носилки. Шестеро воинов собирались отнести его в стойбище. Эльва варила что-то в небольшом котелке.

— В пагоде я собрала личные вещи Сувданцэцэг — палочки, которыми ела, нижнюю юбку, ворс с ковра, где ведьма спала, камни, к которым прикасалась. Загляни в котёл, всё это варится в обычной воде, но стоит мне добавить это, — она проворно вылила из склянки какую-то красную жидкость, — как моё снадобье вытянет запах Сувданцэцэг, отсеяв все посторонние ароматы. Собаки выследят её в два счёта, нам же останется только освободить знахарку от подарка Розалин.

***

Собаки в ярости грызли верёвки, к которым были привязаны. Эльва, дала обнюхать каждой из них тряпку, вымоченную в горячем отваре. Пахло так сильно, что даже Джессика чувствовала запах ведьмы. Странно, но ни Оргил, ни его свита не слышали никакого запаха. Собак спустили с привязи. Вначале бежали худые как скелет гончие. Они обладали сильным чутьём и бешенной скоростью. Их задача — выследить Сувданцэцэг и гнать её до изнеможения. Сзади — огромные как телята собаки, похожие на тех, что жили у Эльвы. Они были нужны для того, чтобы разорвать ведьму в клочья. У Оргила в седле осталась маленькая жёлтая собачка, которая по лаю и запаху безошибочно определяла куда помчались её товарки. Стоило наездникам заплутать, как собачка прыгала с седла и бежала по свежему следу своих сородичей.

Оргил с восхищением наблюдал как женщины управляются с лошадьми. Он с удовольствием взял бы младшую в жёны, но поклялся умирающей при родах жене, что не женится во второй раз. Четырёхчасовая погоня закончилась возле заброшенного кладбища, где Сувданцэцэг отмахивалась ножом от своры собак. Две из них уже валялись на земле в лужах собственной крови и потрохов. Лучники засыпали чертовку дождём из стрел. Ведьма лежала в беспамятстве, когда Джессика и Эльва подошли к ней. Что-то случилось с её внешностью. Она мало походила на человека. Узкое, вытянутое лицо, маленькие близко-посаженные глазки, неестественно-длинный нос и тонкая шея делали её похожей на хищную птицу. Ведьма тряслась, щебетала что-то нечленораздельное и дико озиралась по сторонам. Эльва хотела нагнуться, чтобы завершить её страдания, но тут же отпрыгнула в сторону едва увернувшись от сверкнувшего ножа. Сувданцэцэг вскочила на ноги, завязался жестокий бой. Оргил бросился на помощь, а вместе с ним и вся его свита. После первой же атаки на земле в конвульсиях бился огромный палач, хватаясь руками за разрезанное горло. Битва продолжалась, ещё несколько солдат получили ранения. Сувданцэцэг порезала руку Эльвы. Джессика пыталась помочь, но в этой сваре бойцы больше мешали друг другу. Собаки, люди, копья, клыки, кинжалы, мечи — всё мелькало перед глазами. Сувданцэцэг внезапно бросилась на Джессику. Дико закричав, та едва успела выставить вперёд копьё убитого воина. Сувданцэцэг, словно не замечая его, напоролась на остриё и двигалась вперёд, клацая ужасными зубами. Джессика понимала, что теперь ничто не остановит мерзкое создание, но в это время на ведьму налетел Оргил, схватив её за шею могучими руками и пытаясь свернуть голову. Ужасный хруст, резкий поворот головы и Оргил упал на колени, обливаясь кровью. Проклятая ведьма выдрала ему зубами кадык. Всё замерло: собаки, люди, лошади. Даже ведьма, казалось, удивилась своему поступку. Разъярённые гибелью командира монголы напали на чертовку с удесятерённой яростью. Эльва строго наказала не отрубать знахарке голову, попросив лишь обездвижить её. Связанная верёвками и цепью, истерзанная клинками и стрелами, ведьма, наконец, угомонилась. Она едва дышала и вся посинела. Воины, завернув тело Оргила в мягкие полушубки, крепили его поперёк седла. Темник, принявший командование на себя, ждал дальнейших распоряжений Эльвы. В этом бою старуха заслужила право быть равной.

— Заберём пленницу с собой. Сожжём в стойбище. Люди должны видеть смерть той, что принесла им столько горя.

Скованную Сувданцэцэг привязали к двум коням и волоком потащили в лагерь. Джессика просила Эльву прекратить страдания несчастной, но та лишь отмахнулась от неё как от назойливой мухи.

[1] Чотгоры — Чудовища монгольской мифологии. Бесприютная душа умершего неестественной смертью человека.

[2] Шулам (монг.) — Ведьма

Всю ночь в стойбище не смолкали стоны и рыдания. Народ оплакивал своего хана. Джессика и Эльва сторожили бездыханную ведьму, заточенную в стальную узкую клетку. Отец Мартин, попросивший поднести его ближе, делал записи и молился. Эльва запретила задавать вопросы, монах был слишком слаб, чтобы возражать. К счастью, он быстро утомился и воины утащили святого отца в шатёр. Эльва, подбросив хвороста в костёр, тихо шепнула:

— Сувданцэцэг сошла с ума. Я хочу разузнать что случилось. Я опоила её отваром, настоянном на икре и жабрах схизоторакса. Яд этой рыбы парализует волю. Даже самая упорная ведьма не сможет долго контролировать себя и в конце концов заговорит. К тому же яд заставит её нутро гореть медленным огнём. Боль — отличное средство ускорить процесс. Надеюсь, что она не помрёт до рассвета.

Джессика злобно посмотрела на Эльву.

— Чем ты отличаешься от членов Комиссии или палачей Тлакток-Тцеталя?

Эльва не стала отвечать, сделав вид, что раздувает пылавший во всю костёр. Достав кинжал, оброненный Сувданцэцэг, Джессика с интересом разглядывала его.

— Дай-ка мне эту вещицу.

Джессика протянула клинок.

— Шулам алуурчин — Убийца ведьм. Я слышала о нём, но считала красивой легендой.

Джессика осторожно забрала тяжёлый кинжал. Сталь блестела зеленоватым цветом.

— Небесное серебро. Редкий гость из космоса. Обычно сгорает в атмосфере. Но если падает на землю — ценится очень высоко.

Эльва выхватила кинжал у Джессики и швырнула в балбал[1], стоявший тут с незапамятных времён. Кинжал с яростным хрустом вошёл почти до рукояти.

— Пробивает гранит словно масло. Рубит кости, рвёт плоть. Раны гноятся и не заживают. И главное — им можно убить самую могучую ведьму.

Джессика попробовала воткнуть клинок в каменного истукана. Кинжал пронзал его, словно балбал был мешком, набитым опилками.