Она не была уверена, что именно его заинтриговало. Она молчала, ожидая, что он превратится в какого-нибудь зверя и сожрет ее или что-нибудь похуже, выползет из тени и сделает свою работу.

— Ты должна быть осторожна с тем, в чей разум ты входишь ночью. В следующий раз тебе может быть не так легко это сделать, — предупредил он.

Она в замешательстве нахмурила брови. Она собиралась возразить, что это он вторгся в ее сны, но быстро поняла, что будет спорить сама с собой.

Он глубоко вздохнул.

— Ну, я бы хотел немного поспать сегодня вечером, Фэйт, — сказал он. — Однако я еще увижу тебя снова. Просто не здесь. — От его улыбки у нее по коже побежали мурашки.

Она хотела возразить, что никогда больше не увидит его, если сможет, что она прогонит все мысли о нем или никогда больше не заснет, если это то, что ее ждет.

Он заговорил снова, прежде чем она смогла сформулировать ответ.

— Теперь ты можешь проснуться сама. Я не буду тебя останавливать. — Он сдержал улыбку и жестом показал ей, чтобы она вышла через дверь, которой не существовало.

Фэйт бросила на него сердитый взгляд и собиралась снова возразить, что это не ему решать. Но ей не терпелось выбраться из этого заколдованного Загробного мира, поэтому вместо этого она закрыла глаза и представила тепло своей постели, запах старого дерева в хижине и тихий храп Джейкона…

Фэйт резко проснулась. Она тяжело дышала, и ее рубашка прилипла к ней от пота. Сев в постели, она протерла глаза и оглядела хижину, проглатывая тошноту от своего кошмара.

Реально. Это реально, сказала она себе.

Дыхание Джейкона было уверенным, успокаивающим звуком. Она свесила ноги с кровати, делая глубокие, короткие вдохи, чтобы замедлить бешено колотящееся сердце. Иногда по ночам ее сны и кошмары были настолько яркими, что ей требовалось некоторое время, чтобы понять, действительно ли она проснулась и не прыгнула в очередную извращенную сцену в своем бессознательном состоянии. Иногда она могла пережить несколько кошмаров за ночь и всегда помнила каждый из них.

Джейкон заворчал, лежа на животе, одна рука и одна нога свисали с койки, на которой он едва помещался. Он лениво приоткрыл один глаз, чтобы посмотреть на нее. Фэйт, должно быть, выглядела так же ужасно, как и чувствовала себя, потому что он мгновенно принял сидячее положение. После того, как он осмотрел ее и убедился, что физического вреда не было, он бросил на нее понимающий взгляд.

— Плохой сон? — вздохнул он, сонно протирая глаза.

Она слабо улыбнулась ему.

— Да, — выдохнула она. — Просто глупый сон. Я в порядке.

Выглянув в маленькое квадратное окно позади него, Фэйт увидела первые лучи солнца, пробивающиеся сквозь лазурное небо, сигнализируя о новом рассвете. Она поднялась и вошла в закрытую часть хижины, которую они превратили в полуфункциональную уборную. Она опустила руки в ведро с ледяной водой и плеснула себе в лицо, чувствуя, как прохлада щиплет кожу. Она приветствовала чувство, которое заставило ее проснуться. Реально, снова сказала она себе, и продолжила раздеваться и мыть все свое тело под горькой ледяной водой.

Когда она вышла из туалета, чистая и отдохнувшая после ночного ужаса, Джейкон уже был одет для своей смены на ферме. На нем были его обычные коричневые брюки и коричневые сапоги выше колен, выцветшая белая рубашка, закатанная до локтей, и подтяжки, перекинутые через плечи. В разгар летнего сезона не было необходимости в дополнительных слоях и плащах в течение дня, особенно с его типом работы.

Фэйт оделась в свою обычную одежду: простую фиолетовую тунику с короткими рукавами, пару черных брюк и поношенные черные ботинки. Им обоим нужна была какая-нибудь новая одежда. Она накинула на талию простой пояс, чтобы придать себе хоть какую-то форму.

— Мы все еще собираемся сегодня вечером на костры солнцестояния? — небрежно спросила она.

Джейкон ухмыльнулся.

— Конечно. Это же твой любимый праздник.

Лето было сезоном воспитания и роста до того, как предвещающая осень прекратила свои попытки украсить унылую землю яркими цветами. Дни были длинными, поэтому прохладные ночи можно было ценить и приветствовать.

Солнцестояние начиналось после наступления темноты на холмах на краю Фарроухолда, украшенных высокими пылающими кольями, построенными фейри. Это был один из немногих проявлений доброты их короля. Празднование приводило всех жителей обычно мрачного города в приподнятое настроение. Улицы оживали с торговцами и артистами, люди играли музыку и танцевали на холмах, дети смеялись и бегали свободно, и на целую ночь, казалось, каждый мог забыть об угрозе войны и своей нищей жизни и просто наслаждаться моментом.

Конечно, у фейри были свои собственные праздники внутри стены, и Фэйт могла только представить себе их величие.

Она восторженно засияла.

— Я встречусь с тобой здесь в восемь, а потом мы пойдем, — сказал Джейкон, разделяя ее радость, прежде чем уйти на свой рабочий день.

Фэйт глубоко вздохнула, все еще улыбаясь. Сегодня она позволит себе забыть свои кошмары, угрозу Вальгарда и своего друга, который сейчас уже был бы на пути в Лакеларию. Сегодня вечером ей будет весело.

Фэйт не торопилась, лениво прогуливаясь обратно на рынок. Она доставила заказы как можно быстрее, просто чтобы провести эти несколько минут в одиночестве, наслаждаясь теплом на лице и наблюдая, как люди украшают стены баннерами и украшениями для празднования солнцестояния. Было приятно видеть яркие всплески на фоне других ненасыщенных цветов города. Она уже чувствовала позитивность и волнение витающее в атмосфере, и сама Фэйт была в приподнятом настроении. Но ее перерыв закончился слишком быстро, как только она завернула за последний угол на рыночную площадь и направилась прямо к прилавку пекарни.

Мари, как обычно, разговаривала с покупателями и продавала свои товары. Фэйт взглянула на ассортимент выпечки, и в животе у нее заурчало. Когда Мари поймала ее тоскующий взгляд, она безмолвно кивнула головой с понимающим взглядом. Фэйт застенчиво улыбнулась, наклоняясь, чтобы схватить шоколадный пирог, прежде чем сесть на выброшенный ящик, и поесть.

Она приготовилась насладиться десертом и когда практически откусила, чуть не подавилась, мельком заметив, отличающуюся от всех, фигуру в капюшоне, небрежно прислонившуюся к стене в тени веранды. Для любого другого он выглядел как простой иностранный торговец — тот, кто, скорее всего, торговал бы сомнительными товарами, судя по тому, как он небрежно ковырял ногти кинжалом, держа себя так, чтобы никто не осмелился приблизиться.

Но он смотрел прямо на нее краем глаза, этот проклятый изумрудный цвет пробивался сквозь одеяло темноты под его капюшоном даже с другой стороны площади. Фэйт огляделась, молясь, чтобы кто-то или что-то еще привлекло его внимание, но никого даже и близко не было.

Желчь подступила к ее горлу от быстро промелькнувшей мысли, что, возможно, она все еще находится в другой версии того же кошмара. Но инстинкты подсказывали ей, что это не сон.

Он мог бы просто быть здесь по другим делам, как вчера. Она успокоилась. Конечно, было смешно думать, что она была достаточно запоминающейся, чтобы он узнал ее по быстрому взгляду, который он бросил в ее сторону.

Она внезапно потеряла аппетит, несмотря на то, что ничего не ела весь день, и положила пирог на стол. В ее горле пересохло, как в пустыне, от нахлынувшей волны страха и употребления шоколада. Она повернулась, чтобы спросить Мари:

— Ты не возражаешь, если я сбегаю за водой?

— Конечно, дорогая, но поторопись. У нас заканчивается несколько предметов — обязательно зайди к нам домой на обратном пути.

Когда Фэйт встала, она осмелилась оглянуться, но он исчез, и она не могла не усомниться, был ли он там вообще. Она облегченно вздохнула и тихо рассмеялась про себя. Возможно, ее лишенный сна разум сыграл с ней злую шутку. Она направилась вниз по улице, направляясь к ближайшему водокачке.