— Можете обращаться ко мне аббат Корнелий или отец Корнелий. Я сознательно отказался от мирской фамилии. Чем могу быть полезен?

Джессика, ёжившаяся в лёгком плаще, кашлянув в кулак, начала:

— Отец Корнелий, мы говорили по телефону. Материалы по Розалин Макбрайт, ведьме, казнённой по приговору инквизиции в 1675 году, они ведь готовы?

— А, это вы. Несомненно, дочь моя. Следуйте за мной.

В храме стоял сладковатый запах, монахи тихо молились. Миновав анфиладу из келий с деревянными дверями, арок и широких залов с гобеленами, они прошагали сквозь огромный каменный зал, сплошь увешанный картинами. Дальше следовали какие-то подсобные помещения, в конце коридора находился ещё один зал не менее пяти ярдов в высоту. Словно улей он был заполнен полукруглыми ячейками, слишком узкими и неглубокими для человеческих тел. Монах остановился.

— Вы знаете сколько ведьм было сожжено в нашей стране?

На вопрос ответил Фелпс.

— Кажется, двадцать?

— Думаю, вы говорите об охоте на Салемских ведьм?

— Да. Именно.

— Ни одна из ведьм Салема не была сожжена. Девятнадцать человек повесили, одного раздавили камнями. Эта позорная история имеет мало общего с церковными преследованиями. Судебный процесс инициировали светские власти. Разгадка проста и банальна — борьба за земли. На основании видений несмышлёных детей, обвинили тех, кто был неугоден властям.

Фелпс смотрел на чётки аббата, Джессика разглядывала огромный зал.

— Здесь хранятся архивы дел, где виновность преступников не подвергалась сомнениям. Воры, казнокрады, предатели, содомиты, педофилы, убийцы. Сбежавшие и вновь задержанные каторжане, мздоимцы, разбойники и даже пираты. Ну и конечно — настоящие ведьмы.

— Настоящие? А разве были настоящие ведьмы?

— Разумеется, были. И ваш визит сюда — доказательство моим словам. Что такое ведьма? Колдунья? Женщина, разложившая на платке карты? Цыганка с шаром? Рыжая красавица? Увы, в своё время церковь отправила на костёр, предала пыткам и уничтожила тысячи ни в чём не повинных людей. И, поэтому, многие уверены, что настоящих ведьм вроде как и не существует.

Он подошёл к столу в дальнем конце зала. Там стоял вполне современный компьютер, покрытый лаком, маскирующим пластик под благородный палисандр.

— Прошу.

Он указал им на два табурета, сам уселся за клавиатуру.

— 1624 год. Колония Виргиния. Некая Элен Фукс отравляла колодцы, наводила порчу на скот, посыпала солью поля. В преступлениях призналась. Казнена по приговору суда через повешение. Мотив — ненависть к действующему правительству.

— 1715 год. Провинция Пенсильвания. Бродяжка по имени Марта заманивала детей в лес, истязала злодейскими способами, своих жертв убивала. В преступлениях не призналась, несмотря на то, что была схвачена прямо за своими кровавыми деяниями. Казнена по приговору суда через повешение. Мотив — сексуальные отклонения. Некросадизм.

— 1820 год. Территория Арканзас. Аристократка Элис Блюбёрд наводила порчу на мужчин, колдовала и прелюбодействовала. В преступлениях призналась. Отправлена на каторгу, где и скончалась через пять лет. Мотив — обогащение путём заключения фиктивных браков, шантаж женатых мужчин, вступавших с ней в половую связь.

— Но ведь это же не настоящие ведьмы. Всё объяснилось со временем.

— Никто не знает. Здесь собрана коллекция тех, кого в той или иной мере постигла справедливая кара.

Джессика привстала с табурета.

— Ну а как же мужчины, разве они…?

— Дитя. Наша задача — отсеять зёрна от плевел, реабилитировать невиновных и исследовать дела истинных преступников.

— Но Розалин Макбрайт…

— Её дело было пересмотрено ещё в пятидесятых годах прошлого века. В нём слишком много богохульной ереси, откровенной лжи и грязных инсинуаций. ДКР признала приговор справедливым и обоснованным.

— Что такое ДКР?

— Духовная комиссия по реабилитации жертв инквизиции, состоящая из монахов, историков, филологов и прочих специалистов, способных помочь в расследовании. ДКР даёт своё заключение — правильно ли было учинено следствие, справедлив ли приговор. Если выясняется, что осужденному был вынесен справедливый приговор — дело остаётся у нас. Если же нет — материалы отправляются обратно адресату с пометкой innocenter condemnatum [1]

— А кто заказчики?

— Историки, биографы, независимые исследователи. Иногда ДКР пересматривает дела по своему усмотрению.

— Могу я получить обещанные материалы?

— Разумеется. И ещё раз — большое спасибо за бесценный дар нашему монастырю.

Фелпс ничего не понимал. Отец Корнелий, подозвав двух служек, отправился в потайную комнату, спрятавшуюся за неприметной дверцей.

— О каком даре он говорит?

— Directorium Inquisitorum.

Фелпс посмотрел на Джессику, — что ещё за Инквизиторум?

— Руководство Инквизитора. Трактат Николаса Эймерика. Пособие для инквизиторов по охоте на ведьм и еретиков.

Вернулся отец Корнелий.

— Мисс Пирсон, материалы вскоре будут готовы. Ларец долгое время стоял замурованным в нише. Последний раз его доставали для дежурной консервации полвека назад, а внутрь не заглядывали уже лет сто. Подождёте немного? Сейчас как раз время трапезы. Прошу к столу.

— Разумеется, святой отец.

Они проследовали в столовую, где за длинными чёрными столами на узких скамьях восседали монахи. После молитвы все принялись за еду. Главным блюдом была утка с красной капустой, на закуску подавали хрустящий хлеб, только что из печи, разнообразные сыры и паштеты. Кто-то пил вишнёвый сок, кто-то минеральную воду. Служка предложил Фелпсу вина, но тот, вспомнив что им ещё ехать назад, отказался. Джессика всё же выпила стакан, вино оказалось восхитительным.

Ларец был вынут из ниши. Завёрнутый в рогожу, он насквозь пропитался вековой пылью, монахи долго чистили его утиными крыльями, щётками и тряпками. Аббат вскрыл печать, служка откинул крышку. Пахнуло затхлым воздухом, ладаном. Джессика, вдохнув поглубже, уловила едва-слышный аромат фиалок. Внутри, под сгнившим шёлковым покрывалом лежала стопка исписанных бумаг, кожаный мешок, письменный набор, состоящий из чернильницы, перьев и похожей на солонку песочницы. Отдельно, в мешке из овечьей шерсти, покоилась какая-то рукопись. Когда монахи извлекли на свет золотисто-зелёную Magna Venari, Джессика не сдержалась и рванула вперёд. Словно жаждущий, завидевший кувшин с водой, она едва не вырвала книжку из рук отца Корнелия. Лишь получив ларец в руки, Джессика немного успокоилась.

— Благодарю, святой отец. Как мы и договаривались, все материалы будут возвращены в целости и сохранности. Теперь мой черёд.

Они вышли из монастыря. Джессика раскрыла багажник арендованного кадиллака. Внутри находился внушительных размеров футляр из каталокса[2]. Щёлкнув замочком, она откинула крышку футляра. Там, на синем бархате, лежал замусоленный тёмно-красный том размером с ноутбук. Служка утащил футляр в библиотеку. Отец Корнелий, нацепив крохотные очки, принялся пристально, но в то же время осторожно изучать книгу.

— Вы не наденете архивных перчаток, святой отец?

Аббат Корнелий внимательно посмотрел на Джессику.

— Дочь моя. У меня тут четыре тысячи рукописей, редких книг и исторических документов. Архивные перчатки предохраняют артефакты от жира, загрязнений, грибков и плесени. Я сорок лет работаю с древностями. И сделал важный вывод. От перчаток больше вреда, чем пользы. Пальцы человека очень чувствительны. Достаточно тщательно вымыть руки и обработать их нейтральным дезинфицирующим раствором. Чувствуя книгу, ты никогда не повредишь ветхие листы. Если хотите поработать с Magna Venari прямо сейчас, моя библиотека к вашим услугам, перчатки у нас тоже имеются.

— Увы, нам пора, святой отец. Спасибо за оказанное гостеприимство.

— Храни вас господь.

[1] innocenter condemnatum (лат.) — невинно-осужденный

[2] Каталокс — ценная и редкая древесина дерева вида Swartzia cubensis