— Не идёт синхрон! — голос Нюши, — А Марс у нас сейчас на какой стороне?

— Да при чём тут это?! Давай, следующий набор… Александр, расслабься! Попробуй заснуть!

Я поёрзал жилистыми булками по жёсткой доске, чувствуя, как впиваются одинокие занозы. Заснуть? Они издеваются?

— Рассинхрон…

— Да чёрт возьми! Следующий набор!

Стук повторился, затем мощный удар, и послышался дребезг устоявшей двери. Даже не помню, она там какая была? Деревянная или железная?

— Иннокентий, закрывай кабинет!

Я нервничал, и совершенно машинально кинул ладонь на контроллер. Было страшно и жутко неудобно, но, когда пальцы коснулись таких знакомых кнопок, я чуть успокоился.

Вот так вот, Саня…

Передо мной пронеслись некоторые моменты из жизни, пропитанной борьбой с отцом. Точнее, с его взглядом на то, какая должна быть моя жизнь.

Сюда не ходи, это не делай, это не говори, с этой не встречайся. При этом у него была практически неограниченная власть.

Вообще, он меня любил, конечно, но у него был бзик на моей безопасности. Это всё равно, что пытаться сделать меня пловцом, при этом запретить заходить в воду.

Сын военного — это, конечно же, заявка на то, что я должен продолжать его дело. И я хотел, вот только не вытерпел вечное ощущение, когда тебя вокруг все ненавидят, и при этом половина подлизывает…

Тут одно из двух.

Либо я к этому привыкаю, и становлюсь отмороженным генеральским сынком, которого папаня в конце концов сплавил бы за косяки в какой-нибудь отдел по борьбе с бумажной волокитой.

Либо я бы сошёл с ума от фальшивой жизни. Потому что это не я поднимался по служебной лестнице, а её двигали подо мной, ещё и крепко поддерживая меня за белы рученьки. Чтоб не сворачивал, куда не надо.

Я стиснул зубы и улыбнулся, вспоминая, как похерил всю карьеру. И ведь, как назло, мне нравилась военка. Точнее, та её часть, где приходилось думать о тактике и стратегии. И отец прекрасно видел, что у меня получается — я в детстве легко разбирался в его схемах, которые он иногда притаскивал с лекций о военной истории.

Но я хотел сделать себя сам, а у генерала было своё видение жизненного пути для меня. «Получишь образование, потом найдём тёпленькое местечко».

И я выбрал путь вечного побега от отца. В конце концов окончательно сбежать мне удалось только в «Патриам».

Там было всё… Собственное имя. Тактика, стратегия, управление кланом, торговля. Войны, соперничество, конкуренты, политика, и даже деньги.

И там не было вечного отцовского надзора.

— Теодор Богданович, они дверь ломают!

— Нюша, набор номер пять!

— Рассинхрон!

— Шесть! Александр, спи давай!

Я усмехнулся. Уже бегу, овечек считаю.

Экран забрала так и сыпал какими-то искорками, и датчики на сеточке сверху заставляли волосы шевелиться от статического электричества.

— Рассинхрон!

— Семь!

Ладонь ощутила прорезь. Было слегка непривычно, что не ощущается чуть выступающий краешек «карты настроек».

— Теодор Богданович, наши наборы не подходят. У него другая активность…

— Продолжай, я сказал!

Непроизвольно я опустил руку на карман, снова чуть не порезавшись об отпиленное крепление. Пальцы ощутили ключи с брелком.

А что, если?...

— Девятый набор!

В коридоре послышался треск и железный звон, что-то ухнуло с руганью на пол. Так дверь железная или деревянная была? Или пластик?

Судорожно я вытянул ключи, сжал щит-брелок с головой Архара. Отщёлкнул крышечку, вытягивая из футлярчика «карту настроек».

Вот ведь ирония судьбы какая… Параллакс не зовёт игроков, чтобы ослабить человечество, но каким-то образом выбрал меня. Отец руководит отделом по борьбе с пришельцами, чтобы спасти человечество, но всё равно решает меня отключить.

Пальцы привычно вогнали карту в прорезь до щелчка. Вдруг поможет?

— Поехали! — с улыбкой повторил я историческую фразу. Эх, жаль, в виртуальном космосе я буду не первым.

— Ой, — послышался голос Нюшки, — Это чего?

Мой нос ощутил запах гари, а потом всё тело резко парализовало, будто от удара током. А, на хрен!!! Все мышцы свело-о-о-о… Да это ж…

— Пошли данные, Нюша?

— Теодор Богданович, тут…

— Стоять! Руки подняли! — чьи-то новые крики.

Мириады искорок выскочили из экрана вместе с чернотой и хлынули в глаза, втыкаясь острыми осколками прямо в мозг, вылетели через мои уши, через рот, зубы, щёки, кожу…

Всё тело истончалось этими искрами, словно алмазной крошкой, и я уже не чуял, как задел плечом острый край, падая шлемом на борт вирта. Да и ногу обо что-то ушиб, и послышался стук упавшего сканера.

Вот я был.

И вот меня не стало…

Первый залп боли, сводящей мышцы, наконец-то прошёл. Искры в глазах стали оседать обратно, только темнота никуда не исчезала… О, и моё тело никуда не делось, я его прекрасно ощущаю.

Эх, а говорили, отключение — это не больно.

И тут же новый удар, обжигая, молнией проносится по спине. Я выгибаюсь, охая от боли, и, раскинув руки, лечу вперёд.

Куда вперёд?! Я ж в этом вирте всё разнесу…

Коленки подкосились и я, упав, встретился подбородком с твёрдым и пыльным покрытием. Чуть-чуть удалось ладонями смягчить падение, но всё равно посыпался новый фонтан искр из глаз.

— Ох-х, на-а-ахре-е-ен… — шлёпаю я разбитыми губами.

Зрение всё никак не сфокусируется, глаза слезятся.

Я зажмурился. Какие-то кровавые блики перед глазами, словно где-то работает аварийное освещение, пробиваясь сквозь веки.

— Хвага старра дун форра?! — грозный крик раздаётся прямо надо мной.

Я подслеповато поворачиваю голову.

— Чего?

Кто-то закряхтел надо мной, будто заскрипел зубами. Ничего не вижу.

Я сел, ощущая практическими голыми булками холодный пол, и поднял руки, пытаясь снять шлем. Нет, всё, в график такое счастье — я не подписывался валяться на кафельном полу с разбитыми губами!

Руки цепанули сначала пустоту, пройдя сквозь несуществующий шлем. Он же только что был на мне! Пальцы нащупали мои уши, волосы… Уши как уши, а вот волосы прям под ноль состригли!

Я шлёпнул ладонями по полу, приподнимаясь. Распахнул глаза пошире, стал трясти головой… Ну же, что за дымка перед глазами?!

— Старра!!!

И новая молния обожгла мне спину, сверкнув от ягодиц до самого затылка. Одновременно с этим раздался звонкий щелчок, и тут я понял, что меня избивают кнутом.

— Э, да вы охренели, что ли?! — заорал я и забуксовал ногами, опираясь на ладони и пытаясь встать, — Ботаны хреновы!

Возмущение тела, незаслуженно обиженного, придало мне сил, и я выпрямился. Повернулся к размытому силуэту, пытаясь сфокусировать зрение.

— Ты, слышь… — стиснув кулаки, я шагнул вперёд.

И неожиданно увидел…

Это низкая пещера, где на потолке светились какие-то лампы.

А передо мной стоит самый настоящий гоблин, только ростом мне не уступает. Лысая башка, красные зрачки, длинный нос, острые уши, и хищная улыбка, полная зубов.

На его плечах висит клёпанная бронь, подмотанная какими-то ремнями и проводами, в одном ухе продето кольцо, которое одновременно как будто служит гарнитурой.

На поясе у него прицеплена огромная изогнутая сабля, которая выглядит так, словно её сварили из кучи мелких кусков самолётной обшивки. На некоторых элементах клинка даже клёпки остались, а рукоять так вообще будто ручка от какого-то штурвала, даже тормоза велосипедные ещё остались.

Я остолбенел, пытаясь осознать, происходит…

Охренеть! Вот это графика!

Зелёная кожа гоблина блестит в отсветах пещерных ламп, я прекрасно вижу капельки пота, стекающие по подбородку. Или это слюни?

Да всё равно, графон отпадный. Да это ж Параллакс, ну наверняка!

Или я потерял сознание, и это бред? А там меня уже, наверное, медики откачивают.

— Ниандар? — зелёный урод присмотрелся, чуть склонив голову, потом ткнул сложенным кнутом мне в грудь.