Возвращая ее Марлоу, она сказала:

— Ты прочти это, — и проклинала свою собственную трусость при этой мысли.

Марлоу ничего не сказала, когда взяла пергамент из протянутой ладони Фэйт и осторожно начала разгибать края.

Неизвестность убивала Фэйт. Она придержала свою кнопку, чтобы поторопиться, нервно постукивая ногой, наблюдая, как Марлоу наконец развернула бумагу, которая была не больше ее ладони. Кузнец несколько раз перечитала ее, сосредоточенно нахмурившись.

Фэйт больше не могла этого выносить.

— Ну? — сказала она с чуть большим укусом, чем намеревалась.

Марлоу бросила на нее быстрый взгляд и пожала плечами.

— Это похоже на стихотворение, но не на том языке, который я могу прочесть.

Все тело Фэйт сжалось от разочарования и легкой грусти. Это была не записка от ее матери. Старые надписи и явно состарившаяся бумага никак не были связаны с ней. Если Марлоу была права, то пергамент, скорее всего, был перепиской с многовековой битвы и не давал ответов, необходимых ей для получения доступа в храм.

— Старое военное послание? — спросила она со скучающим любопытством.

Марлоу склонила голову набок.

— Возможно. Возможно, у меня есть книга, которая могла бы помочь перевести. Я узнаю некоторые символы. — Она вскочила со скамейки и подошла к книгам в углу.

Положив пергамент рядом с ними, она начала просматривать смесь черных и коричневых кожаных обложек. Когда она нашла то, что искала, Марлоу просияла и пролистала страницы, просматривая надписи, которые были для Фэйт не более чем красивыми украшениями. Язык элегантности и изобилия, который она почерпнула из тонких завитков и витков древнего текста.

— Это может занять некоторое время, но я постараюсь перевести то, что смогу.

Фэйт оторвала взгляд от книги, в то время как Марлоу провела пальцем по строчкам. Она была иррационально зла на скрытое послание, которое оказалось бесполезным. Маленькое, обнадеживающее чувство, которое она позволила себе — что это может быть чем — то, что приблизит ее к матери, — оставило пустоту.

Она посмотрела на свою подругу, все еще глубоко погруженную в тексты.

— Я думаю немного побродить по городу. Встретимся позже в хижине?

Марлоу на секунду подняла глаза, ее единственным ответом был легкий кивок и улыбка, прежде чем она снова низко опустила голову.

Фэйт оставила ее наедине.

Фэйт почти бежала по улицам после своего разочаровывающего похода к кузнецам. Она не была уверена, было ли это ее раздражение или полное отсутствие здравого смысла и рациональности, которые повлияли на ее назначение. Возможно, у нее было желание умереть, подумала она, когда обнаружила, что идет к отдельному белому дому в более богатой части города.

Не давая себе времени отпрянуть, она дважды постучала в деревянную дверь и вежливо отступила на шаг, надеясь, что человек, которого она хотела, сегодня работает. После короткого ожидания дверь распахнулась, и знакомая копна рыжих волос и карие глаза удивленно уставились на нее.

Феррис работал личным слугой у обитателей дома, хотя Фэйт всегда считала это щедрым описанием работы, поскольку он, по сути, был нанят для выполнения их грязной работы. Феррис подходил для этой работы — на самом деле был хорош в ней — с его отклонениями и безжалостностью, когда дело доходило до выполнения того, что нужно было сделать. Она должна была восхищаться им за это.

Поняв, что он ждет, когда она объяснит свое неожиданное появление, она выпалила:

— Я хочу воспользоваться твоим предложением.

На мгновение ей захотелось забрать эти слова обратно и отругать себя за то, что она даже подумала о драке в Пещере. Ей хотелось верить, что она выше такого варварского вида спорта. И все же она не могла отрицать, что темная часть ее души жаждала почувствовать, каково это — махать мечом в настоящем бою. Она была сыта по горло чувством бесполезности, устала сдерживать желание, которое действительно жило под ее кожей, и устала быть настолько бедной, что даже не могла позволить себе приличный подарок на день рождения для своего лучшего друга.

Феррис приподнял бровь, глядя на нее, прежде чем дикая усмешка появилась в его глазах. Он переступил порог, закрыв за собой дверь, и прислонился к косяку, скрестив руки на груди.

— Твоя сторожевая собака знает, что ты здесь? — съязвил он.

Она закатила глаза в ответ на насмешку — он имел в виду Джейкона — и быстро подумала, не отказаться ли от этой идеи. Было ошибкой приходить к нему. Несмотря на это, она поймала себя на том, что говорит:

— Нет. И он не узнает ни о чем.

Феррис усмехнулся.

— Приятно знать, что у тебя есть собственное мнение, Фэйт. Я уже начал сомневаться

в этом, — она нахмурилась.

— Не заставляй меня сожалеть о том, что я пришла к тебе.

Он снова рассмеялся в ответ, и она боролась с желанием замахнуться на него.

— Я полагаю, что это я делаю тебе одолжение, — сказал он, прежде чем поднять подбородок. — Я хочу получить долю от твоей прибыли как твой спонсор. — Его глаза мрачно блеснули.

— Я могу и не выиграть.

Его улыбка стала еще шире.

— Я собираюсь вложить в тебя хорошие деньги, Фэйт, и я ожидаю фантастической отдачи. — Он выпрямился. — Я абсолютно уверен, что ты не разочаруешь. — Он повернулся, положив руку на дверную ручку. — Следующий бой состоится через два дня. Я найду тебе подходящий… наряд. — Он осмотрел ее с ног до головы, и она заерзала на месте. Его последнее подмигивание заставило ее кровь похолодеть и в то же время забурлить быстрее.

Неужели она только что заключила сделку с тьмой?

Не говоря больше ни слова, он вернулся в дом, а она осталась смотреть на белую выщербленную дверь.

Она постояла там секунду после того, как он исчез, не уверенная, была ли тьма в ней или в Феррисе. Затем, повернувшись на каблуках, она поспешно ретировалась обратно в главную часть города, чувствуя головокружение от нервов, волнения и… страха. Но волнение заглушило голоса, говорившие ей, что это может быть самой глупой вещью, на которую она когда-либо соглашалась.

Мысли Фэйт закружились, когда она вернулась после подписания призрачного контракта Ферриса. Она будет развлекаться со своим мечом с немалым риском для своей жизни. Она успокоила свои расшатанные нервы при этой мысли и с удивлением обнаружила, что Джейкон уже дома, когда вернулась в хижину. Он сидел за кухонным столом, уткнувшись в книгу, которую она никогда раньше не видела, и поднял глаза, чтобы приветливо улыбнуться ей, когда она вошла в дверь.

— Она и тебя заставляет читать?

— По-видимому, удивительно, что я прожил здесь так долго и не узнал о чудесах и истории Унгардии.

Фэйт усмехнулась и подошла, чтобы взглянуть на текст, который он изучал. Джейкон пошевелился, словно пытаясь скрыть страницы. Она сильно нахмурилась, собираясь задать вопрос, пока не взглянула на жирный заголовок: Легенды Лакеларии. Ее желудок сжался, и она бросила на Джейкона печальный, понимающий взгляд.

— Я спрашивал в доках, не было ли там чего-нибудь необычного, на случай, если там говорили о безбилетнике из Хай-Фарроу. — Джейкон признался.

Сердце Фэйт дрогнуло. Ее мучила вина за то, что она не знала о судьбе Рубена, но она не знала, что Джейкон тоже молча страдает. Она положила руку ему на плечо в тихом утешении, и он обнял ее за талию в ответ, когда они оба уставились на страницы в торжественной тишине.

Некоторые иллюстрации были прекрасны: сверкающие водные каналы и удивительные мифические озерные существа. Фэйт наклонилась вперед, чтобы пролистать несколько страниц, но пожалела об этом. Другие изображения того, что, возможно, обитало в Королевстве Водяного Дракона, были не столь приветливы. Морские звери-людоеды, сирены-получеловеки со злобными заостренными зубами, фейри со смертоносной способностью управлять потоком воды…

Джейкон, должно быть, заметил ее нарастающую панику, потому что наклонился, чтобы закрыть книгу, прежде чем она успела довести себя до исступления. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, в то время как ее разум кружился от ужасов, в которые она могла бы отправить своего друга прямо в объятия.