— Это займет время, но я узнаю, что вы ищите, — твердо сказал Ник, слегка кивнув в знак повиновения, хотя внутренне он проклинал мужчину за то, что тот дал ему эту задачу. Он не сомневался, что сможет добиться того, о чем просил король, но он всегда ненавидел, когда его использовали в качестве оружия для его грязной работы.

— Хорошо. Хотя я и не люблю, когда меня заставляют ждать результатов. Если среди нас есть предатели, я хочу, чтобы они были разоблачены и с ними быстро разобрались. Любые сообщники, я хочу, чтобы их тоже обыскали.

Ник раздраженно сцепил пальцы за спиной.

— Конечно, ваше величество. Хотя потребуется большая сила и сосредоточенность, чтобы незаметно проникнуть в подсознание другого Ночного Странника. Мне нужно будет хорошо отдохнуть между попытками.

Король разочарованно промычал, что еще больше разозлило Ника.

— Жаль, что способность Ночного странника имеет такие… ограничения.

Это не было прямым оскорблением, так как не было никого более подходящего для этой работы, чем Ник, и не было способности, которая могла бы быстрее предоставить ему информацию, которую он искал. Но отсутствие у Орлона терпения и понимания того, чего это стоило, и чем Ник рисковал ради этого, бесило его до бесконечности.

Ник уже знал, что лорд Хеллиас невиновен в том, что подозревал король, но он все еще планировал выполнить эту задачу в надежде раскрыть что-то, что удовлетворит стремление короля поймать преступников. Эгоистично, но ему тоже нужно было отвести подозрения от себя. Он не был так глупо наивен, как лорд, которому явно не хватало компетентности, чтобы замести следы. Ник знал о лабиринте туннелей, которые проходили под внутренним городом и выходили сразу за стену. Оттуда он был достаточно осведомлен и скрытен, чтобы оставаться совершенно инкогнито и избегать тайных шпионских сил короля во внешнем городе Фарроухолд. Он почти чувствовал, что Хеллиас заслуживает того, чтобы его поймали за его любительскую попытку проявить благоразумие.

— Если это все, ваше величество… — сказал Ник, отчаянно желая освободиться от формальной обстановки.

Король не потрудился ответить словами, просто лениво поднял руку в знак того, чтобы тот уходил. Ник не принял это на свой счет; Верховный правитель Фарроу никогда не был склонен к любезностям.

Ник направился к выходу. В широких, светлых коридорах он обнаружил, что невосприимчив к первозданному гламуру и роскоши замка. На самом деле, несмотря на его огромные размеры и лабиринт коридоров и проходов, Ник начал чувствовать себя задыхающимся в его пределах. Внутренний город не сильно отличался от других. Вот почему несколько месяцев назад он начал осмеливаться заходить в скромные жилища внешнего города. Ему показалось несколько утешительным незаметно пройтись среди людей и посмотреть, как обстоят их жизни в неуправляемом коричневом городе по сравнению с фейри внутри сверкающего белого города. Контраст был разительным, и он не мог избавиться от чувства вины за то, что жил в таком престижном месте, в то время как люди были изгнаны, чтобы жить бедной жизнью. Поэтому он начал бродить по ночам среди них, чтобы предложить тем, до кого он мог добраться вовремя, шанс сбежать, а не быть казненным за то, что не было полностью их виной.

Хотя король посылал в города патрули фейри, они были немногочисленны и имели слабые охранные приказы. Ник всегда верил, что он может сделать больше, чтобы помешать Вальгарду проникнуть в королевство и охотиться на невинных граждан, терроризируя их для получения информации. Перспектива еще одной кровавой бойни, подобной великим битвам, потрясла его до глубины души.

Его мысли были слишком заняты, чтобы зацикливаться на этом вопросе. Спасение осужденных людей остановилось, когда он наткнулся на невозможное; обнаружил аномалию, которая бросила вызов порядку и иерархии видов — или, скорее, она нашла его.

— В наши дни с тобой трудно найти общий язык.

Красноречивый голос подопечной короля не стал неожиданностью. Он уже замедлил свою быструю походку, когда заметил ее тихое приближение сзади. Ник бросил на нее косую ухмылку, когда она пошла в ногу с ним.

— Ты скучала по мне, Таурия?

Ее золотисто-загорелые щеки порозовели от его поддразнивающего ответа. Закатив глаза, она отвернулась. Ник воспользовался моментом, чтобы полюбоваться ее красотой. Тон ее кожи сиял на фоне зеленого платья, богатый изумруд был гордым напоминанием о том, кем она была; откуда она пришла.

Ее положение подопечной короля было всего лишь титулом, который обеспечивал ее безопасность, а Хай-Фарроу не был ее родным домом. Всем по обе стороны стены было известно, что Таурия Стагнайт была единственной наследницей престола Фенстеда и бежала сюда более века назад, когда ее родина была захвачена и завоевана безжалостным Вальгардом. День, который, как он знал, все еще преследовал женщину за ее маской стойкости.

Король Хай-Фарроу не был самым любимым правителем, по крайней мере, после тех темных битв, которые перевернули его сердце. С тех пор он правил почти бессердечно и безжалостно наказывал тех, кто хотя бы немного не нравился ему. Одним из последних проявлений доброты, за которое Ник был благодарен среди злодеяний короля, было то, что он принял испуганную принцессу Фенстеда, которая прибежала к их порогу, как единственная выжившая королевская особа из Королевства Оленя.

— Если мне придется еще один день терпеть общество придворных дам и властных лордов, я сойду с ума, — пожаловалась Таурия, ее нижняя губа почти надулась.

Ник тихо усмехнулся.

— И я полагаю, ты хочешь, чтобы я помог тебе выбраться из всего этого?

Застенчивая улыбка тронула ее губы в ответ.

Тогда Ник почувствовал себя виноватым. Что он так много отсутствовал последние несколько недель и не мог проведать свою подругу. За столетие ее жизни в замке Хай-Фарроу они стали очень близкими друзьями, доверяли и рассказывали все друг другу. Кроме его выходок в город, его внутренности скрутило при мысли, что она узнает. По правде говоря, он не мог рассказать ей, чем занимался с людьми, потому что ему было не все равно. Он безмерно заботился о ее безопасности, поэтому не хотел рисковать тем, чтобы она узнала о его измене и, возможно, была бы замешана, если его когда-нибудь поймают.

— Мне жаль, что меня не было рядом, — тихо сказал он, отбросив веселье. Она бросила на него понимающий взгляд, который причинил ему боль. Он ненавидел что-то скрывать от нее.

— Как насчет того, чтобы вывести лошадей завтра?

Таурия широко улыбнулась, и в уголках ее карих глаз появились морщинки от улыбки. Это мгновенно улучшило настроение Ника.

— Ты же знаешь, я всегда побеждала тебя на скачках, — насмешливо сказала она, подтолкнув локтем.

— В свою защиту скажу, что я никогда не знал, что мы соревнуемся, пока ты не объявляла о своей победе. С предупреждением у меня может появиться шанс приложить немного больше усилий.

Принцесса разразилась лающим смехом.

— Как будто это возможно! Ты просто не можешь вынести, когда тебя побеждает женщина. — Она сделала акцент на этом слове.

Ник криво улыбнулся, но почувствовал себя ужасно виноватым, в этот момент на ум пришла другая женщина — та, о которой он хотел бы рассказать Таурии.

Фэйт. Это имя поразило его одновременно трепетом и страхом. Не за то, на что она была способна, а за ужасную судьбу, которая могла постичь ее в руках короля. Человеческая девушка. Ночная Бродяга! Эта мысль была невероятной, но у Ника возникло пугающее чувство, что ему еще предстоит узнать то, что действительно дремало под ее красотой и невинностью.

Фэйт лежала, растянувшись на плоской крыше, греясь под сильным жаром полуденного солнца. Она доела последний кусочек яблока и бросила огрызок, не потрудившись проверить, не проходил ли кто-нибудь внизу.

Прошло две недели с ее последней ночи в лесу с Ником. Она видела его только тогда, когда он вторгался в ее подсознание пару ночей, чтобы проверить, не саморазрушается ли она или больше не совершает невольных Ночных прогулок. Но они никогда не говорили ни о чем другом, и его визиты были быстрыми, прежде чем она прогоняла его.